Неточные совпадения
— Да-с, закуску; она вас очень велела благодарить, что вы вчера
помогли нам… без вас совсем бы нечем похоронить. — И губы и подбородок ее вдруг запрыгали, но она скрепилась и удержалась, поскорей опять опустив глаза в
землю.
Она в темноте искала ступенек ногой — он шагнул из беседки прямо на
землю, подал ей руку и
помог сойти.
Вот этот друг тебе и
поможет и женит тебя: из-под
земли все достану, Аркаша!
Я так думал вслух, при купцах, и они согласились со мною. С общей точки зрения оно очень хорошо; а для этих пяти, шести, десяти человек — нет. Торговля в этой малонаселенной части империи обращается, как кровь в жилах,
помогая распространению народонаселения. Одно место глохнет, другое возникает рядом, потом третье и т. д., а между тем люди разбредутся в разные стороны, оснуются в глуши и вместо золота начнут добывать из
земли что-нибудь другое.
Вот ракита, платок есть, рубашка есть, веревку сейчас можно свить,
помочи в придачу и — не бременить уж более
землю, не бесчестить низким своим присутствием!
Потом он достал маленькую чашечку, налил в нее водки из бутылки,
помочил в ней указательный палец и по капле бросил на
землю во все четыре стороны.
Затем он попрощался с моими спутниками. Они в свою очередь поклонились ему до
земли,
помогли ему надеть котомку, дали в руки палку и пошли провожать до опушки леса.
Я
помогал ему, как мог. Мало-помалу
земля стала отваливаться, и через несколько минут корень можно было рассмотреть. Он был длиною 11 см, с двумя концами, значит — мужской. Та к вот каков этот женьшень, излечивающий все недуги и возвращающий старческому телу молодую бодрость жизни! Дерсу отрезал растение, уложил его вместе с корнем в мох и завернул в бересту. После этого он помолился, затем надел свою котомку, взял ружье и сошки и сказал...
— Здравствуйте, панове!
помогай Бог вам! вот где увиделись! — сказал кузнец, подошедши близко и отвесивши поклон до
земли.
— Амбар, соседи, отстаивайте! Перекинется огонь на амбар, на сеновал, — наше всё дотла сгорит и ваше займется! Рубите крышу, сено — в сад! Григорий, сверху бросай, что ты на землю-то мечешь! Яков, не суетись, давай топоры людям, лопаты! Батюшки-соседи, беритесь дружней, — бог вам на
помочь.
Шаховской, заведовавший в семидесятых годах дуйскою каторгой, высказывает мнение, которое следовало бы теперешним администраторам принять и к сведению и к руководству: «Вознаграждение каторжных за работы дает хотя какую-нибудь собственность арестанту, а всякая собственность прикрепляет его к месту; вознаграждение позволяет арестантам по взаимном соглашении улучшать свою пищу, держать в большей чистоте одежду и помещение, а всякая привычка к удобствам производит тем большее страдание в лишении их, чем удобств этих более; совершенное же отсутствие последних и всегда угрюмая, неприветливая обстановка вырабатывает в арестантах такое равнодушие к жизни, а тем более к наказаниям, что часто, когда число наказываемых доходило до 80 % наличного состава, приходилось отчаиваться в победе розог над теми пустыми природными потребностями человека, ради выполнения которых он ложится под розги; вознаграждение каторжных, образуя между ними некоторую самостоятельность, устраняет растрату одежды,
помогает домообзаводству и значительно уменьшает затраты казны в отношении прикрепления их к
земле по выходе на поселение».
Белоголовый человек, весьма, по-видимому, юркий, уже стоял, широко и криво расставив ноги на последней ступеньке, отстегнул передок, судорожно дернув кверху кожу, и,
помогая барину спуститься на
землю, поцеловал у него руку.
Но, почти помимо их сознания, их чувственность — не воображение, а простая, здоровая, инстинктивная чувственность молодых игривых самцов — зажигалась от Нечаянных встреч их рук с женскими руками и от товарищеских услужливых объятий, когда приходилось
помогать барышням входить в лодку или выскакивать на берег, от нежного запаха девичьих одежд, разогретых солнцем, от женских кокетливо-испуганных криков на реке, от зрелища женских фигур, небрежно полулежащих с наивной нескромностью в зеленой траве, вокруг самовара, от всех этих невинных вольностей, которые так обычны и неизбежны на пикниках, загородных прогулках и речных катаниях, когда в человеке, в бесконечной глубине его души, тайно пробуждается от беспечного соприкосновения с
землей, травами, водой и солнцем древний, прекрасный, свободный, но обезображенный и напуганный людьми зверь.
