— Объявился несостоятельным: вчера об этом я письмо получил. Моих тысячи тут за три село, — продолжал Марко Данилыч. — Администрацию назначат либо конкурс. Ну и получай пять копеек за рубль. А я говорю: ежели ты не заплатил долгу до последней копейки,
иди в кабалу, и жену в кабалу, и детей — заработали бы долг… Верно ли говорю?
Неточные совпадения
Ответ: есть, потому такая мамаша есть, что из стадвадцатипятирублевой своей пенсии, хоть сама есть не будет, а уж Роденьку выручит, да сестрица такая есть, что за братца
в кабалу пойдет.
— Софрон Яковлич за меня недоимку взнес, батюшка, — продолжал старик, — вот пятый годочек
пошел, как взнес, а как взнес —
в кабалу меня и забрал, батюшка, да вот и…
Вот подойдет осень, и
пойдет народ опять
в кабалу к Устюжанинову, а какая это работа: молодые ребята балуются на фабрике, мужики изробливаются к пятидесяти годам, а про баб и говорить нечего, — которая
пошла на фабрику, та и пропала.
Рисположенский. Благодетель вы мой, Лазарь Елизарыч! С женой и с детьми
в кабалу пойду.
— Максим Григорьич! — прибавил он, утирая слезы, — теперь хоть все животы свои продам без остатку, хоть сам
в вековечную
кабалу пойду, а построю часовню святому угоднику!
—
В кабалу к тебе
пойду, родимый!
— Ну, уж денек! Подлинно
в кабалу пошел! Точно бес какой пихал тогда, — говорил Захар, спускаясь по площадке, куда последовал за ним и приемыш. — А что, малый… как тебя по имени? Гриша, что ли?.. Что, братец ты мой, завсегда у вас такая работа?
Вероятно, что многие земледельцы
шли тогда
в кабалу к дворянам; по крайней мере знаем, что многие отцы продавали своих детей, не имея способа кормиться».
— Бога не боится родитель твой —
в чужи люди сыновей
послал! Саввушку-то жалко мне оченно — паренек-от еще не выровнялся, пожалуй, и силенки у него не хватит на работу подряженную. Много, пожалуй, придется и побой принять, коль попадется к хозяину немилостивому. Чем сыновей-то
в кабалу отдавать, у меня бы денег позаймовал. Не потерпит ему Господь за обиды родным сыновьям.
Они поняли, что примириться с Полояровым, поддавшись обаянию герценовских похвал его особе, значит опять
пойти к нему
в кабалу, и потому очень живо отшатнулись от Ардальона, тем более, что Моисей Фрумкин успел даже заронить
в них сомнение касательно подлинности хвалебного письма.
— Зачем, — продолжал оратор, — нам все эти прозвища перебирать, господа?.. Славянофилы, например, западники, что ли, там… Все это одни слова. А нам надо дело… Не кличка творит человека!.. И будто нельзя почтенному гражданину занимать свою позицию? Будто ему кличка доставляет ход и уважение?.. Надо это бросить… Жалуются все: рук нет, голов нет, способных людей и благонамеренных. Мудрено ли это?.. Потому, господа, что боятся самих себя… Все
в кабалу к другим
идут!..
— Придумай, голубчик; камень с груди свалишь. Меня не жалей, пожалей только мое дитя, мое сокровище. Возьми все, что у меня есть; мало, я
пойду к тебе
в кабалу.
Пойду к тебе
в кабалу по скончание живота моего, хоть и говорят, что ты поганый латынщик, что ты немецкий басурман хуже всех татарских.
Пойду к тебе по гроб
в кабалу.