Неточные совпадения
Она не отвечала и, склонив немного голову, смотрела на него из-подлобья вопросительно своими блестящими из-за
длинных ресниц глазами. Рука ее, игравшая сорванным
листом, дрожала. Он видел это, и лицо его выразило ту покорность, рабскую преданность, которая так подкупала ее.
Никто не думал, глядя на его белые с напухшими жилами руки, так нежно
длинными пальцами ощупывавшие оба края лежавшего пред ним
листа белой бумаги, и на его с выражением усталости на бок склоненную голову, что сейчас из его уст выльются такие речи, которые произведут страшную бурю, заставят членов кричать, перебивая друг друга, и председателя требовать соблюдения порядка.
Но грустно думать, что напрасно
Была нам молодость дана,
Что изменяли ей всечасно,
Что обманула нас она;
Что наши лучшие желанья,
Что наши свежие мечтанья
Истлели быстрой чередой,
Как
листья осенью гнилой.
Несносно видеть пред собою
Одних обедов
длинный ряд,
Глядеть на жизнь как на обряд
И вслед за чинною толпою
Идти, не разделяя с ней
Ни общих мнений, ни страстей.
Это был человек среднего роста, одетый в широкие,
длинные одежды той неуловимой окраски, какую принимают
листья деревьев поздней осенью, когда они уже испытали ожог мороза.
Черные, лапчатые
листья растения расползались по стенам, на стеблях, привязанных бечевками ко гвоздям, воздушные корни висели в воздухе, как
длинные, серые черви.
Я никак не ожидал, чтоб Фаддеев способен был на какую-нибудь любезность, но, воротясь на фрегат, я нашел у себя в каюте великолепный цветок: горный тюльпан, величиной с чайную чашку, с розовыми
листьями и темным, коричневым мхом внутри, на
длинном стебле. «Где ты взял?» — спросил я. «В Африке, на горе достал», — отвечал он.
Вспомните наши ясно-прохладные осенние дни, когда, где-нибудь в роще или
длинной аллее сада, гуляешь по устланным увядшими
листьями дорожкам; когда в тени так свежо, а чуть выйдешь на солнышко, вдруг осветит и огреет оно, как летом, даже станет жарко; но лишь распахнешься, от севера понесется такой пронзительный и приятный ветерок, что надо закрыться.
На одном берегу ряд грязноватых пакгаузов, домов,
длинных заборов; зелени нигде не видать; изредка выбегают на солнце из-за каменной ограды два-три банановые
листа.
Broom значит метла; дерево названо так потому, что у него нет
листьев, а есть только тонкие и чрезвычайно
длинные зеленые прутья, которые висят, как кудри, почти до земли.
Пальма аrеса с своими темно-зелеными
листьями, которых верхушки будто отрезаны, и все дерево точно щеголевато острижено, кокосовые с развесистыми,
длинными и острыми
листьями, мускатные с небольшим, ярко-зеленым, жирным
листом, далее померанцы, банианы — вот кайма, окружавшая нас!
Она грациозно наклонилась;
листья, как
длинные, правильными прядями расчесанные волосы; под ними висят тяжелые кисти огромных орехов.
По мере того как мы шли через ворота, двором и по лестнице, из дома все сильнее и чаще раздавался стук как будто множества молотков. Мы прошли несколько сеней, заваленных кипами табаку, пустыми ящиками, обрезками табачных
листьев и т. п. Потом поднялись вверх и вошли в
длинную залу с таким же жиденьким потолком, как везде, поддерживаемым рядом деревянных столбов.
Так закончил свое чтение
длинного обвинительного акта секретарь и, сложив
листы, сел на свое место, оправляя обеими руками
длинные волосы. Все вздохнули облегченно с приятным сознанием того, что теперь началось исследование, и сейчас всё выяснится, и справедливость будет удовлетворена. Один Нехлюдов не испытывал этого чувства: он весь был поглощен ужасом перед тем, что могла сделать та Маслова, которую он знал невинной и прелестной девочкой 10 лет тому назад.
