Неточные совпадения
Я чувствовал и понимал, что вся эта среда для меня совершенно новая, что я
в совершенных
потемках, а что
в потемках нельзя
прожить столько лет.
— Тело у нас — битое, а душа — крепка и не
жила ещё, а всё пряталась
в лесах, монастырях,
в потёмках,
в пьянстве, разгуле, бродяжестве да
в самой себе. Духовно все мы ещё подростки, и жизни у нас впереди — непочат край. Не робь, ребята, выкарабкивайся! Встанет Русь, только верь
в это, верою всё доброе создано, будем верить — и всё сумеем сделать.
Ахов. Оно и видно, что ты ее знаешь! Была у вас честь да отошла. Делая я вам честь, бывал у вас; так у вас и
в комнатах-то было светлей, оттого только, что я тут. Была бы вам честь, кабы дочь твоя купчихой Аховой называлась. Вот это честь! Я брошу вас, и опять
в потемках жить будете. А то честь! Да вам всю жизнь не узнать,
в чем она и ходит-то.
— Не то важно, что Анна умерла от родов, а то, что все эти Анны, Мавры, Пелагеи с раннего утра до
потемок гнут спины, болеют от непосильного труда, всю жизнь дрожат за голодных и больных детей, всю жизнь боятся смерти и болезней, всю жизнь лечатся, рано блекнут, рано старятся и умирают
в грязи и
в вони; их дети, подрастая, начинают ту же музыку, и так проходят сот-ни лет, и миллиарды людей
живут хуже животных — только ради куска хлеба, испытывая постоянный страх.
Он вглядывался напряженно
в потемки, и ему казалось, что сквозь тысячи верст этой тьмы он видит родину, видит родную губернию, свой уезд, Прогонную, видит темноту, дикость, бессердечие и тупое, суровое, скотское равнодушие людей, которых он там покинул; зрение его туманилось от слез, но он всё смотрел вдаль, где еле-еле светились бледные огни парохода, и сердце щемило от тоски по родине, и хотелось
жить, вернуться домой, рассказать там про свою новую веру и спасти от погибели хотя бы одного человека и
прожить без страданий хотя бы один день.
Шаблова. Да ведь Николай горд; засело
в голову, что завоюю, мол, — ну и мучится. А может, ведь он и из жалости; потому нельзя и не пожалеть ее, бедную. Муж у нее такой же путаник был; мотали да долги делали, друг другу не сказывали. А вот муж-то умер, и пришлось расплачиваться. Да кабы с умом, так еще можно
жить; а то запутаться ей, сердечной, по уши. Говорят, стала векселя зря давать, подписывает сама не знает что. А какое состояние-то было, кабы
в руки. Да что вы
в потемках-то?
Высокая, наполовину готовая насыпь, кучи песку, глины и щебня, бараки, ямы, разбросанные кое-где тачки, плоские возвышения над землянками,
в которых
жили рабочие, — весь этот ералаш, выкрашенный
потемками в один цвет, придавал земле какую-то странную, дикую физиономию, напоминавшую о временах хаоса.
Юля. После того как Егор Петрович руки на себя наложил, они не могут
жить в своем доме… Боятся. Днем все-таки еще ничего, а как вечер, сойдутся все
в одной комнате и сидят до самого рассвета. Страшно всем. Боятся, как бы
в потемках Егор Петрович не представился…