Неточные совпадения
И, на ходу надевая пальто, он
задел рукой по
голове лакея, засмеялся и вышел.
Он сделал это так неловко, что
задел образок моего ангела, висевший на дубовой спинке кровати, и что убитая муха упала мне прямо на
голову.
Выйду сейчас, пойду прямо на Петровский: там где-нибудь выберу большой куст, весь облитый дождем, так что чуть-чуть плечом
задеть, и миллионы брызг обдадут всю
голову…» Он отошел от окна, запер его, зажег свечу, натянул на себя жилетку, пальто, надел шляпу и вышел со свечой в коридор, чтоб отыскать где-нибудь спавшего в каморке между всяким хламом и свечными огарками оборванца, расплатиться с ним за нумер и выйти из гостиницы.
— Укусила оса! Прямо в
голову метит… Что это? Кровь! — Он вынул платок, чтоб обтереть кровь, тоненькою струйкой стекавшую по его правому виску; вероятно, пуля чуть-чуть
задела по коже черепа. Дуня опустила револьвер и смотрела на Свидригайлова не то что в страхе, а в каком-то диком недоумении. Она как бы сама уж не понимала, что такое она сделала и что это делается!
…Он бежит подле лошадки, он забегает вперед, он видит, как ее секут по глазам, по самым глазам! Он плачет. Сердце в нем поднимается, слезы текут. Один из секущих
задевает его по лицу; он не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому старику с седою бородой, который качает
головой и осуждает все это. Одна баба берет его за руку и хочет увесть; но он вырывается и опять бежит к лошадке. Та уже при последних усилиях, но еще раз начинает лягаться.
Окно наверху закрыли. Лидия встала и пошла по саду, нарочно
задевая ветви кустарника так, чтоб капли дождя падали ей на
голову и лицо.
Вступительный экзамен в гимназию Дронов сдал блестяще, Клим — не выдержал. Это настолько сильно
задело его, что, придя домой, он ткнулся
головой в колена матери и зарыдал. Мать ласково успокаивала его, сказала много милых слов и даже похвалила...
Андрей ворочал в
голове вопрос, чем бы
задеть его за живое и где у него живое, между тем молча разглядывал его и вдруг засмеялся.
В это время Аринин стал поправлять огонь и
задел белку. Она упала. Стрелок поставил ее на прежнее место, но не так, как раньше, а
головой вниз. Солон засуетился и быстро повернул ее
головой кверху. При этом он сказал, что жарить белку можно только таким образом, иначе она обидится и охотнику не будет удачи, а рыбу, наоборот, надо ставить к огню всегда
головой вниз, а хвостом кверху.
Я
задел обо что-то
головой, поднял руку и нащупал мокрый, холодный, бородавчатый, покрытый слизью каменный свод и нервно отдернул руку…
А сейчас она вся как-то неприятно вспухла и растрепана, всё на ней разорвалось; волосы, лежавшие на
голове аккуратно, большою светлой шапкой, рассыпались по
голому плечу, упали на лицо, а половина их, заплетенная в косу, болтается,
задевая уснувшее отцово лицо.
Охотник вступает в болото, и, по мере того как он нечаянно приближается к какому-нибудь гнезду или притаившимся в траве детям, отец и мать с жалобным криком бросаются к нему ближе и ближе, вертятся над
головой, как будто падают на него, и едва не
задевают за дуло ружья…
Он серьезно, но стараясь как можно смягчить свой голос, ласковым и нежнейшим тоном изложил необходимость и спасительность порошков, а следственно, и обязанность каждого больного принимать их. Нелли приподняла было
голову, но вдруг, по-видимому совершенно нечаянным движением руки,
задела ложку, и все лекарство пролилось опять на пол. Я уверен, она это сделала нарочно.
Главное, была большая комната, хоть и очень низкая, так что мне в первое время все казалось, что я
задену потолок
головою.