Накануне был первый теплый весенний дождь. Везде, где не было мостовой, вдруг зазеленела трава; березы в садах осыпались зеленым пухом, и черемуха и тополя расправляли свои
длинные пахучие
листья, а в домах и магазинах выставляли и вытирали рамы. На толкучем рынке, мимо которого пришлось проезжать Нехлюдову, кишела около выстроенных в ряд палаток сплошная толпа народа, и ходили оборванные люди с сапогами под мышкой и перекинутыми через плечо выглаженными панталонами и жилетами.
Первое письмо, полученное Грушенькой, было
длинное, на почтовом
листе большого формата, запечатанное большою фамильною печатью и страшно темное и витиеватое, так что Грушенька прочла только половину и бросила, ровно ничего не поняв.
В этот день Н.А. Десулави отметил в своем дневнике растущие в сообществе следующие цветковые и тайнобрачные растения: клинтонию с крупными сочными
листьями и белыми цветами на
длинном стебельке, гнездовку, украшенную многочисленными ароматными фиолетовыми цветами; козлец — высокое растение с
длинными сидящими
листьями и беловато-желтыми цветами; затем папоротник, большие ажурные
листья которого имеют треугольную форму и по первому впечатлению напоминают
листья орляка; кочедыжник женский — тоже с отдельными большими
листьями, форма которых меняется в зависимости от окружающей их обстановки.
Подлесье состояло из всевозможных кустарников, между которыми следует отметить колючий крыжовник с весьма мелкими закругленными мохнатыми
листьями и белый дерен с гибкими
длинными ветвями и ланцетовидными
листьями, сверху темно-зелеными, снизу белесоватыми.
Тут же можно было видеть серебристо-белые пушки ломоноса с мелкими
листьями на
длинных черешках, отходящих в сторону от стебля; крупный раскидистый гречишник, обладающий изумительной способностью приспосабливаться и процветать во всякой обстановке, изменяя иногда свой внешний вид до неузнаваемости; особый вид астры, растущей всегда быстро, и высокую веронику, выдающую себя большим ростом и соцветием из белых колосовидных кистей.
Быстро сбросил я с себя верхний клапан мехового мешка. Снег и сухие
листья обдали мне лицо. В то же мгновение я увидел, как какая-то
длинная тень скользнула наискось к лесу.
Ноги беспрестанно путались и цеплялись в
длинной траве, пресыщенной горячим солнцем; всюду рябило в глазах от резкого металлического сверкания молодых, красноватых
листьев на деревцах; всюду пестрели голубые гроздья журавлиного гороху, золотые чашечки куриной слепоты, наполовину лиловые, наполовину желтые цветы Ивана-да-Марьи; кое-где, возле заброшенных дорожек, на которых следы колес обозначались полосами красной мелкой травки, возвышались кучки дров, потемневших от ветра и дождя, сложенные саженями; слабая тень падала от них косыми четвероугольниками, — другой тени не было нигде.
Старик с трудом выдергивал из вязкой тины свой
длинный шест, весь перепутанный зелеными нитями подводных трав; сплошные, круглые
листья болотных лилий тоже мешали ходу нашей лодки.
Я, признаюсь, не слишком люблю это дерево — осину — с ее бледно-лиловым стволом и серо-зеленой металлической листвой, которую она вздымает как можно выше и дрожащим веером раскидывает на воздухе; не люблю я вечное качанье ее круглых неопрятных
листьев, неловко прицепленных к
длинным стебелькам.
Погода прекрасная; кротко синеет майское небо; гладкие молодые
листья ракит блестят, словно вымытые; широкая, ровная дорога вся покрыта той мелкой травой с красноватым стебельком, которую так охотно щиплют овцы; направо и налево, по
длинным скатам пологих холмов, тихо зыблется зеленая рожь; жидкими пятнами скользят по ней тени небольших тучек.
Каждый
лист состоял из пяти листочков, из которых средний был
длиннее, два покороче, а два крайние — самые короткие.
Зато осокорь достигает исполинской вышины; он величав, строен и многолиствен; его бледно-зеленые
листья похожи на
листья осины и так же легко колеблются на
длинных стебельках своих при малейшем, незаметном движении воздуха.
Если, бывало, кому-нибудь из соседок доводилось, проходя мимо дома Давыдовской, увидать, как она стоит с
длинным чубуком в одной руке, а другою рукою обирает сухие
листья с волкомерии, то соседка только замечала: «а ведь Давыдовчихин муж-то, должно что, еще жив», и всякая совершенно довольствовалась этим предположением.
