Неточные совпадения
Англичане — наиболее отвечают понятию нация, это
народ одной крови, крепко спаянный этим
единством в некую монолитную силу, которая заставляет работать на нее сотни миллионов людей иной крови.
— Вот и мы здесь тоже думаем — врут! Любят это у нас — преувеличить правду. К примеру — гвоздари: жалуются на скудость жизни, а между тем — зарабатывают больше плотников. А плотники — на них ссылаются, дескать — кузнецы лучше нас живут. Союзы тайные заводят… Трудно, знаете, с рабочим
народом. Надо бы за всякую работу
единство цены установить…
Нельзя было Китаю жить долее, как он жил до сих пор. Он не шел, не двигался, а только конвульсивно дышал, пав под бременем своего истощения. Нет
единства и целости, нет условий органической государственной жизни, необходимой для движения такого огромного целого. Политическое начало не скрепляет
народа в одно нераздельное тело, присутствие религии не согревает тела внутри.
Национальное
единство глубже
единства классов, партий и всех других преходящих исторических образований в жизни
народов.
Никогда славянофилы не чувствовали по отношению к польскому
народу славянского
единства, славянского братства.
Они полагали, что делить предрассудки
народа — значит быть с ним в
единстве, что жертвовать своим разумом, вместо того чтоб развивать разум в
народе, — великий акт смирения.
На этом завязался неприятный разговор, я ему доказывал, что эпитеты «гнусный», «презрительный» — гнусны и презрительны, относясь к человеку, смело высказавшему свое мнение и пострадавшему за него. Он мне толковал о целости
народа, о
единстве отечества, о преступлении разрушать это
единство, о святынях, до которых нельзя касаться.
Одно время он делал усилия быть самым традиционным православным, чтобы быть в духовном
единстве с рабочим
народом.
Народ есть реальное, а не номинальное понятие,
народ — мистический организм, сверхчеловеческое
единство.
Конечно (в особенности в городах), и теперь встречается немало людей убежденных, которых восторгает мысль о
единстве и могуществе Германии, о той неувядаемой славе, которою покрыло себя немецкое оружие, раздавивши"наследственного врага", и о том прекрасном будущем, которое отныне, по праву, принадлежит немецкому
народу; но ведь эти люди представляют собою только казовый конец современной южногерманской действительности.
Иные говорят только о всемогуществе царя, о правительственном произволе, о рабском духе подданных; другие утверждают, напротив, что петербургский империализм не народен, что
народ, раздавленный двойным деспотизмом правительства и помещиков, несет ярмо, но не мирится с ним, что он не уничтожен, а только несчастен, и в то же время говорят, что этот самый
народ придает
единство и силу колоссальному царству, которое давит его.
Грех гордости может быть уничтожен только признанием
единства духа, живущего во всех людях. Понявши это, человек не может уже считать ни себя, ни своих близких, ни свой
народ выше и лучше других людей.
Христианин не может не знать, что благо его связано с благом людей не одного его
народа, а с благом всех людей мира; он знает, что
единство его со всеми людьми мира не может быть нарушено чертою границы и распоряжениями правительств о принадлежности его к такому или другому
народу. Он знает, что все люди везде братья и потому все равны.
Человечество существует не только как индивидуальности, но и как семьи, племена, роды,
народы, причем все эти
единства образуют единую иерархическую организацию.
Народ есть люди, огромное количество людей, достигшее
единства, оформленности и получившее особые качества.
В Московском царстве и в империи
народ держался
единством религиозных верований.
Лишь меньшинство сознает сейчас
единство России,
единство русского
народа, лишь меньшинство обращено к ценностям великого целого.
А между тем то, что мы, по обыкновению, называем публикою, есть, в известном смысле, та же церковь, то есть собрание людей, связанных
единством духовных интересов, и ради этих-то интересов всем нам пристойно знать об этом деле и иметь свое мнение о значении нынешнего нашего духовного суда, так как от него зависит клир, а от хорошего или дурного клира зависит развитие духовной жизни
народа, до сих пор еще весьма мало и весьма неудовлетворительно наставленного в христианском учении.
Но те формы национализма, до которых дошли
народы в XIX и XX веках и которые породили мировую войну, означают распад человечества, отпадение от всякого духовного
единства, возврат от христианского монотеизма к языческому политеизму.
Русский
народ есть прежде всего некое метафизическое
единство, некий мистический организм, субъект тысячелетней русской истории, неопределимый никакой социально-классовой структурой, не связанный в своей глубине с материальными условиями.
Я знаю теперь, что
единство мое с другими людьми не может быть нарушено чертою границы и распоряжениями правительств о принадлежности моей к такому или другому
народу.
Вне органической религиозной почвы, вне
единства религиозных верований не существует единой, общей воли
народа.
Идея интернационала есть болезненное классовое извращение и искажение великой идеи
единства человечества и братства
народов.
Они поколебали
единство русского государства, убили в
народе нашем чувство национального сцепления, деморализовали и распылили русскую армию, подорвали всякое доверие к нам союзников, довели Россию до унижения и позора.
К всечеловечеству, к братству
народов нет других путей, как через национальности, через малые национальные
единства и большие империалистические
единства, это — единственный конкретно-реальный путь.
Демократия возникает, когда распадается органическое
единство народной воли, когда атомизируется общество, когда гибнут народные верования, соединявшие
народ в единое целое.
Но идея народного
единства сейчас померкла в русском
народе, и потому трудно ему решать судьбу целого.