Неточные совпадения
Она хотела что-то сказать, но голос отказался произнести какие-нибудь
звуки; с виноватою мольбой взглянув на старика, она быстрыми легкими
шагами пошла на лестницу. Перегнувшись весь вперед и цепляясь калошами о ступени, Капитоныч бежал за ней, стараясь перегнать ее.
В десяти
шагах от прежнего места с жирным хорканьем и особенным дупелиным выпуклым
звуком крыльев поднялся один дупель. И вслед за выстрелом тяжело шлепнулся белою грудью о мокрую трясину. Другой не дождался и сзади Левина поднялся без собаки.
Еще по
звуку легких
шагов на лестнице он почувствовал ее приближение, и, хотя он был доволен своею речью, ему стало страшно за предстоящее объяснение…
Сбежав до половины лестницы, Левин услыхал в передней знакомый ему
звук покашливанья; но он слышал его неясно из-за
звука своих
шагов и надеялся, что он ошибся; потом он увидал и всю длинную, костлявую, знакомую фигуру, и, казалось, уже нельзя было обманываться, но всё еще надеялся, что он ошибается и что этот длинный человек, снимавший шубу и откашливавшийся, был не брат Николай.
Он слышал
шаги Степана Аркадьича, принимая их за дальний топот лошадей, слышал хрупкий
звук оторвавшегося с кореньями угла кочки, на которую он наступил, принимая этот
звук за полет дупеля.
Она слышала
звуки его
шагов по кабинету и столовой.
В гостиной никого не было; из ее кабинета на
звук его
шагов вышла акушерка в чепце с лиловыми лентами.
Эти
шаги послышались очень далеко, еще в самом начале лестницы, но он очень хорошо и отчетливо помнил, что с первого же
звука, тогда же стал подозревать почему-то, что это непременно сюда, в четвертый этаж, к старухе.
Иноков постучал пальцами в окно и, размахивая шляпой, пошел дальше. Когда ветер стер
звук его
шагов, Самгин пошел домой, подгоняемый ветром в спину, пошел, сожалея, что не догадался окрикнуть Инокова и отправиться с ним куда-нибудь, где весело.
Мелкие мысли одолевали его, он закурил, прилег на диван, прислушался: город жил тихо, лишь где-то у соседей стучал топор, как бы срубая дерево с корня, глухой
звук этот странно был похож на ленивый лай большой собаки и медленный, мерный
шаг тяжелых ног.
Остановясь в одной из деревянных, наскоро сшитых гостиниц, в которой все скрипело, потрескивало и в каждом
звуке чувствовалось что-то судорожное, Самгин быстро вымылся, переоделся, выпил стакан теплого чая и тотчас пошел на выставку; до нее было не более трехсот
шагов.
Отец, заложив руки назад, ходит по комнате взад и вперед, в совершенном удовольствии, или присядет в кресло и, посидев немного, начнет опять ходить, внимательно прислушиваясь к
звуку собственных
шагов. Потом понюхает табаку, высморкается и опять понюхает.
Рассказ сторожихи был прерван
звуком голосов и
шагов в верхнем коридоре.
Так прошел весь вечер, и наступила ночь. Доктор ушел спать. Тетушки улеглись. Нехлюдов знал, что Матрена Павловна теперь в спальне у теток и Катюша в девичьей — одна. Он опять вышел на крыльцо. На дворе было темно, сыро, тепло, и тот белый туман, который весной сгоняет последний снег или распространяется от тающего последнего снега, наполнял весь воздух. С реки, которая была в ста
шагах под кручью перед домом, слышны были странные
звуки: это ломался лед.
После обеда он тотчас же ушел в свою комнату и в сильном волнении долго ходил по ней, прислушиваясь к
звукам в доме и ожидая ее
шагов.
Но он не отбежал еще пятидесяти
шагов, как вдруг остановился, словно вкопанный. Знакомый, слишком знакомый голос долетел до него. Маша пела. «Век юный, прелестный», — пела она; каждый
звук так и расстилался в вечернем воздухе — жалобно и знойно. Чертопханов приник ухом. Голос уходил да уходил; то замирал, то опять набегал чуть слышной, но все еще жгучей струйкой…
Перед днем моего рождения и моих именин Кало запирался в своей комнате, оттуда были слышны разные
звуки молотка и других инструментов; часто быстрыми
шагами проходил он по коридору, всякий раз запирая на ключ свою дверь, то с кастрюлькой для клея, то с какими-то завернутыми в бумагу вещами.
В доме покоробленные полы и ступени лестницы качались,
шаги и
звуки раздавались резко, стены вторили им будто с удивлением.