— Непременно начнет коробить — и мне самому гораздо бы лучше было и выгоднее класть сухую
землю, потому что ее легче и скорее наносили бы, но я над богом власти не имею: все время шли проливные дожди, — не на плите же мне было
землю сушить; да я, наконец, пробовал это, но только не
помогает ничего, не сохнет; я обо всем том доносил начальству!
Но, дорогие, надо же сколько-нибудь думать, это очень
помогает. Ведь ясно: вся человеческая история, сколько мы ее знаем, это история перехода от кочевых форм ко все более оседлым. Разве не следует отсюда, что наиболее оседлая форма жизни (наша) есть вместе с тем и наиболее совершенная (наша). Если люди метались по
земле из конца в конец, так это только во времена доисторические, когда были нации, войны, торговли, открытия разных америк. Но зачем, кому это теперь нужно?
И тут сиротке
помогли. Поручили губернатору озаботиться ее интересами и произвести ликвидацию ее дел. Через полгода все было кончено: господский дом продали на снос;
землю, которая обрабатывалась в пользу помещика, раскупили по клочкам крестьяне; инвентарь — тоже; Фоку и Филанидушку поместили в богадельни. Вся ликвидация дала около двух тысяч рублей, а крестьяне, сверх того, были посажены на оброк по семи рублей с души.
Миряне, если бы и собрались на
помочь, то не вспахали бы, а только взболтали бы
землю, каждый на свой образец.
Посмотрите лучше на этого 10-летнего мальчишку, который в старом — должно быть, отцовском картузе, в башмаках на босу ногу и нанковых штанишках, поддерживаемых одною
помочью, с самого начала перемирья вышел за вал и всё ходил по лощине, с тупым любопытством глядя на французов и на трупы, лежащие на
земле, и набирал полевые голубые цветы, которыми усыпана эта роковая долина.
По другому знаку надлежало им скакать друг на друга, но, к изумлению всех, Вяземский закачался на седле и выпустил из рук поводья. Он свалился бы на
землю, если б поручник и стряпчий не подбежали и не
помогли ему сойти с коня. Подоспевшие конюхи успели схватить аргамака под уздцы.
…Весна. Каждый день одет в новое, каждый новый день ярче и милей; хмельно пахнет молодыми травами, свежей зеленью берез, нестерпимо тянет в поле слушать жаворонка, лежа на теплой
земле вверх лицом. А я — чищу зимнее платье,
помогаю укладывать его в сундук, крошу листовой табак, выбиваю пыль из мебели, с утра до ночи вожусь с неприятными, ненужными мне вещами.
— Завтра? Я останусь: я хочу бросить горсть
земли в его могилу. Надо ж и вам
помочь. А лучше было бы ему лежать в славянской
земле.
Было известно, что он тоже замешан в политику и в один прекрасный день он уехал в Петербург и провалился как сквозь
землю — никакие розыски не
помогли.
— Видно, ты пошел по батюшке, Юрий Дмитрич!.. уж, верно, недаром к нам пожаловал! Правду сказать, здесь только православные и остались; кабы не Нижний Новгород, то вовсе бы
земля русская осиротела!..
Помоги вам господь!
— Хорошо, господин ярыжка! — сказал Кирша. — Если мы выручим Юрия Дмитрича, то я отпущу тебя без всякой обиды; а если ты плохо станешь нам
помогать, то закопаю живого в
землю. Малыш, дай ему коня да приставь к нему двух казаков, и если они только заметят, что он хочет дать тягу или, чего боже сохрани, завести нас не туда, куда надо, так тут же ему и карачун! А я между тем сбегаю за моим Вихрем: он недалеко отсюда, и как раз вас догоню.
Должна, говорил, быть на свете праведная
земля… в той, дескать,
земле — особые люди населяют… хорошие люди! друг дружку они уважают, друг дружке — завсяко-просто —
помогают… и всё у них славно-хорошо!
