Неточные совпадения
Анна, думавшая, что она так хорошо
знает своего мужа, была поражена его видом, когда он вошел к ней. Лоб его был нахмурен, и глаза мрачно смотрели вперед себя, избегая ее взгляда; рот был твердо и презрительно сжат. В походке, в движениях, в звуке голоса его была решительность и твердость, каких жена никогда не видала в нем. Он вошел в комнату и, не поздоровавшись с нею, прямо направился к ее письменному столу и, взяв
ключи, отворил ящик.
Ему было девять лет, он был ребенок; но душу свою он
знал, она была дорога ему, он берег ее, как веко бережет глаз, и без
ключа любви никого не пускал в свою душу. Воспитатели его жаловались, что он не хотел учиться, а душа его была переполнена жаждой познания. И он учился у Капитоныча, у няни, у Наденьки, у Василия Лукича, а не у учителей. Та вода, которую отец и педагог ждали на свои колеса, давно уже просочилась и работала в другом месте.
— К нему. Где он? Вы
знаете? Отчего эта дверь заперта? Мы сюда вошли в эту дверь, а теперь она заперта на
ключ. Когда вы успели запереть ее на
ключ?
— Вот, посмотрите сюда, в эту вторую большую комнату. Заметьте эту дверь, она заперта на
ключ. Возле дверей стоит стул, всего один стул в обеих комнатах. Это я принес из своей квартиры, чтоб удобнее слушать. Вот там сейчас за дверью стоит стол Софьи Семеновны; там она сидела и разговаривала с Родионом Романычем. А я здесь подслушивал, сидя на стуле, два вечера сряду, оба раза часа по два, — и, уж конечно, мог
узнать что-нибудь, как вы думаете?
— А вот сейчас
узнаем настоящую его силу, — сказал комендант. — Василиса Егоровна, дай мне
ключ от анбара. Иван Игнатьич, приведи-ка башкирца да прикажи Юлаю принести сюда плетей.
Самгин решал вопрос: идти вперед или воротиться назад? Но тут из двери мастерской для починки швейных машин вышел не торопясь высокий, лысоватый человек с угрюмым лицом, в синей грязноватой рубахе, в переднике; правую руку он держал в кармане, левой плотно притворил дверь и запер ее, точно выстрелив
ключом. Самгин
узнал и его, — этот приходил к нему с девицей Муравьевой.
Все бы это прекрасно: он не мечтатель; он не хотел бы порывистой страсти, как не хотел ее и Обломов, только по другим причинам. Но ему хотелось бы, однако, чтоб чувство потекло по ровной колее, вскипев сначала горячо у источника, чтобы черпнуть и упиться в нем и потом всю жизнь
знать, откуда бьет этот
ключ счастья…
Ты, должно быть,
знал ее тайны и прежде, давно, а от бабушки прятал «
ключи»!
Вот все, что пока мог наблюсти Райский, то есть все, что видели и
знали другие. Но чем меньше было у него положительных данных, тем дружнее работала его фантазия, в союзе с анализом, подбирая
ключ к этой замкнутой двери.
— Да, «
ключи», — вдруг ухватилась за слово бабушка и даже изменилась в лице, — эта аллегория — что она значит? Ты проговорился про какой-то
ключ от сердца: что это такое, Борис Павлыч, — ты не мути моего покоя, скажи, как на духу, если
знаешь что-нибудь?
—
Узнаешь! — грозно вскричала она и выбежала из комнаты, — только я ее и видел. Я конечно бы погнался за ней, но меня остановила одна мысль, и не мысль, а какое-то темное беспокойство: я предчувствовал, что «любовник из бумажки» было в криках ее главным словом. Конечно, я бы ничего не угадал сам, но я быстро вышел, чтоб, поскорее кончив с Стебельковым, направиться к князю Николаю Ивановичу. «Там — всему
ключ!» — подумал я инстинктивно.