— Не тронь ты меня! — тоскливо крикнула она, прижимая его
голову к своей груди. — Не говори ничего! Господь с тобой, — твоя жизнь — твое дело! Но — не
задевай сердца! Разве может мать не жалеть? Не может… Всех жалко мне! Все вы — родные, все — достойные! И кто пожалеет вас, кроме меня?.. Ты идешь, за тобой — другие, все бросили, пошли… Паша!
Все это заставило меня глубоко задуматься. Валек указал мне моего отца с такой стороны, с какой мне никогда не приходило в
голову взглянуть на него: слова Валека
задели в моем сердце струну сыновней гордости; мне было приятно слушать похвалы моему отцу, да еще от имени Тыбурция, который «все знает»; но вместе с тем дрогнула в моем сердце и нота щемящей любви, смешанной с горьким сознанием: никогда этот человек не любил и не полюбит меня так, как Тыбурций любит своих детей.
— Я те научу нявест красть! — говорил он, входя постепенно в ярость и стараясь
задеть Хомяка по
голове, по ногам и по чем ни попало.
Иные, желая пройти, запутывались в чужих цепях и сами
задевали по
головам сидевших ниже, падали, ругались и увлекали за собой задетых.
И мистер Борк пошел дальше. Пошли и наши, скрепя сердцем, потому что столбы кругом дрожали, улица гудела, вверху лязгало железо о железо, а прямо над
головами лозищан по настилке на всех парах летел поезд. Они посмотрели с разинутыми ртами, как поезд изогнулся в воздухе змеей, повернул за угол, чуть не
задевая за окна домов, — и полетел опять по воздуху дальше, то прямо, то извиваясь…
Поминутно расправляя усы и бороду короткими пальцами, он расхаживал по комнате, выкидывая ноги из-под живота, не спеша и важно, точно индейский петух, его степенная походка не отвечала непрерывным движениям рук,
головы, живой игре лица. Было в нём что-то смешное, вызывающее улыбку, но все слова его, чёткие и ясные,
задевали внимание и входили в память глубоко.
И каждый раз Боря оставлял в
голове взрослого человека какие-то досадные занозы. Вызывая удивление бойкостью своих речей, мальчик будил почти неприязненное чувство отсутствием почтения к старшим, а дружба его с Шакиром
задевала самолюбие Кожемякина. Иногда он озадачивал нелепыми вопросами, на которые ничего нельзя было ответить, — сдвинет брови, точно мать, и настойчиво допытывается...
Над самою
головой казаков она поворотила к лесу и, подлетая к дереву, не через раз, а уже с каждым взмахом
задевала крылом о крыло и потом долго копошилась, усаживаясь на старой чинаре.
И точно: Васька прыгает через камень, и совсем было перескочил, да каблуком
задел и
голову себе сломил.
И так много лет набивала она бездонную, неустанно жевавшую пасть, он пожирал плоды ее трудов, ее кровь и жизнь,
голова его росла и становилась всё более страшной, похожая на шар, готовый оторваться от бессильной, тонкой шеи и улететь,
задевая за углы домов, лениво покачиваясь с боку на бок.
С этого времени на нее обильно посыпались неприятности: почти каждый раз, когда она входила в рабочую комнату брата, к ногам ее падали какие-то брусья, доски, инструменты,
задевая то плечо, то
голову ее, отбивая ей пальцы, — горбун всегда предупреждал ее криком...
Но однажды, в глухом углу, около городской стеньг, она увидала другую женщину: стоя на коленях около трупа, неподвижная, точно кусок земли, она молилась, подняв скорбное лицо к звездам, а на стене, над
головой ее, тихо переговаривались сторожевые и скрежетало оружие,
задевая камни зубцов.