То были настоящие, не татаро-грузинские, а чистокровные князья, Рюриковичи; имя их часто встречается в наших летописях при первых московских великих князьях, русской
земли собирателях; они владели обширными вотчинами и многими поместьями, неоднократно были жалованы за"работы и кровь и увечья", заседали в думе боярской, один из них даже писался с"вичем"; но попали в опалу по вражьему наговору в"ведунстве и кореньях"; их разорили"странно и всеконечно", отобрали у них честь, сослали их в места заглазные; рухнули Осинины и уже не справились, не вошли снова в силу; опалу с них сняли со временем и даже"московский дворишко"и"рухлядишку"возвратили, но ничто не
помогло.
— Как пропал глаз? О, это было давно, еще мальчишкой был я тогда, но уже
помогал отцу. Он перебивал
землю на винограднике, у нас трудная
земля, просит большого ухода: много камня. Камень отскочил из-под кирки отца и ударил меня в глаз; я не помню боли, но за обедом глаз выпал у меня — это было страшно, синьоры!.. Его вставили на место и приложили теплого хлеба, но глаз помер!
Возделывать
землю — это так,
помогать ее родам — нам заповедано, а мы искажаем ее лицо, ее формы.
В первое время все занимало меня, все было ново, точно я вновь родился. Я мог спать на
земле, мог ходить босиком, — а это чрезвычайно приятно; мог стоять в толпе простого народа, никого не стесняя, и когда на улице падала извозчичья лошадь, то я бежал и
помогал поднять ее, не боясь запачкать свое платье. А главное, я жил на свой собственный счет и никому не был в тягость!
Вышел священник и, склонив голову немного вниз, начал возглашать: «Господи, владыко живота моего!» Бегушев очень любил эту молитву, как одно из глубочайших лирических движений души человеческой, и сверх того высоко ценил ее по силе слова, в котором вылилось это движение; но когда он наклонился вместе с другими в
землю, то подняться затруднился, и уж Маремьяша подбежала и
помогла ему; красен он при этом сделался как рак и, не решившись повторять более поклона, опять сел на стул.
—
Помоги! — крикнул Полайтис, и тотчас левая рука его попала в пасть и хрустнула, правой рукой он, тщетно пытаясь поднять ее, повез револьвером по
земле.
Не нянькины сказки, а полные смысла прямого ведутся у Иды беседы. Читает она здесь из Плутарха про великих людей; говорит она детям о матери Вольфганга Гете; читает им Смайльса «Self-Help» [«Самопомощь» (англ.)] — книгу, убеждающую человека «самому себе
помогать»; читает и про тебя, кроткая Руфь, обретшая себе, ради достоинств души своей, отчизну в
земле чуждой.
Двое сидели на
земле и курили, один — высокий, с густой чёрной бородой и в казацкой папахе — стоял сзади нас, опершись на палку с громадной шишкой из корня на конце; четвёртый, молодой русый парень,
помогал плакавшему Шакро раздеваться.
Из иной страны чудесной,
Людям в горести
помочь,
Нас на
землю царь небесный
Посылает в эту ночь;
Принести живое слово,
Жатвы все благословить,
Человека к жизни новой
Ободрить и укрепить!
Выношенного ястреба, приученного видеть около себя легавую собаку, притравливают следующим образом: охотник выходит с ним па открытое место, всего лучше за околицу деревни, в поле; другой охотник идет рядом с ним (впрочем, обойтись и без товарища): незаметно для ястреба вынимает он из кармана или из вачика [Вачик — холщовая или кожаная двойная сумка; в маленькой сумке лежит вабило, без которого никак не должно ходить в поле, а в большую кладут затравленных перепелок] голубя, предпочтительно молодого, привязанного за ногу тоненьким снурком, другой конец которого привязан к руке охотника: это делается для того, чтоб задержать полет голубя и чтоб, в случае неудачи, он не улетел совсем; голубь вспархивает, как будто нечаянно, из-под самых ног охотника; ястреб, опутинки которого заблаговременно отвязаны от должника, бросается, догоняет птицу, схватывает и падает с добычею на
землю; охотник подбегает и осторожно
помогает ястребу удержать голубя, потому что последний очень силен и гнездарю одному с ним не справиться; нужно придержать голубиные крылья и потом, не вынимая из когтей, отвернуть голубю голову.
— Вот, единожды, пойдет эдак-то снег неделю, месяц, всю зиму, лето, и — тогда задохнутся все на
земле… Тут уж никакие лопаты не
помогут… Да. И — хорошо бы! Сразу всем дуракам — конец…
Остался он на станции.