В одном из прежних писем я говорил о способе их действия: тут, как ни
знай сердце человеческое, как ни будь опытен, а трудно действовать по обыкновенным законам ума и логики там, где нет
ключа к миросозерцанию, нравственности и нравам народа, как трудно разговаривать на его языке, не имея грамматики и лексикона.
Вот к этому я не могу прибрать
ключа; не
знаю, что будет дальше: может быть, он найдется сам собою.
Евфимья Бочкова показала, что она ничего не
знает о пропавших деньгах, и что она и в номер купца не входила, а хозяйничала там одна Любка, и что если что и похищено у купца, то совершила похищение Любка, когда она приезжала с купцовым
ключом за деньгами.
Я кликнул Дерсу и Сунцая и отправился туда
узнать, в чем дело. Это оказался железисто-сернисто-водородный теплый
ключ. Окружающая его порода красного цвета; накипь белая, известковая; температура воды +27°С. Удэгейцам хорошо известен теплый
ключ на Уленгоу как место, где всегда держатся лоси, но от русских они его тщательно скрывают.
Не нашед
ключа, Владимир возвратился в залу, —
ключ лежал на столе, Владимир отворил дверь и наткнулся на человека, прижавшегося в угол; топор блестел у него, и, обратись к нему со свечою, Владимир
узнал Архипа-кузнеца.
— Я заперлась в моей комнате, — возразила она простодушно, — я не
знала, что у моей хозяйки был другой
ключ…
Лев-бык бьет двойным копытом, царапает землю, сердится… но сторожа
знают хитрости замков и засовов свободы, которыми он заперт, болтают ему какой-то вздор и держат
ключ в кармане… и точка исчезает в океане.
— Посмотри, посмотри! — быстро говорила она, — она здесь! она на берегу играет в хороводе между моими девушками и греется на месяце. Но она лукава и хитра. Она приняла на себя вид утопленницы; но я
знаю, но я слышу, что она здесь. Мне тяжело, мне душно от ней. Я не могу чрез нее плавать легко и вольно, как рыба. Я тону и падаю на дно, как
ключ. Отыщи ее, парубок!
Но у тюремщика остались
ключи от ворот острога: надо их еще вытребовать, и потому Подхалюзин, чувствуя себя уже не в тюрьме, но
зная, что он еще и не совсем на свободе, беспрестанно переходит от самодовольной радости к беспокойству и мешает наглость с раболепством.
Найдя
ключи на указанном месте, я хотел уже отпирать ящик, как меня остановило желание
узнать, какую вещь отпирал крошечный ключик, висевший на той же связке.
— Чем человека посылать, поди-ка лучше ты, Коко, — сказал он мне. —
Ключи лежат на большом столе в раковине,
знаешь?.. Так возьми их и самым большим
ключом отопри второй ящик направо. Там найдешь коробочку, конфеты в бумаге и принесешь все сюда.
И так-таки и не
узнали они, какие такие «
ключи», ради которых черноморский флот потопили и Севастополь разгромили.
Знает ли он, что за «
ключи» такие, ради которых перекрест из жидов жертвует ему по чарке водки на человека?
Наталья Кирилловна, твоя мать, а моя жена, вчерашнего числа в ночь бежала, предварительно унеся из моего стола (посредством подобранного
ключа) две тысячи рублей. Пишет, будто бы для свидания с Базеном бежит, я же наверно
знаю, что для канканов в Closerie des lilas. [Сиреневой беседке (франц.)] Но я не много о том печалюсь, а трепещу только, как бы, навешавшись в Париже досыта, опять не воротилась ко мне.
И шли эти люди, в чаянье на ратницкий счет"страны света"увидать, шли с легким сердцем, не
зная, не ведая, куда они путь-дороженьку держат и какой такой Севастополь на свете состоит, что такие за «
ключи», из-за которых сыр-бор загорелся.
—
Знаете ли вы, — начал он почти грозно, принагнувшись вперед на стуле, сверкая взглядом и подняв перст правой руки вверх пред собою (очевидно, не примечая этого сам), —
знаете ли вы, кто теперь на всей земле единственный народ-«богоносец», грядущий обновить и спасти мир именем нового бога и кому единому даны
ключи жизни и нового слова…
Знаете ли вы, кто этот народ и как ему имя?
