Неточные совпадения
Картофель вообще дает хорошие урожаи, и это подтверждается не только цифрами, но и личным впечатлением; я не видел закромов или мешков с
зерном, не видел, чтобы ссыльные ели пшеничный хлеб, хотя
пшеницы здесь сеется больше, чем ржи, но зато в каждой избе я видел картофель и слышал жалобы на то, что зимою много картофеля сгнило.
Конечно, они гораздо охотнее клюют
зерна голые, без шелухи, как-то: рожь, яровую
пшеницу и горох.
Тут можно ее наудить сколько угодно, насаживая на маленькую удочку одно или два
зерна разбухшей в горячей воде
пшеницы и всякий раз пробуя — свободно ли выходит наружу жало крючка; впрочем, самая крупная плотва скорее возьмет на куски умятого хлеба, величиною в русский небольшой орех.
Хлебные
зерна овса, ячменя, гороха, а всего лучше
пшеницы употребляются предварительно распаренные в горячей воде, отчего они делаются крупными, мягкими и удобными для протыкания жалом крючка. Насаживают по одному
зерну, по два и по три, смотря по их мягкости, величине и по рыбе. Тут особенно надобно наблюдать, чтобы острие крючка выходило свободно. На
зерна преимущественно ловится рыба, заранее прикормленная. Рыба берет всякая, кроме пород хищных, и даже весьма крупная.
Разумеется, мы говорим о прикормке постоянной, которую хорошо приготовлять следующим образом: берутся хлебные
зерна ржи, овса,
пшеницы или какие есть; прибавляются отруби, корки ржаного хлеба, особенно пригорелые (рыба далеко слышит их запах), все это кладется в чугун, наливается водой и ставится в жаркую печь, сутки на двое так, чтобы совершенно разопрело.
Весь август непрерывно шли дожди, было сыро и холодно; с полей не свозили хлеба, и в больших хозяйствах, где косили машинами,
пшеница лежала не в копнах, а в кучах, и я помню, как эти печальные кучи с каждым днем становились все темнее, и
зерно прорастало в них.
Для такой муки надобно было, чтобы
пшеница была
зерно в
зерно, и для того барышни садились за стол и, рассыпав по нему
пшеницу, все нечистое из нее до последнего выбирали и выкидывали, а потом чистую, уже выбранную
пшеницу откладывали особо.
Вот как я это все уже перенес, то и чувствую, что туман проходит,
пшеница передо мною так и прыгает и направо и налево; я хочу схватить какое-нибудь
зерно, так рука моя дрожит сильно и не может настигнуть
зерна ни пшеничного, ни ячменного и другого какого, в ней находящегося.
В жизнь мою я никогда еще такого крупного, чистого полного
зерна не видывал. Точно это и не
пшеница, а отборный миндаль, как, бывало, в детстве видал у себя дома, когда матушка к Пасхе таким миндалем куличи украшала.
— Куда ему! Нет! Таких, как я, покуда еще только несколько человек, но мы уже двинули свои хозяйства, и вот вам результаты: это моя
пшеница. Вы не читали: я уже получил здесь за мое
зерно золотую медаль. Мне это дорого, так же как упорядочение наших славянских княжеств, которое повредил берлинский трактат, — но в чем мы не виноваты, в том и не виноваты, а в нашем хозяйском деле нам никто не указ. Пройдемтесь еще раз к моей витринке.