Помогал у начальника на кухне, дрова рубил, двор, платформу мел. Через две недели приехала жена, и поехал Семен на ручной тележке в свою будку. Будка новая, теплая, дров сколько хочешь; огород маленький от прежних сторожей остался, и
земли с полдесятины пахотной по бокам полотна было. Обрадовался Семен; стал думать, как свое хозяйство заведет, корову, лошадь купит.
Охота есть большая
Служить
земле родной. Господь
поможет,
Вернуся жив, так ладно; не вернуся,
Так лихом ты меня не помяни.
— Говорено было, благодетель, ему это, так ведь упрямец! — подхватил вместо сына чиновничишко, чуть не до
земли кланяясь директору, — лучше бы в службу шел да
помогал бы чем-нибудь отцу, а я что? Не имею состояния, — виноват!
Назаров подошёл и
помог ей, потом она сказала, указывая на
землю...
— Не терпишь, кулугур, православного табаку? То-то! Архирейский аромат! — гордо заявляет он и, недоумевая, продолжает: — А я вот никогда картин не видал, то есть в книжках видел. В книжках оно
помогает понять написанное, а вот отдельно — не знаю! И даже не понимаю — как это можно нарисовать красками, а я бы понял без слов? То есть сколько я не понимаю на
земле! Даже сосчитать невозможно!
Егор — плохой помощник ему, да и помогать-то не в чем:
земли у них десятина с четью — разоряется Досекин вместе со многими.
— Я в Думу эту верил, — медленно и как бы поверяя себя, продолжал старик, — я и третий раз голос подавал, за богатых, конечно, ну да! В то время я ещё был с миром связан, избу имел,
землю, пчельник, а теперь вот сорвался с глузду и — как перо на ветру. Ведь в деревне-то и богатым жизнь — одна маета, я полагал, что они насчёт правов — насчёт воли то есть — не забудут, а они… да ну их в болото и с Думой! Дело лежит глубже, это ясно всякому, кто не слеп… Я тебе говорю: мужик думает, и надо ему в этом
помочь.
Стоит только образовать банк или другое какое кредитное учреждение с специальною целью
помочь приобретению этих
земель русскими воинами на льготных для выплаты условиях, и цель эта будет вполне достигнута.
«Аллах всемогущий, — воскликнул он, — если ты уж мне не
помогаешь, то мне нечего на
земле делать», — и хочет он броситься с высокого утеса; вдруг видит внизу человека на белом коне и слышит громкий голос: «Оглан, что ты хочешь делать?» — «Хочу умереть», — отвечал Ашик.
Разнося питье и патроны, заряжая ружья,
помогая перевязывать раны, юноша томился непрерывной мукой страха за участь раненого друга, ехать к ней сейчас нечего было и думать: пули тучами носились над полем; тяжелые снаряды неприятельских гаубиц то и дело ложились здесь и там, вырывая воронками
землю, осыпая дождем осколков все пространство, отделяющее два неприятельских отряда один от другого.
— Товарищи! Вы должны понимать, что теперь у нас социализм, все должны
помогать друг другу. Вы вот говорите: мануфактуры нету, струменту нету. Как же рабочий может работать, как он может заготовлять вам товар, ежели у него нет хлеба? Вы должны доставлять им хлеб, чтоб учредилось братство трудящихся. Вы — им, они — вам. Вам добыли
землю, мы прогнали помещиков и отдали вам…
Николай Иванович
помогал мне своими советами и, как посредник, считался скорее сторонником крестьян; но ему хотелось бы видеть во мне молодого владельца, который"сел бы"на
землю и превратился в рационального хозяина, а потом послужил бы земству, о чем уже начали поговаривать, как о ближайшей реформе.
— Попав на эту бедную
землю, — продолжал слепец, — все мы живем для того, чтобы дожить; но выполнить этого не можем, не нося тяготы один другого. Он
помогает слепцу ходить; мы друг друга утешаем беседою и дружбой; оба, по возможности нашей, доставляем другим удовольствие и за это награждены. Такова в мире в разных видах круговая порука!
— Благодарствую, мать моя, любезненькая! Вот кто бы взял на свою душу приводить тебя в соблазн…
помогать окаянному!.. обездолить, губить сироту, еще княжну!.. Ведь она все-таки христианка; хоть из чужой
земли, по-нашему в посты скоромного не ест.