Неточные совпадения
Рыхлая, с старообразным лицом, лишенным
живых красок, с мягким, мясистым носом, словно смятый башмак, выступавшим вперед, и большими
серыми глазами, смотревшими неласково, она не могла производить впечатления на мужчин.
С Никитичем действительно торопливо семенила ножками маленькая девочка с большими
серыми глазами и серьезным не по летам личиком. Когда она уставала, Никитич вскидывал ее на одну руку и шел с своею
живою ношей как ни в чем не бывало. Эта Оленка очень заинтересовала Нюрочку, и девочка долго оглядывалась назад, пока Никитич не остался за поворотом дороги.
Старик Райнер все слушал молча, положив на руки свою серебристую голову. Кончилась огненная,
живая речь, приправленная всеми едкими остротами красивого и горячего ума. Рассказчик сел в сильном волнении и опустил голову. Старый Райнер все не сводил с него
глаз, и оба они долго молчали. Из-за гор показался
серый утренний свет и стал наполнять незатейливый кабинет Райнера, а собеседники всё сидели молча и далеко носились своими думами. Наконец Райнер приподнялся, вздохнул и сказал ломаным русским языком...
Когда бойкие кунавинские мещанки приходили мыть полы в лавках, Ефимушка спускался с крыши и, становясь где-нибудь в уголок, мурлыкал, прищурив
серые,
живые глаза, растягивая большой рот до ушей.
Он был много моложе Кожемякина, но говорил, как старший, и Матвея Савельева не обижало это, даже было почему-то приятно. На удлинённых вверх, лысых висках Никона лежали мелкие
живые морщинки; почти незаметные, они отходили лучами от
серых глаз, сегодня — не дерзких, хотя они и смотрели на всё прямо и пристально.
Прасковья Ивановна была не красавица, но имела правильные черты лица, прекрасные умные,
серые глаза, довольно широкие, длинные, темные брови, показывающие твердый и мужественный нрав, стройный высокий рост, и в четырнадцать лет казалась осьмнадцатилетнею девицей; но, несмотря на телесную свою зрелость, она была еще совершенный ребенок и сердцем и умом: всегда
живая, веселая, она резвилась, прыгала, скакала и пела с утра до вечера.
Вот он висит на краю розовато-серой скалы, спустив бронзовые ноги; черные, большие, как сливы,
глаза его утонули в прозрачной зеленоватой воде; сквозь ее жидкое стекло они видят удивительный мир, лучший, чем все сказки: видят золотисто-рыжие водоросли на дне морском, среди камней, покрытых коврами; из леса водорослей выплывают разноцветные «виолы» —
живые цветы моря, — точно пьяный, выходит «перкия», с тупыми
глазами, разрисованным носом и голубым пятном на животе, мелькает золотая «сарпа», полосатые дерзкие «каньи»; снуют, как веселые черти, черные «гваррачины»; как серебряные блюда, блестят «спаральони», «окьяты» и другие красавицы-рыбы — им нет числа! — все они хитрые и, прежде чем схватить червяка на крючке глубоко в круглый рот, ловко ощипывают его маленькими зубами, — умные рыбы!..
И говорил и ходил он, как студент, и взгляд его
серых глаз был такой же
живой, простой и открытый, как у хорошего студента.
Аян не различал ничего этого — он видел, что в рамке из света и зелени поднялось
живое лицо портрета; женщина шагнула к нему, испуганная и бледная. Но в следующий же момент спокойное удивление выразилось в ее чертах: привычка владеть собой. Она стояла прямо, не шевелясь, в упор рассматривая Аяна
серыми большими
глазами.
В это мгновение вошла в комнату девочка лет восьми, причесанная по-китайски, с очень острым и
живым личиком, с большими темно-серыми
глазами. Увидев меня, она тотчас отставила свою маленькую ножку, проворно присела и подошла к Софье Николаевне.
Затем вы начинаете под однообразной одеждой замечать бесконечные различия
живых физиономий; вот на вас из-под
серой шапки глядят плутоватые
глаза ярославца; вот добродушно хитрый тверитянин, не переставший еще многому удивляться и то и дело широко раскрывающий голубые
глаза; вот пермяк с сурово и жестко зарисованными чертами; вот золотушный вятчанин, прицокивающий смягченным говором.
Очень глубокий старик, всегда в
сером халате с голубыми отворотами, с открытою волосатою грудью; длинная рыжевато-седая борода, на выцветших
глазах большие очки с огромною силою преломления, так что
глаза за нами всегда казались смещенными. Быстрый,
живой, умный, очень образованный. С давящимся хохотом, — как будто его душат, а он в это время хохочет.
Через несколько минут Терентьич уже стоял перед его сиятельством. Это был древний, но еще бодрый старик, с седой как лунь бородою и такими же обстриженными в скобку волосами на голове, но с
живыми, почти юношескими
глазами, не потерявшими свой
серый цвет и глядевшими прямо и честно. Еще при деде князя Сергея Сергеевича Терентьич, или, как его называли более почтительно, Степан Терентьич, служил в казачках и прозывался Степкою.
Ему теперь лет под пятьдесят, он слаб и хил, беспрестанно кашляет и жалуется на мучительные боли в голове; но
живые,
серые глаза его горят энергией и беспредельною добротою.