…Я ждал ее больше получаса… Все было тихо в доме, я мог слышать оханье и кашель старика, его медленный говор, передвиганье какого-то стола… Хмельной слуга приготовлял, посвистывая, на залавке в передней свою постель, выругался и через минуту захрапел… Тяжелая ступня горничной, выходившей из спальной, была последним
звуком… Потом тишина, стон больного и опять тишина… вдруг шелест, скрыпнул пол, легкие
шаги — и белая блуза мелькнула в дверях…
Мне по ночам грезились эти
звуки, и я просыпался в исступлении, думая, что страдальцы эти в нескольких
шагах от меня лежат на соломе, в цепях, с изодранной, с избитой спиной — и наверное без всякой вины.
Чинность и тишина росли по мере приближения к кабинету. Старые горничные, в белых чепцах с широкой оборкой, ходили взад и вперед с какими-то чайничками так тихо, что их
шагов не было слышно; иногда появлялся в дверях какой-нибудь седой слуга в длинном сертуке из толстого синего сукна, но и его
шагов также не было слышно, даже свой доклад старшей горничной он делал, шевеля губами без всякого
звука.
Боже мой! стук, гром, блеск; по обеим сторонам громоздятся четырехэтажные стены; стук копыт коня,
звук колеса отзывались громом и отдавались с четырех сторон; домы росли и будто подымались из земли на каждом
шагу; мосты дрожали; кареты летали; извозчики, форейторы кричали; снег свистел под тысячью летящих со всех сторон саней; пешеходы жались и теснились под домами, унизанными плошками, и огромные тени их мелькали по стенам, досягая головою труб и крыш.
Когда проходишь по площади, то воображение рисует, как на ней шумит веселая ярмарка, раздаются голоса усковских цыган, торгующих лошадьми, как пахнет дегтем, навозом и копченою рыбой, как мычат коровы и визгливые
звуки гармоник мешаются с пьяными песнями; но мирная картина рассеивается в дым, когда слышишь вдруг опостылевший звон цепей и глухие
шаги арестантов и конвойных, идущих через площадь в тюрьму.
С каждым новым
шагом навстречу ему лились новые
звуки неведомого, широкого, необъятного мира, сменившего теперь ленивый и убаюкивающий шорох тихой усадьбы…
Поэзия первого зимнего дня была по-своему доступна слепому. Просыпаясь утром, он ощущал всегда особенную бодрость и узнавал приход зимы по топанью людей, входящих в кухню, по скрипу дверей, по острым, едва уловимым струйкам, разбегавшимся по всему дому, по скрипу
шагов на дворе, по особенной «холодности» всех наружных
звуков. И когда он выезжал с Иохимом по первопутку в поле, то слушал с наслаждением звонкий скрип саней и какие-то гулкие щелканья, которыми лес из-за речки обменивался с дорогой и полем.
На каждом
шагу, в каждом
звуке, в каждом легком движении ветра по вершинам задумчивого леса — везде чувствуется сила целостной природы, гордой своею независимостью от человека.
Женни осторожно приподнялась с кровати и, подойдя неслышными
шагами к дверям, внимательно слушала: везде было тихо. Из кабинета не доходило ни
звука, повсюду темнота.
Плыл неясный шум города, слышался скучающий гнусавый напев гармонии, мычание коров, сухо шаркали чьи-то подошвы, и звонко стучала окованная палочка о плиты тротуара, лениво и неправильно погромыхивали колеса извозчичьей пролетки, катившейся
шагом по Яме, и все эти
звуки сплетались красиво и мягко в задумчивой дремоте вечера.
А до этого дня, просыпаясь по утрам в своем логовище на Темниковской, — тоже по условному
звуку фабричного гудка, — он в первые минуты испытывал такие страшные боли в шее, спине, в руках и ногах, что ему казалось, будто только чудо сможет заставить его встать и сделать несколько
шагов.
Вот уж запахло деревней — дымом, дегтем, баранками, послышались
звуки говора,
шагов и колес; бубенчики уже звенят не так, как в чистом поле, и с обеих сторон мелькают избы, с соломенными кровлями, резными тесовыми крылечками и маленькими окнами с красными и зелеными ставнями, в которые кое-где просовывается лицо любопытной бабы.
St.-Jérôme, поговорив о чем-то с Мими, вышел из комнаты;
звуки его
шагов послышались сначала на лестнице, а потом над нами, по направлению классной.
Я обошел все аллеи; легкий
звук моих
шагов меня и смущал и бодрил; я останавливался, ждал и слушал, как стукало мое сердце — крупно и скоро.
В воздухе катилась целая буря отчаянных
звуков, нараставших и увеличивавшихся с каждым
шагом вперед, как катившийся под гору снежный ком.
