В этом проблематика Достоевского, Ибсена была моей нравственной проблематикой, как и пережитое Белинским восстание против гегелевского мирового духа, как некоторые мотивы Кирхегардта, которого я, впрочем, очень поздно узнал и не особенно люблю, как и борьба Л. Шестова против необходимых
законов логики и этики, хотя и при ином отношении к познанию.
Пространственность, временность, материальность, железная закономерность и ограниченность
законами логики всего мира, являющегося нам в «опыте», вовсе не есть результат насилия, которое субъект производит над бытием, навязывая ему «свои» категории, это — состояние, в котором находится само бытие.
Ни философия позитивная, ни философия критическая не в силах понять происхождения и значения времени и пространства,
законов логики и всех категорий, так как исходит не из первичного бытия, с которым даны непосредственные пути сообщения, а из вторичного, больного уже сознания, не выходит из субъективности вширь, на свежий воздух.
Неточные совпадения
— Что же ему нужно, по-вашему? Послушать вас, так мы находимся вне человечества, вне его
законов. Помилуйте —
логика истории требует…
— В
логике есть
закон исключенного третьего, — говорил он, — но мы видим, что жизнь строится не по
логике. Например: разве логична проповедь гуманизма, если признать борьбу за жизнь неустранимой? Однако вот вы и гуманизм не проповедуете, но и за горло не хватаете никого.
Никто лучше его не был одет, и теперь еще, в старости, он дает
законы вкуса портному; все на нем сидит отлично, ходит он бодро, благородно, говорит с уверенностью и никогда не выходит из себя. Судит обо всем часто наперекор
логике, но владеет софизмом с необыкновенною ловкостью.
В одном из прежних писем я говорил о способе их действия: тут, как ни знай сердце человеческое, как ни будь опытен, а трудно действовать по обыкновенным
законам ума и
логики там, где нет ключа к миросозерцанию, нравственности и нравам народа, как трудно разговаривать на его языке, не имея грамматики и лексикона.
Все познающие в разных сферах познания признают
логику и ее
законы, почитаемые непреложными, но могут отрицать Логос, целостный духовный Разум-Слово.
Смысл же не есть торжество
логики, приспособленной к падшести мира и сдавленной логическими
законами, прежде всего
законом тождества.
— Да вы не смущайтесь, Авдей Никитич, — успокаивал Прейн. — В таких делах помните раз и навсегда, что женщины всегда и везде женщины: для них своя собственная
логика и свои
законы… Другими словами: из них можно все сделать, только умеючи.
Но — чудное дело! — в своем непререкаемом, безответственном, темном владычестве, давая, полную свободу своим прихотям, ставя ни во что всякие
законы и
логику, самодуры русской жизни начинают, однако же, ощущать какое-то недовольство и страх, сами не зная перед чем и почему.
Отсутствие всякого
закона, всякой
логики — вот
закон и
логика этой жизни.
То-то и есть, господа, не существует ли и в самом деле нечто такое, что почти всякому человеку дороже самых лучших его выгод, или (чтоб уж
логики не нарушать) есть одна такая самая выгодная выгода (именно пропускаемая-то, вот об которой сейчас говорили), которая главнее и выгоднее всех других выгод и для которой человек, если понадобится, готов против всех
законов пойти, то есть против рассудка, чести, покоя, благоденствия, — одним словом, против всех этих прекрасных и полезных вещей, лишь бы только достигнуть этой первоначальной, самой выгодной выгоды, которая ему дороже всего.
Алгебра —
логика математики; алгоритм ее представляет всеобщие
законы, результат и самое движение в родовом, вечном, безличном виде.
Шли бы к себе в комнату! Самая лишняя вещь в несчастье — это слезы… Должно было случиться и случилось… B природе есть
законы, а в нашей жизни…
логика… По
логике и случилось…
Идея жертвы есть поэтому отрицание логического
закона тожества, ибо ее
логика рассматривает нетожественное как тожественное.
Насколько же при этом от вопросов технических восходят к общим и принципиальным, то и они подпадают тому же
закону — религиозной окачествованности философии, хотя не всегда легко ее разглядеть [Так, напр., нелегко под «чистой
логикой» Когена увидать скрытое в ней острие неоюдаизма.
Такое антиномическое задание, явно нарушающее логический «
закон тожества», вытекает в силу
логики спасения, не совпадающей с рассудочной
логикой, определяется положением человека после грехопадения.
Глафира едва сдержала на своем лице улыбку, вызванную этими соображениями о
логике юридической справедливости вексельного права, и, желая успокоить злополучного Висленева, сказала, что предполагаемая им комбинация так нова, что едва ли предусмотрена
законом и, вероятно, еще составит вопрос, который может разрешиться в благоприятном для Иосафа смысле. Но Жозеф едва дал окончить Бодростиной ее утешительные слова и заговорил...
Съевший на
законах «несколько собак и закусив щенком» — его собственное выражение — он умел говорить и писать с неотразимой
логикой.