Только одни
листья прибрежных водорослей, то многоугольные, как
листья «мать-и-мачеха», то
длинные и остроконечные, как у некоторых видов пустынной пальмы, лениво покачивались, роскошничая на мелкой ряби тихо бежавшей речки.
Дорога широкой дикой лентой вьется впереди, между полями засохшего жнивья и блестящей росою зелени; кое-где при дороге попадается угрюмая ракита или молодая березка с мелкими клейкими
листьями, бросая
длинную неподвижную тень на засохшие глинистые колеи и мелкую зеленую траву дороги…
Кругом было и светло и зелено; ветер шелестел в
листьях деревьев, изредка качая
длинную ветку малины над головой Зинаиды.
Только раз чуть-чуть не перехитрили Родиона Антоныча, именно,
лист такой бумаги подняли на
длинной палке к самому балкону, и, по всей вероятности, Лаптев принял бы это прошение, если бы лихой оренбургский казак вовремя не окрестил нагайкой рук, которые держали шест с прошением.
Еще: от
листьев тень — плетеная, решетчатая. В тени лежат и жуют что-то похожее на легендарную пищу древних:
длинный желтый плод и кусок чего-то темного. Женщина сует это мне в руку, и мне смешно: я не знаю, могу ли я это есть.
Он впился глазами в записку Джеммы.
Длинный, изящный хвостик буквы G, первой буквы ее имени, стоявшей на конце
листа, напомнил ему ее красивые пальцы, ее руку… Он подумал, что ни разу не прикоснулся к этой руке губами…
—
Длинное, чтобы быть прочитанным? Согласен; шесть почтовых
листов. Молчите, молчите! Скажите: можете вы уделить мне еще десять минут, но теперь же, сейчас же… Я слишком долго вас ждал!
Оно особенно выгодно и приятно потому, что в это время другими способами уженья трудно добывать хорошую рыбу; оно производится следующим образом: в маленькую рыбачью лодку садятся двое; плывя по течению реки, один тихо правит веслом, держа лодку в расстоянии двух-трех сажен от берега, другой беспрестанно закидывает и вынимает наплавную удочку с
длинной лесой, насаженную червяком, кобылкой (если они еще не пропали) или мелкой рыбкой; крючок бросается к берегу, к траве, под кусты и наклонившиеся деревья, где вода тиха и засорена падающими сухими
листьями: к ним обыкновенно поднимается всякая рыба, иногда довольно крупная, и хватает насадку на ходу.
То ярко-зеленые, то темноцветные
листья стелятся по воде, но глубоко ушли корни их в тинистое дно; белые и желтые водяные лилии, цвет лопухов, попросту называемые кувшинчиками, и красные цветочки темной травы, торчащие над
длинными вырезными
листьями, — разнообразят зеленый ковер, покрывающий поверхность пруда.
На 303-й версте общество вышло из вагонов и
длинной пестрой вереницей потянулось мимо сторожевой будки, по узкой дорожке, спускающейся в Бешеную балку… Еще издали на разгоряченные лица пахнуло свежестью и запахом осеннего леса… Дорожка, становясь все круче, исчезала в густых кустах орешника и дикой жимолости, которые сплелись над ней сплошным темным сводом. Под ногами уже шелестели желтые, сухие, скоробившиеся
листья. Вдали сквозь пустую сеть чащи алела вечерняя заря.
Своим институтским подругам и отцу она пишет
длинные письма на пяти
листах, и находит же, о чем писать, а с ним говорит только о погоде и о том, что пора обедать или ужинать.
Это случилось в самый полдень, когда все комары спрятались от жары в болото. Комар Комарович —
длинный нос прикорнул под широкий
лист и заснул. Спит и слышит отчаянный крик...
При такой заре, покуда не забрана половина облитого янтарем неба, в комнатах Иды и ее матери держится очень странное освещение — оно не угнетает, как белая ночь, и не радует, как свет, падающий лучом из-за тучи, а оно приносит с собою что-то фантасмагорическое: при этом освещении изменяются цвета и положения всех окружающих вас предметов: лежащая на столе головная щетка оживает, скидывается черепахой и шевелит своей головкой; у старого жасмина вырастают вместо
листьев голубиные перья; по лицу сидящего против вас человека протягиваются
длинные, тонкие, фосфорические блики, и хорошо знакомые вам глаза светят совсем не тем блеском, который всегда вы в них видели.
