Неточные совпадения
В середине прошлого века поселилась во дворце Белосельских-Белозерских старая княгиня, родственница владельца, и
заняла со своими многочисленными слугами и приживалками половину
здания, заперев парадные покои.
С переездом управы в новое
здание на Воскресенскую площадь дом
занял Русский охотничий клуб, роскошно отделав загаженные канцеляриями барские палаты.
Вскоре Игнатович уехал в отпуск, из которого через две недели вернулся с молоденькой женой. Во втором дворе гимназии было одноэтажное
здание, одну половину которого
занимала химическая лаборатория. Другая половина стояла пустая; в ней жил только сторож, который называл себя «лабаторщиком» (от слова «лабатория»). Теперь эту половину отделали и отвели под квартиру учителя химии. Тут и водворилась молодая чета.
Собственно завод
занимал широкую квадратную площадь, ограниченную с одной стороны плотиной, а с трех остальных — длинными
зданиями фабричной конторы, механической, амбарами и высокой каменной стеной.
Школа помещалась в просторном флигеле, который при крепостном праве
занимал управляющий имением и который бывший помещик пожертвовал миру под училище. Места для учащихся было достаточно, но
здание было старое, и крестьяне в продолжение многих лет не ремонтировали его. Печи дымили, потолки протекали, из всех щелей дуло.
Лицевая сторона главного
здания занимала в длину более пятнадцати саженей, но вышина дома нимало не соответствовала длине его.
Я
занимал крайний номер в верхнем этаже казенного
здания.
На правой стороне из других
зданий выделялся своей белой каменной массой «генеральский дом», а на левой — вершину холмистого берега
заняли только что отстроенные палаты новых богачей, во главе которых стоял золотопромышленник старик Тарас Ермилыч Злобин.
Вскоре русские офицеры отправились целой гурьбой на набережную, где среди большого темного сада сияло своими освещенными окнами большое
здание лучшего отеля в Гонолулу. Высокий горбоносый француз, хозяин гостиницы, один из тех прошедших огонь и воду и перепробовавших всякие профессии авантюристов, которых можно встретить в самых дальних уголках света, любезно приветствуя тороватых моряков, ввел их в большую, ярко освещенную общую залу и просил
занять большой стол.
Против Воскресенских ворот справлялось торжество — «Московский» трактир праздновал открытие своей новой залы. На том месте, где еще три года назад доживало свой век «заведение Гурина» — длинное замшаренное двухэтажное
здание, где неподалеку процветала «Печкинская кофейная», повитая воспоминаниями о Мочалове и Щепкине, — половые-общники, составивши компанию,
заняли четырехэтажную громадину.
Но это не
занимало его. Он глядел на дом. Ночь делалась светлее. Фасад четырехэтажного
здания выступал между невзрачными домиками с мезонинами и заборами. Несколько балконов и фонариков белелись в полумгле ночи.
Молчалив и задумчив был Андрей Андреевич во весь длинный путь, коротко, против обыкновения, отвечая на вопросы сына о проезжаемых
зданиях. Было еще рано, довольно пусто на улицах, но город поразил Алексея своим многолюдством — все его
занимало, веселило, его детская голова не понимала отцовских мыслей.
— Так… Начинать карьеру с
займа плохое дело. Это значит строить
здание на песке. Если впоследствии случится нужда и надо будет перехватить, поверьте, вы у меня не встретите отказа, но на обстановку, будто бы нужную для адвокатской лавочки (ваше собственное выражение), хоть сердитесь на меня, не дам…
Другой обыкновенный дворцовый сад и службы
занимали все пространство до Большей Садовой и Чернышева моста, то есть всю местность, где теперь находится Александринский театр, Екатерининский сквер, Публичная библиотека,
здание театральной дирекции и дом против него, который принадлежит министерству внутренних дел, по Театральной улице.