Лунёв молча кивнул ей
головой, отказывая в милостыне. По улице в жарком воздухе колебался шум трудового дня. Казалось, топится огромная печь, трещат дрова, пожираемые огнём, и дышат знойным пламенем. Гремит железо — это едут ломовики: длинные полосы, свешиваясь с телег,
задевают за камни мостовой, взвизгивают, как от боли, ревут, гудят. Точильщик точит ножи — злой, шипящий звук режет воздух…
Один из соседей Фомы по парте, — непоседливый, маленький мальчик с черными, мышиными глазками, — вскочил с места и пошел между парт, за все
задевая, вертя
головой во все стороны. У доски он схватил мел и, привстав на носки сапог, с шумом, скрипя и соря мелом, стал тыкать им в доску, набрасывая на нее мелкие, неясные знаки.
Но и эти речи ничего не
задевали ни в
голове, ни в сердце Фомы.
Кроме Раисы, любопытство Евсея
задевал ученик стекольщика Анатолий, тонкий мальчуган, с лохматыми волосами на
голове, курносый, пропитанный запахом масла, всегда весёлый. Голос у него был высокий, и Евсею нравилось слышать певучие, светлые крики мальчика...
Все молчали, изредка покачивая
головами, никто не смотрел друг на друга, было тихо, скучно, слова Саши долго плавали по комнате над фигурами людей, никого не
задевая.
Остановился. Кругом меня был страшный подземный мрак, свойственный могилам. Мрак непроницаемый, полнейшее отсутствие солнечного света. Я повертывал
голову во все стороны, но глаз мой ничего не различал. Я
задел обо что-то
головой, поднял руку и нащупал мокрый, холодный, бородавчатый, покрытый слизью каменный свод — и нервно отдернул руку… Даже страшно стало.
Зная драчливый характер Петрушки, Ванька хотел встать между ним и доктором, но по дороге
задел кулаком по длинному носу Петрушки. Петрушке показалось, что его ударил не Ванька, а доктор… Что тут началось!.. Петрушка вцепился в доктора; сидевший в стороне Цыган ни с того ни с сего начал колотить Клоуна, Медведь с рычанием бросился на Волка, Волчок бил своей пустой
головой Козлика — одним словом, вышел настоящий скандал. Куклы пищали тонкими голосами, и все три со страху упали в обморок.
Я повторил сказанное уже тоном приказания. Шакро ещё сильнее стал стукать меня своей
головой в грудь. Медлить было нельзя. Я оторвал от себя его руки одну за другой и стал толкать его в воду, стараясь, чтоб он
задел своими руками за верёвки. И тут произошло нечто, испугавшее меня больше всего в эту ночь.
«Да и кто его знает, этого запоздалого, — промелькнуло в
голове господина Голядкина, — может быть, и он то же самое, может быть, он-то тут и самое главное дело, и не даром идет, а с целью идет, дорогу мою переходит и меня
задевает».
С дубинкой или палкой в руке охотник, всегда один, преследует зверя иногда по нескольку верст; задыхаясь от усталости, обливаясь потом, он нередко бросает шапку, рукавицы, тулуп и в одной рубахе, несмотря на сильный мороз, не отстает от волка и не дает ему вздохнуть; он старается загнать зверя в лес, потому что там он
задевает капканом за пеньки и деревья и иногда так завязнете них, что не может пошевельнуться с места; тогда охотник уже смело бросается на свою добычу и несколькими ударами по
голове убивает волка.
Прежде охотники привязывали бубенчик к ноге; но этот способ несравненно хуже: бубенчик будет беспрестанно за что-нибудь
задевать и как раз сломается; когда же ястреб с перепелкой сядет в траву или в хлеб, то звука никакого не будет; а бубенчик в хвосте, как скоро ястреб начнет щипать птицу, при всяком наклонении
головы и тела станет звенеть и дает о себе знать охотнику, в чем и заключается вся цель.
В
голове был угар. Что-то как будто носилось надо мной и меня
задевало, возбуждало и беспокоило. Тоска и желчь снова накипали и искали исхода. Вдруг рядом со мной я увидел два открытые глаза, любопытно и упорно меня рассматривавшие. Взгляд был холодно-безучастный, угрюмый, точно совсем чужой; тяжело от него было.
