Неточные совпадения
Доктор волновался молча и глухо и как-то всем телом чувствовал, что не имеет никакого
авторитета в глазах
жены, а когда она была не в духе или капризничала, он начинал обвинять себя в чем-то ужасном, впадал тоже в мрачное настроение и готов был на все, чтобы Прасковья Ивановна не дулась.
Ведь Раиса Павловна была именно такой
женой Цезаря в маленьком заводском мирке, где вся и все преклонялось пред ее
авторитетом, чтобы вдоволь позлословить на ее счет за глаза.
Когда я производил это следствие, муж в ногах у меня валялся, прося пощадить
жену; вся семья стояла за нее; повальный обыск также ее одобрил. Но каким же образом объяснить это преступление? Помешательством ума? Не где же тот
авторитет, на который я мог бы опереться?
И ни в чем еще не был виноват Алексей Степаныч: внушениям семьи он совершенно не верил, да и самый сильный
авторитет в его глазах был, конечно, отец, который своею благосклонностью к невестке возвысил ее в глазах мужа; об ее болезненном состоянии сожалел он искренне, хотя, конечно, не сильно, а на потерю красоты смотрел как на временную потерю и заранее веселился мыслию, как опять расцветет и похорошеет его молодая
жена; он не мог быть весел, видя, что она страдает; но не мог сочувствовать всем ее предчувствиям и страхам, думая, что это одно пустое воображение; к тонкому вниманию он был, как и большая часть мужчин, не способен; утешать и развлекать Софью Николавну в дурном состоянии духа было дело поистине мудреное: как раз не угодишь и попадешь впросак, не поправишь, а испортишь дело; к этому требовалось много искусства и ловкости, которых он не имел.
Но тем не менее они подтверждали своим
авторитетом тот факт, что
жена находится в полной зависимости от мужа.
Он во всем причте пользовался
авторитетом по церковному хозяйству и обыкновенно перед праздниками обметал веником иконостас и собственноручно мыл пол в алтаре и чистил лампады, и под его же надзором усердные бабы пообещанию вымывали полы в остальной церкви; он же и «отстреливал голубей», которые прилетали на колокольню и марали колокола; а его дьячиха — престарелая «Аллилуева
жена», пекла «благовещенские просвиры», о которых надо сказать два слова в объяснение.