О господине Ставрогине вся главная речь впереди; но теперь отмечу, ради курьеза, что из всех впечатлений его, за всё время, проведенное им в нашем городе, всего резче отпечаталась в его памяти невзрачная и чуть не подленькая фигурка губернского чиновничишка, ревнивца и семейного грубого деспота, скряги и процентщика, запиравшего остатки от обеда и огарки на
ключ, и в то же время яростного сектатора бог
знает какой будущей «социальной гармонии», упивавшегося по ночам восторгами пред фантастическими картинами будущей фаланстеры, в ближайшее осуществление которой в России и в нашей губернии он верил как в свое собственное существование.
Обойдя извилистыми дорожками весь сад, который оба
знали наизусть, они дошли до каменной садовой ограды и тут, в самом углу стены, отыскали маленькую дверцу, выводившую в тесный и глухой переулок, почти всегда запертую, но
ключ от которой оказался теперь в руках Алексея Егоровича.
— Руки… уж и не
знаю… как закон! Ах, в какое вы меня положение ставите! Такой нынче день… Исправник — у именинника, помощник — тоже… даже письмоводителя нет… Ушел и
ключи от шкапов унес… И дело-то об вас у него в столе спрятано… Ах, господа, господа!
— Позвольте вам доложить, — возразил Прудентов, — зачем нам история? Где, в каких историях мы полезных для себя указаний искать будем? Ежели теперича взять римскую или греческую историю, так у нас
ключ от тогдашней благопристойности потерян, и подлинно ли была там благопристойность — ничего мы этого не
знаем. Судя же по тому, что в учебниках об тогдашних временах повествуется, так все эти греки да римляне больше безначалием, нежели благопристойностью занимались.
— Вот, видишь, как оно легко, коли внутренняя-то благопристойность у человека в исправности! А ежели в тебе этого нет — значит, ты сам виноват. Тут, брат, ежели и не придется тебе уснуть — на себя пеняй!
Знаете ли, что я придумал, друзья? зачем нам квартиры наши на
ключи запирать? Давайте-ка без
ключей… мило, благородно!
Он ненавидел Иудушку и в то же время боялся его. Он
знал, что глаза Иудушки источают чарующий яд, что голос его, словно змей, заползает в душу и парализует волю человека. Поэтому он решительно отказался от свиданий с ним. Иногда кровопивец приезжал в Дубровино, чтобы поцеловать ручку у доброго друга маменьки (он выгнал ее из дому, но почтительности не прекращал) — тогда Павел Владимирыч запирал антресоли на
ключ и сидел взаперти все время, покуда Иудушка калякал с маменькой.
Этот человек
знал простой смысл всех мудрых слов, у него были
ключи ко всем тайнам. Поправив очки двумя пальцами, он пристально смотрел сквозь толстые стекла в глаза мне и говорил, словно мелкие гвозди вбивая в мой лоб.
— Хорошо, — сказал он угасшим тоном. — Вы сделали мне замечание. Оно, допустим, правильное замечание, однако у меня вторые
ключи от всех помещений, и… — не
зная, что еще сказать, он закончил: — Я думаю, это пустяки. Да, это пустяки, — уверенно повторил Синкрайт. — Мы здесь все — свои люди.
Разговор с Бутлером как бы подвел меня к запертой двери, но не дал
ключа от замка;
узнав кое-что, я, как и раньше,
знал очень немного о том, почему фотография Биче Сениэль украшает стол Геза.
— Она отказалась войти, и я слышал, как Гез говорил в коридоре, получая такие же тихие ответы. Не
знаю, сколько прошло времени. Я был разозлен тем, что напрасно засел в шкаф, но выйти не мог, пока не будет никого в коридоре и комнате. Даже если бы Гез запер помещение на
ключ, наружная лестница, которая находится под самым окном, оставалась в моем распоряжении. Это меня несколько успокоило.