«Полина Александровна, я вижу ясно, что пришла развязка, которая
заденет, конечно, и вас. Последний раз повторяю: нужна или нет вам моя
голова? Если буду нужен, хоть начто-нибудь, — располагайте, а я покамест сижу в своей комнате, по крайней мере большею частью, и никуда не уеду. Надо будет, — то напишите иль позовите».
Все притихли, когда над нашими
головами, тихо волнуясь и шевеля мглистыми отростками, темно-свинцовое, с опаловыми просветами, проползало туманное чудовище, готовое, казалось,
задеть за крыши притихшей слободки…
А впрочем… Кто знает? Иногда мне вспоминалось время, проведенное нами на заимке, рассказ Тимофея, горящие глаза Маруси и почти страдальческое участие ее к этому рассказу. И мне приходило в
голову, что, быть может, в ней, стремившейся восстановить в себе крестьянку, этот Тимоха, так полно сохранивший в себе все особенности пахаря, мог
задеть и другие сердечные струны…
Судьба захотела в этот раз вполне оправдать Шушерина: Гнедич в пылу декламации так махнул рукой, что
задел за подсвечник, который вместе с свечой пролетел мимо
головы Шушерина; он бросился поднять подсвечник; но Гнедич схватил его за руку, удержал на месте и, яростно смотря ему в лицо, дочитал, как Диомид, посадив возницей Нестора на свою колесницу, полетел против Гектора…
Плавильщиков, заметя, что дело идет плохо, вздумал поддержать пиесу и ободрить дебютантку усилением собственной игры: он поднял на целую октаву свой и без того громкий голос и недостаток внутреннего огня вознаграждал беспощадными криками и жестами; в порыве усердия он
задел пальцем за свой парик, который взвился очень высоко вверх, был подхвачен им на лету и проворно надет на
голову.
Много раз мы с Яковом теряли друг друга в густом, местами непроходимом кустарнике. Один раз сучок
задел за собачку моего ружья, и оно нежданно выстрелило. От мгновенного испуга и от громкого выстрела у меня тотчас же разболелась
голова и так и не переставала болеть целый день, до вечера. Сапоги промокли, в них хлюпала вода, и отяжелевшие, усталые ноги каждую секунду спотыкались о кочки. Кровь тяжело билась под черепом, который мне казался огромным, точно разбухшим, и я чувствовал больно каждый удар сердца.
До мельницы всего версты две места, а мы будто вёрст десять отмерили. В
голове смутно, в горле саднит, глаза и уши необычно чутки, всё вокруг
задевает меня, ложится на память и сердце царапинами. И всё — как сон.
Минут через пять сытый гнедко Лукич солидной, развалистой рысцой бежал по извилистой мягкой дороге, с обеих сторон глухо заросшей кустами орешника и калины. Гибкие ветки
задевали Тихона Павловича за
голову, заглядывали ему в лицо, и, когда лист попадал в губы, мельник поворачивал
головой, отплёвывался и всё думал о своей пошатнувшейся жизни.
Она
задевала лошадей по
головам и, сделав широкий, упругий размах, осыпала обоих седоков мягким, холодным пухом.
А чуть что-нибудь
заденет его за живое, — он совсем меняется, и лезут ему в
голову сами собою «либеральные мысли».
То же одиночество, как во время бесконечных обеден в холодильнике храма Христа Спасителя, когда я, запрокинув
голову в купол на страшного Бога, явственно и двойственно чувствовала и видела себя — уже отделяющейся от блистательного пола, уже пролетающей — гребя, как собаки плавают — над самыми
головами молящихся и даже их — ногами, руками —
задевая — и дальше, выше — стойком теперь! как рыбы плавают! — и вот уже в розовой цветочной юбочке балерины — под самым куполом — порхаю.
И каждый раз он задумывался о причинах: если бы это
задел поезд, он раздробил бы всю
голову, а
голова мертвой Веры была совсем невредима.