Неточные совпадения
Степан Аркадьич был на «ты» почти со всеми своими
знакомыми: со стариками шестидесяти лет, с мальчиками двадцати лет, с актерами, с министрами, с купцами и с генерал-адъютантами, так что очень многие из бывших с ним на «ты» находились на двух крайних пунктах общественной лестницы и очень бы
удивились, узнав, что имеют через Облонского что-нибудь общее.
Клим
удивлялся. Он не подозревал, что эта женщина умеет говорить так просто и шутливо. Именно простоты он не ожидал от нее; в Петербурге Спивак казалась замкнутой, связанной трудными думами. Было приятно, что она говорит, как со старым и близким
знакомым. Между прочим она спросила: с дровами сдается флигель или без дров, потом поставила еще несколько очень житейских вопросов, все это легко, мимоходом.
Нехлюдов
удивился вопросу, но, взглянув на мальчика и увидав серьезное, осмысленное лицо с внимательными, живыми глазами, серьезно ответил ему, что ждет
знакомую женщину.
— Я
удивляюсь, Зося, вашей неразборчивости в выборе ваших новых
знакомых, — строго заметил доктор, когда они шли в номера.
Карл Иваныч, которого бабушка называла дядькой и который вдруг, бог знает зачем, вздумал заменить свою почтенную,
знакомую мне лысину рыжим париком с нитяным пробором почти посередине головы, показался мне так странен и смешон, что я
удивлялся, как мог я прежде не замечать этого.
Казалось, что и дома напряжённо открыли слуховые окна, ловя
знакомый потерянный звук, но, не находя его, очень
удивлялись, вытаращив друг на друга четыреугольные глаза, а их мокрые стёкла были тусклы, как бельма.
И, уже не имея сил отказаться от привычного занятия, он начал снова перечитывать
знакомые книги,
удивляясь развившейся страсти и соображая...
Знакомые пожимали плечами,
удивляясь, каким образом все эти прекрасные украшения могли казаться Бегушеву коровьими сосками.
Но и Саша как будто
удивился при виде черной бороды, желтых скул и шершавой вихрастой головы, и даже слегка нахмурился: заметно было, что видит он Колесникова чуть ли не в первый раз. Однако было в круглых, черных, также как будто удивленных глазах посетителя что-то примиряющее с ним, давно и хорошо
знакомое: только взглянул, а словно всю жизнь свою рассказал и ждет вечной дружбы.
Он, как выпущенный из тюрьмы или больницы, всматривался в давно
знакомые предметы и
удивлялся, что столы, окна, стулья, свет и море возбуждают в нем живую, детскую радость, какой он давно-давно уже не испытывал.
В это время лампада вспыхнула живее пред иконою, и свет прямо ударился в лицо моего соседа. Как же я
удивился, когда, рассматривая, увидел черты
знакомые! Это был сам Иван Никифорович! Но как изменился!
Один из таких молодых ученых (нынче профессор Ал — в) говорил об этом, не обинуясь, многим русским
знакомым Бенни, что и стало известно самому Бенни, который на это отвечал, что он действительно в Париже держался польского общества, но
удивляется, как можно было от него требовать, чтобы, находясь в среде парижских поляков, он мог высказывать симпатии, противные их преобладающему чувству!
Это был единственный мой постоянный
знакомый во всю мою жизнь, и я даже сам
удивляюсь теперь этому обстоятельству.
— Федосья, Федосья-то, думаю, как
удивится теперь, — говорила бабушка, вспоминая о
знакомой генеральской нянюшке. — И ей нужно на платье подарить. Эй, Алексей Иванович, Алексей Иванович, подай этому нищему!
Наблюдатель. Не заметите, мы плохие физиономисты. Читают в газетах: такой-то уличен в подделке векселей, такой-то скрылся, а в кассе недочету тысяч двести; такой-то застрелился. Кто прежде всего
удивляется?
