— Маркелов!.. — на бегу крикнул он городовому, штопавшему рубаху, сидя на чурбане возле развалившейся будки. — Живее к фельдшеру! Тащил бы все с собой, и банки, и пиявки, все, все
до капельки. Под гору тащил бы. Да забеги в аптеку, скажи там: ежели Карло Хрестьяныч куликов стреляет, нáспех бы бежали за ним, отпер бы аптеку и лекарство делать готов был.
— По родству у них и дела за едино, — сказала Манефа. — Нам не то дорого, что Громовы с Дрябиными да с вашими москвичами епископство устрояли, а то, что к знатным вельможам вхожи и, какие бы по старообрядству дела ни были, все
до капельки знают… Самим Громовым писать про те дела невозможно, опаску держат, так они все через Дрябиных… Поди, и тут о чем-нибудь извещают… Читай-ка, Фленушка.
— Изволь, государь-батюшка, скушать все
до капельки, не моги, свет-родитель, оставлять в горшке ни малого зернышка. Кушай, докушивай, а ежель не докушаешь, так бабка-повитуха с руками да с ногтями. Не доешь — глаза выдеру. Не захочешь докушать, моего приказа послушать — рукам волю дам. Старый отецкий устав не смей нарушать — исстари так дедами-прадедами уложено и нáвеки ими установлено. Кушай же, свет-родитель, докушивай, чтоб дно было наголо, а в горшке не осталось крошек и мышонку поскресть.
Неточные совпадения
«Вот, — воскликнул он, — хоть мы и в глуши живем, а в торжественных случаях имеем чем себя повеселить!» Он налил три бокала и рюмку, провозгласил здоровье «неоцененных посетителей» и разом, по-военному, хлопнул свой бокал, а Арину Власьевну заставил выпить рюмку
до последней
капельки.
И радостью наслаждался, как сорванным по дороге цветком, пока он не увял в руках, не допивая чаши никогда
до той
капельки горечи, которая лежит в конце всякого наслаждения.
С Версиловым, например, мы продолжали говорить, как самые добрые знакомые, но
до известной меры: чуть слишком проскакивала экспансивность (а она проскакивала), и мы тотчас же сдерживались оба, как бы
капельку стыдясь чего-то.
— Стало быть, нельзя. Вот я тебя
до сих пор умным человеком считал, а выходит, что ни
капельки в тебе ума нет. Говорят, нельзя — ну, и нельзя.
Пока во мне останется хоть
капелька крови, пока не высохли слезы в глазах и бог терпит грехам моим, я ползком дотащусь, если не хватит сил дойти,
до церковного порога; последний вздох отдам, последнюю слезу выплачу за тебя, моего друга.
— Во-первых, вы не туда, — залепетал Петр Степанович, — нам надо сюда, а не мимо сада; а во-вторых, во всяком случае пешком невозможно,
до вас три версты, а у вас и одежи нет. Если бы вы
капельку подождали. Я ведь на беговых, лошадь тут на дворе, мигом подам, посажу и доставлю, так что никто не увидит.
— Нет, я не то что купец, я… я… moi c’est autre chose, [я — совсем другое (фр.).] — кое-как отпарировал Степан Трофимович и на всякий случай на
капельку приотстал
до задка телеги, так что пошел уже рядом с коровой.
До сих пор он говорил как-то двусмысленно, так что Лебядкин, искусившийся в роли шута,
до последнего мгновения все-таки был
капельку неуверен: сердится ли его барин в самом деле или только подшучивает, имеет ли в самом деле дикую мысль объявить о браке или только играет?
Силы Глеба были исчерпаны
до последней
капельки.
Но Афанасию Матвеичу не суждено было докончить свою остроумную догадку.
До сих пор еще гостьи удерживались и коварно принимали на себя вид какой-то чинной солидности. Но тут громкий залп самого неудержимого смеха огласил всю комнату. Марья Александровна, забыв все приличия, бросилась было на своего супруга, вероятно затем, чтоб немедленно выцарапать ему глаза. Но ее удержали силою. Наталья Дмитриевна воспользовалась обстоятельствами и хоть
капельку, да подлила еще яду.
И еще так, что забудет что-нибудь, то вспоминает, вспоминает — и все, все
до капельной
капельки,
до синь-пороха ему рассказала.
— Я скажу одно, — поднялся маленький математик, — пощадите, господа, молодого человека!.. Если у вас есть в сердце хоть
капелька человеческой крови — пощадите его! Он виноват — не спорю. Ну, выдержите его в карцере, сколько вам будет угодно; ну, лишите его домашних отпусков
до конца курса; ну, постарайтесь представить пред собранием товарищей весь позор, всю глупость его проступка; но только, Бога ради, не выгоняйте его!
Все хотел рассказать ему, все
до последней
капельки и потом просить его, высватал бы ему Наташу.
—
До последней
капельки. Одна ведь только она была. При ней пошло не то житье. Известно, ежели некому добрым хозяйством путем распорядиться, не то что вотчина, царство пропадет. А ее дело девичье. Куда же ей? Опять же и чудит без меры. Ну и пошло все врознь, пошло да и поехало. А вы, смею спросить, тоже из господ будете?
Михаил Михайлович был расстроен
до слез и часами почтительно просиживал у изголовья больной, читая в ее закрытые глаза французский роман, пока Таисия готовила компрессы и по
капелькам, тщательно отмеривала лекарство.