— Да мы и так уж давно ходим в потемках, — возразил Лесута. — Когда стряпчий с
ключом, как я, или думный дворянин, как ты, не
знают, куда голов приклонить, так, видно, уже пришли последние времена.
— И ведомо так, — сказал Лесута. — Когда я был стряпчим с
ключом, то однажды блаженной памяти царь Феодор Иоаннович, идя к обедне, изволил сказать мне: «Ты, Лесута, малый добрый,
знаешь свою стряпню, а в чужие дела не мешаешься». В другое время, как он изволил отслушать часы и я стал ему докладывать, что любимую его шапку попортила моль…
Вот и еще рассказ, не менее сомнительной вероятности для не охотников: я
знаю Симбирской губернии в Корсунском уезде один глубокий пруд, весь состоящий из запруженного сильного родника, называемого Белый
ключ.
— Помилуй! каждый день у меня, grace a vous [благодаря вам (франц.)], баталии в доме происходят. Andre и Pierre говорят ему: не читай! у этого человека христианских правил нет! А он им в ответ: свиньи! да возьмет — ты
знаешь, какой он у меня упорный! — запрется на
ключ и читает. А в последнее время очень часто даже не ночует дома.
Орлов, испугавшийся слез, быстро пошел в кабинет и, не
знаю зачем, — желал ли он причинить ей лишнюю боль или вспомнил, что это практикуется в подобных случаях, — запер за собою дверь на
ключ. Она вскрикнула и побежала за ним вдогонку, шурша платьем.
— Это черт
знает что такое, — говорил порывисто, вскочив и торопливо запирая на
ключ свою дверь, Долинский.
Коридорный скрылся, а Колесов, напившись чаю, оделся, запер дверь,
ключ от номера взял с собой и пошел по Москве. Побывал в Кремле, проехался на интересовавшей его конке и, не
зная Москвы, пообедал в каком-то скверном трактире на Сретенке, где содрали с него втридорога, а затем пешком отправился домой, спрашивая каждого дворника, как пройти на Дьяковку.
Прохор. Что там молчать! Ната, нужно за Анной следить.
Ключи нужно.
Ключ от сейфа. Она все
знает, Анна! Погляди в кармане юбки, нет ли
ключа…
Узнали наконец одну капитальную вещь, именно: что князем овладела какая-то неизвестная Степанида Матвеевна, бог
знает какая женщина, приехавшая с ним из Петербурга, пожилая и толстая, которая ходит в ситцевых платьях и с
ключами в руках; что князь слушается ее во всем как ребенок и не смеет ступить шагу без ее позволения; что она даже моет его своими руками; балует его, носит и тешит как ребенка; что, наконец, она-то и отдаляет от него всех посетителей, и в особенности родственников, которые начали было понемногу заезжать в Духаново, для разведок.
— Стёпа? — крикливо спрашивал рыжебородый. — Стёпа всё
знает! У него —
ключи ко всякой душе!
— Разно говорят: одни — царь, другие — митрополит, Сенат. Кабы я наверно
знал — кто, сходил бы к нему. Сказал бы: ты пиши законы так, чтобы я замахнуться не мог, а не то что ударить! Закон должен быть железный. Как
ключ. Заперли мне сердце, и шабаш! Тогда я — отвечаю! А так — не отвечаю! Нет.
У старика всегда была склонность к семейной жизни, и он любил свое семейство больше всего на свете, особенно старшего сына-сыщика и невестку. Аксинья, едва вышла за глухого, как обнаружила необыкновенную деловитость и уже
знала, кому можно отпустить в долг, кому нельзя, держала при себе
ключи, не доверяя их даже мужу, щелкала на счетах, заглядывала лошадям в зубы, как мужик, и всё смеялась или покрикивала; и, что бы она ни делала, ни говорила, старик только умилялся и бормотал...
Пелагея Егоровна. На-ка тебе ключи-то от чаю. Поди, разлей гостям-то; ну да там все, что нужно, уж сама
знаешь. Я-то уж ноги отходила, а тебе что — ты бабочка молоденькая… да… послужи.