Будь он самый грубый, животный человек, но если в душе его не замерло народное чувство, если в нем не перестало биться русское сердце, звуки Глинки навеют на него тихий восторг и на думные очи вызовут даже невольную сладкую слезу, и эту слезу, как заветное сокровище, не покажет он ни другу-приятелю, ни отцу с матерью, а разве той одной, к кому стремятся
добрые помыслы любящей души…
Неточные совпадения
Жизнь кузины шла не по розам. Матери она лишилась ребенком. Отец был отчаянный игрок и, как все игроки по крови, — десять раз был беден, десять раз был богат и кончил все-таки тем, что окончательно разорился. Les beaux restes [Остатки (фр.).] своего достояния он посвятил конскому заводу, на который обратил все свои
помыслы и страсти. Сын его, уланский юнкер, единственный брат кузины, очень
добрый юноша, шел прямым путем к гибели: девятнадцати лет он уже был более страстный игрок, нежели отец.
— Господь наградит тебя! — произнес умиленно старик. — Вот находит это сумление: думаешь, вывелись
добрые люди! Бога только гневим такими
помыслами… Есть
добрые люди! Благослови тебя творец, благослови и весь род твой!
Груня имела большое влияние на подраставшую девочку, ее да Дарью Сергевну надо было Дуне благодарить за то, что, проживши семь лет в Манефиной обители, она всецело сохранила чистоту душевных
помыслов и внедрила в сердце своем стремление к
добру и правде, неодолимое отвращенье ко всему лживому, злому, порочному.
Но это все — наружность. Ее разговор совсем особенный. Видно, что никаких у нее суетных
помыслов; вся она — в тихом, прочном стремлении к
добру, к немощам человека. Это не рисовка.
Сначала молитвенные
помыслы перебивали, как это всегда бывает, другие мирские мысли, но потом, когда силою воли она принудила себя сосредоточиться, ей почудилось, что она не молится, а беседует с
добрыми друзьями, готовыми прийти к ней на помощь, посоветовать, выручить из беды, разделить тяжесть горя.
Сколько предметов для души
доброй, любящей, не изгнанной еще из рая чистых
помыслов и наслаждений!
Он в контракте обязывался, по прибытии с труппою в Москву, царскому величеству всеми
помыслами, потехами угодить и к тому всегда
доброму «готовому и должному быти», и за это ему назначено было ежегодно получать по 5000 ефимков.