— Что ж так-то сидеть! Я всю дорогу шел, работал. День или два идешь, а потом остановишься, спросишь, нет ли работы где. Где попашешь, где покосишь, пожнешь. С недельку на одном месте поработаешь, меня в это время кормят и на дорогу хлебца дадут, а иной раз и гривенничек. И опять в два-три дня я свободно верст пятьдесят уйду. Да я, тетенька, и другую работу делать могу: и лапоть сплету, и
игрушку для детей из дерева вырежу, и на охоту схожу, дичинки добуду.
Неточные совпадения
И сколько бы ни внушали княгине, что в наше время молодые люди сами должны устраивать свою судьбу, он не могла верить этому, как не могла бы верить тому, что в какое бы то ни было время
для пятилетних
детей самыми лучшими
игрушками должны быть заряженные пистолеты.
«Может быть, царь с головой кабана и есть Филипп, — подумал Самгин. — Этот Босх поступил с действительностью, как
ребенок с
игрушкой, — изломал ее и затем склеил куски, как ему хотелось. Чепуха. Это годится
для фельетониста провинциальной газеты. Что сказал бы о Босхе Кутузов?»
И княгиня оставляла ее в покое, нисколько не заботясь, в сущности, о грусти
ребенка и не делая ничего
для его развлечения. Приходили праздники, другим
детям дарили
игрушки, другие
дети рассказывали о гуляньях, об обновах. Сироте ничего не дарили. Княгиня думала, что довольно делает
для нее, давая ей кров; благо есть башмаки, на что еще куклы!
— Какую ты дичь несешь! Это мнение привез ты прямо с азиатской границы: в Европе давно перестали верить этому. Мечты,
игрушки, обман — все это годится
для женщин и
детей, а мужчине надо знать дело, как оно есть. По-твоему, это хуже, нежели обманываться?
Встречает гостей, которые попроще, и занимает их, представляя лицо хозяина; ездит в гостиный двор за
игрушками для губошлеповских
детей; показывает Губошлепову, как надевают на шею орден св.
Конечно, они — взрослые, отцы семейств и слишком серьезны
для того, чтобы увлекаться
игрушками, они держатся так, как будто всё это нимало не касается их, но
дети очень часто умнее взрослых и всегда искреннее, они знают, что похвала и старику приятна, и — не скупятся на похвалы мастерам, заставляя их поглаживать усы и бороды, чтобы скрыть улыбки удовлетворения и удовольствия.
Отрадина. Если ты спрашиваешь серьезно, так я тебе отвечу. Ты не беспокойся: он нужды знать не будет. Я буду работать день и ночь, чтобы у него было все, все, что ему нужно. Разве я могу допустить, чтоб он был голоден или не одет? Нет, у него будут и книжки и
игрушки, да,
игрушки, дорогие
игрушки. Чтобы все, что у других
детей, то и у него. Чем же он хуже? Чем он виноват? Ну, а не в силах буду работать, захвораю там, что ли… ну что ж, ну, я не постыжусь
для него… я буду просить милостыню. (Плачет.)
Всё равно… они все ведут к смерти; — но я не позволю низкому, бездушному человеку почитать меня за свою
игрушку… ты или я сама должна это сделать; — сегодня я перенесла обиду, за которую хочу, должна отомстить… брат! не отвергай моей клятвы… если ты ее отвергнешь, то берегись… я сказала, что не перенесу этого… ты будешь добр
для меня; ты примешь мою ненависть, как
дитя мое; станешь лелеять его, пока оно вырастет и созреет и смоет мой позор страданьями и кровью… да, позор… он, убийца, обнимал, целовал меня… хотел… не правда ли, ты готовишь ему ужасную казнь?..
У Борисовых
детей были
игрушки, которых я ужасно боялся. Это было собрание самых безобразных и страшных масок, с горбатыми красными носами и оскаленными зубами. Страшнее всего
для меня были черные эфиопы с бровями из заячьего пуху. Хотя я и видел с изнанки простую бумагу, но стоило кому-нибудь надеть эфиопа, и я убегал, подымая ужасный крик.
Увлекшись Николаем Павловичем Зарудиным, она капризно и настойчиво шла к цели, приняла, как должную дань, жертву подруги, а когда цель эта не была достигнута, поплакала, как
ребенок над сломанной
игрушкой, но вскоре утешилась и занялась подвернувшейся ей под руку новой, но эта новая
игрушка стала
для нее роковой, она сама обратилась в
игрушку человека, блиставшего еще более, чем она, отсутствием нравственных принципов.
Не ведая настоящей страсти, охватившей лишь теперь все его существо, он был
ребенком,
для которого хорошенькая девушка, какою была его жена в невестах, явилась лишь
игрушкой, затем стала действительно женой, спутницей жизни. Ему опять пришли на ум эти фальшивые слова.