Пройдя таким образом немного более двух верст, слышится что-то похожее на шум падающих вод, хотя человек, не привыкший к степной жизни, воспитанный на булеварах, не различил бы этот дальний ропот от говора
листьев; — тогда, кинув глаза в ту сторону, откуда ветер принес сии новые звуки, можно заметить крутой и глубокий овраг; его берег обсажен наклонившимися березами, коих белые нагие корни, обмытые дождями весенними, висят над бездной
длинными хвостами; глинистый скат оврага покрыт камнями и обвалившимися глыбами земли, увлекшими за собою различные кусты, которые беспечно принялись на новой почве; на дне оврага, если подойти к самому краю и наклониться придерживаясь за надёжные дерева, можно различить небольшой родник, но чрезвычайно быстро катящийся, покрывающийся по временам пеною, которая белее пуха лебяжьего останавливается клубами у берегов, держится несколько минут и вновь увлечена стремлением исчезает в камнях и рассыпается об них радужными брызгами.
Тут тропинка снова постепенно ползла на отлогую
длинную гору, извиваясь между дерев как змея, исчезая по временам под сухими хрупкими
листьями и хворостом.
Трудные переходы, пыль, жара, усталость, сбитые до крови ноги, коротенькие отдыхи днем, мертвый сон ночью, ненавистный рожок, будящий чуть свет. И всё поля, поля, не похожие на родные, покрытые высокою зеленою, громко шелестящею
длинными шелковистыми
листьями кукурузой или тучной пшеницей, уже начинавшей кое-где желтеть.
Он уставился в
лист и сухим пальчиком с
длинным когтем провел по строчкам.
Он спит, — и
длинные ресницы
Закрыли очи под собой;
В ланитах кровь, как у девицы,
Играет розовой струёй;
И на кольчуге боевой
Ему не жестко. С сожаленьем
На эти нежные черты
Взирает витязь, и мечты
Его исполнены мученьем:
«Так светлой каплею роса,
Оставя край свой, небеса,
На
лист увядший упадает;
Блистая райским жемчугом,
Она покоится на нем,
И, беззаботная, не знает,
Что скоро
лист увядший тот
Пожнет коса иль конь сомнет...
— Вот вам casadores cubrey, — сказал европеец, вынимая из портфеля
длинную, стройную сигару, которой наружность ясно доказывала, что она принадлежит к высшей аристократии табачного
листа.
К тому же я совсем не моралист, —
Ни блага в зле, ни зла в добре не вижу,
Я палачу не дам похвальный
лист,
Но клеветой героя не унижу, —
Ни плеск восторга, ни насмешки свист
Не созданы для мертвых. Царь иль воин,
Хоть он отличья иногда достоин,
Но верно нам за тяжкий мавзолей
Не благодарен в комнатке своей,
И,
длинным одам внемля поневоле,
Зевая вспоминает о престоле.
Даже не проснулась вечерняя тишина, не закричала и не заплакала она и не зазвенела тихим звоном своего тонкого стекла — так слаб был шум удалявшихся шагов. Прошумели и смолкли. И задумалась вечерняя тишина, протянулась
длинными тенями, потемнела — и вдруг вздохнула вся шелестом тоскливо взметнувшихся
листьев, вздохнула и замерла, встречая ночь.
Только в одиннадцать часов попал он в швейцарскую Юлиана Мастаковича, чтоб примкнуть свое скромное имя к
длинному столбцу почтительных лиц, расписавшихся в швейцарской на
листе закапанной и кругом исчерченной бумаги.
По ограде высокой и
длиннойЛишних роз к нам свисают цветы.
Не смолкает напев соловьиный,
Что-то шепчут ручьи и
листы.
Как ножом пó сердцу полоснуло Алексея от этих слов старорусского «жáльного плача»… Заговорила в нем совесть, ноги подкосились, и как осиновый
лист он затрясся… Мельтешит перед ним
длинный поезд кибиток, таратаек, крестьянских телег; шагом едут они за покойницей…