Первый месяц тюрьмы Степан не переставая мучался всё тем же: он видел серую стену своей камеры, слышал
звуки острога — гул под собой в общей камере,
шаги часового по коридору, стук часов и вместе с [тем] видел ее — с ее кротким взглядом, который победил его еще при встрече на улице, и худой, морщинистой шеей, которую он перерезал, и слышал ее умильный, жалостный, шепелявый голос: «Чужие души и свою губишь.
Первое ощущение, когда он очнулся, была кровь, которая текла по носу, и боль в голове, становившаяся гораздо слабее. «Это душа отходит, — подумал он, — что будет там? Господи! приими дух мой с миром. Только одно странно, — рассуждал он, — что, умирая, я так ясно слышу
шаги солдат и
звуки выстрелов».
Солдаты шли скоро и молча и невольно перегоняя друг друга; только слышны были зa беспрестанными раскатами выстрелов мерный
звук их
шагов по сухой дороге,
звук столкнувшихся штыков или вздох и молитва какого-нибудь робкого солдатика: — «Господи, Господи! что это такое!» Иногда поражал стон раненого и крик: «носилки!» (В роте, которой командовал Михайлов, от одного артиллерийского огня выбыло в ночь 26 человек.)
— Вон антилерия ваша стоит, ваше благородие! — сказал он вдруг. — У часового спросите: он вам покажет. — И Володя, пройдя несколько
шагов, перестал слышать за собой
звуки вздохов Николаева.
При каждом
звуке босых
шагов, кашле, вздохе, толчке окошка, шорохе платья я вскакиваю с постели, воровски прислушиваюсь, приглядываюсь и без видимой причины прихожу в волнение.
Вступив в казарму, меня поразил особенный тяжелый запах,
звук храпения нескольких сотен людей, и, проходя за нашим проводником и Зухиным, который твердыми
шагами шел впереди всех между нарами, я с трепетом вглядывался в положение каждого рекрута и к каждому прикладывал оставшуюся в моем воспоминании сбитую жилистую фигуру Семенова с длинными всклокоченными, почти седыми волосами, белыми зубами и мрачными блестящими глазами.
—
Шагом марш. Стой. Зачем, зачем шлепають прикладами? Заморю на учении, а заставлю, чтоб никакого
звука не было слышно.
Они еще издали встречают Александрова готовно растаращенными глазами и, за четыре
шага, одновременно, прием в прием, такт в такт,
звук в
звук, великолепно отдают ему винтовками честь по-ефрейторски.
Как красиво, резво и вызывающе понеслись кверху
звуки знакомого марша «Под двуглавым орлом», радостно было под эту гордую музыку выступать широким, упругим
шагом, крепко припечатывая ступни.
Вспоминаю каждый твой
шаг, улыбку, взгляд,
звук твоей походки. Сладкой грустью, тихой, прекрасной грустью обвеяны мои последние воспоминания. Но я не причиню тебе горя. Я ухожу один, молча, так угодно было Богу и судьбе. «Да святится имя Твое».
Послышался
звук холодного оружия; по направлению к вагонам раздались удаляющиеся
шаги.
Вся наша кучка отправилась за крепость на берег, слегка побрякивая цепями, которые хотя и были скрыты под одеждою, но все-таки издавали тонкий и резкий металлический
звук с каждым
шагом.
Лошади с
звуком хлопания пробки вытаскивали утопающие ноги в вязкой грязи и, пройдя несколько
шагов, тяжело дыша, останавливались.
Элдар сел, скрестив ноги, и молча уставился своими красивыми бараньими глазами на лицо разговорившегося старика. Старик рассказывал, как ихние молодцы на прошлой неделе поймали двух солдат: одного убили, а другого послали в Ведено к Шамилю. Хаджи-Мурат рассеянно слушал, поглядывая на дверь и прислушиваясь к наружным
звукам. Под навесом перед саклей послышались
шаги, дверь скрипнула, и вошел хозяин.
«Это Максим, к ней, подлец!» — сообразил он, заметавшись по комнате, а потом, как был в туфлях, бросился на двор, бесшумно отодвинул засов ворот, приподнял щеколду калитки, согнувшись нырнул во тьму безлунной ночи. Сердце неприятно билось, он сразу вспотел, туфли шлёпали, снял их и понёс в руках, крадучись вдоль забора на
звук быстрых и твёрдых
шагов впереди.
Но тонкий запах резеды, оставленный Еленой в его бедной темной комнатке, напоминал ее посещение. Вместе с ним, казалось, еще оставались в воздухе и
звуки молодого голоса, и шум легких, молодых
шагов, и теплота и свежесть молодого девственного тела.
Он спрашивал себя: «что мне делать?» и решительно собирался итти спать; но опять послышались
звуки, и в воображении его возникал образ Марьянки, выходившей на эту месячную туманную ночь, и опять он бросался к окну, и опять слышал
шаги.