Знакомые: «Помилуйте, говорят, я вчера с ним ужинал, а я играл в преферанс по две копейки. А я ездил с ним за город, и ничего не было заметно». Нет, пока физиономика не сделалась точной наукой, от таких компаний лучше подальше.
Он часто, находя в доме евангелие, читал его, и люди всегда, везде все умилялись и
удивлялись, как новое и вместе с тем давно
знакомое слушали его.
Овцебык мне как будто обрадовался, а отец казначей
удивлялся, видя в нас двух старых
знакомых.
Чудачества Василия Петровича приучили весь небольшой кружок его
знакомых не
удивляться ни одной его выходке, а потому никто и не
удивился его быстрому и неожиданному исчезновению. Но он должен же был возвратиться. Никто и не сомневался, что он возвратится: вопрос был только в том, куда он скрылся? где он скитается? что его так раздражало и чем он врачует себя от этих раздражений? — это были вопросы, разрешение которых представляло для моей скуки довольно большой интерес.
Он впервые подумал о каком-то судье и
удивился, откуда его взял, и, главное, взял так, как будто это вопрос давно уже решенный. Словно он уже крепко спал, и во сне кто-то разъяснил ему все, что нужно, про судью и убедил его; потом он проснулся, сон позабыл, объяснения позабыл, а знает только, что есть судья, вполне законный судья, облеченный огромными и грозными полномочиями. И теперь, после минутного удивления, он принял этого неведомого судью спокойно и просто, как встречают хорошего и старого
знакомого.
— Очень рад познакомиться! — встретил его в передней Кунин. — Уж год, как живу и служу здесь, пора бы, кажется, быть
знакомыми. Милости просим! Но, однако… какой вы молодой! —
удивился Кунин. — Сколько вам лет?
— Я
удивляюсь вам, Михаил Андреевич, как вы, несомненно образованный человек, находите удобным говорить в таком тоне при женщине о другой женщине и еще, вдобавок, о моей
знакомой, более… о моем друге… да, прошу вас знать, что я считаю бедную Лару моим другом, и если вы будете иметь случай, то прошу вас не отказать мне в одолжении, где только будет удобно говорить, что Лара мой самый близкий, самый искренний друг, что я ее люблю нежнейшим образом и сострадаю всею душой ее положению.
Милица с невольной улыбкой подумала о том, как
удивились бы все её одноклассницы-подруги,
знакомые и родные, если бы узнали, как она проводит сейчас эти часы.
Стоял чудный июльский вечер. В тенистой части парка, прилегающей к пруду, царствовал тот таинственный, перламутровый полумрак, который располагает к неге и мечте. Несколько
знакомые с характером Сигизмунда Нарцисовича читатели, быть может,
удивятся, что он склонен был к мечтательности. Такие почти несовместимые качества встречаются в человеческой натуре. Быть может, впрочем, что мечтательность эта была простым отдохновением чересчур практического ума и сластолюбивой натуры пана Кржижановского.
— Жаль, очень жаль, что у тебя нет взрослой дочки, а то б сличил… Чудесное сходство! Чем более всматриваюсь, тем
удивляюсь более… Даже маленькая, едва заметная веснушка на левой щеке!.. Знаешь ли, Мариула, что ты походишь на одну мою
знакомую княжну, как розан увядающий на розан, который только что распукивается?
— Я читал наш протест об Ольденбургском деле и
удивлялся плохой редакции этой ноты, — сказал граф Растопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо
знакомом.
Улицы в городе увидели — опять все
удивились, точно двести тысяч выиграли; городовой на углу стоит (даже еще
знакомый) — опять все заахали от изумления и радости! Как будто от двух слов Вильгельма: «война объявлена» все это должно было провалиться в преисподнюю: и котенок, и улица, и городовой; и самый язык человеческий должен был замениться звериным мычанием или непонятным лопотом. Какие дикие вещи могут представиться человеку, когда он испугался!