Неточные совпадения
Почти в течение
целых пяти минут все хранили молчание; раздавался только стук, производимый носом дрозда о
дерево деревянной клетки, на дне которой удил он хлебные зернышки.
Точно ли так велика пропасть, отделяющая ее от сестры ее, недосягаемо огражденной стенами аристократического дома с благовонными чугунными лестницами, сияющей медью, красным
деревом и коврами, зевающей за недочитанной книгой в ожидании остроумно-светского визита, где ей предстанет поле блеснуть умом и высказать вытверженные мысли, мысли, занимающие по законам моды на
целую неделю город, мысли не о том, что делается в ее доме и в ее поместьях, запутанных и расстроенных благодаря незнанью хозяйственного дела, а о том, какой политический переворот готовится во Франции, какое направление принял модный католицизм.
По огороду были разбросаны кое-где яблони и другие фруктовые
деревья, накрытые сетями для защиты от сорок и воробьев, из которых последние
целыми косвенными тучами переносились с одного места на другое.
Так в Африке, где много Обезьян,
Их стая
целая сидела
По сучьям, по ветвям на
дереве густом
И на ловца украдкою глядела,
Как по траве в сетях катался он кругом.
Ей становится тяжело, что-то давит грудь, беспокоит. Она снимет мантилью, косынку с плеч, но и это не помогает — все давит, все теснит. Она бы легла под
дерево и пролежала так
целые часы.
Бывало и то, что отец сидит в послеобеденный час под
деревом в саду и курит трубку, а мать вяжет какую-нибудь фуфайку или вышивает по канве; вдруг с улицы раздается шум, крики, и
целая толпа людей врывается в дом.
Помню еще около дома огромные
деревья, липы кажется, потом иногда сильный свет солнца в отворенных окнах, палисадник с цветами, дорожку, а вас, мама, помню ясно только в одном мгновении, когда меня в тамошней церкви раз причащали и вы приподняли меня принять дары и
поцеловать чашу; это летом было, и голубь пролетел насквозь через купол, из окна в окно…
Самое замечательное на этой фабрике то, что веревки на ней делаются не из того, из чего делают их в
целом мире, не из пеньки, а из волокон
дерева, похожего несколько на банановое.
На этом расстоянии то, что издали казалось мхом, травкой, являлось
целыми лесами кустов и
деревьев.
При входе сидел претолстый китаец, одетый, как все они, в коленкоровую кофту, в синие шаровары, в туфлях с чрезвычайно высокой замшевой подошвой, так что на ней едва можно ходить, а побежать нет возможности. Голова, разумеется, полуобрита спереди, а сзади коса. Тут был приказчик-англичанин и несколько китайцев. Толстяк и был хозяин. Лавка похожа на магазины
целого мира, с прибавлением китайских изделий, лакированных ларчиков, вееров, разных мелочей из слоновой кости, из пальмового
дерева, с резьбой и т. п.
Корвет перетянулся, потом транспорт, а там и мы, но без помощи японцев, а сами, на парусах. Теперь ближе к берегу. Я
целый день смотрел в трубу на домы,
деревья. Все хижины да дрянные батареи с пушками на развалившихся станках. Видел я внутренность хижин: они без окон, только со входами; видел голых мужчин и женщин, тоже голых сверху до пояса: у них надета синяя простая юбка — и только. На порогах, как везде, бегают и играют ребятишки; слышу лай собак, но редко.
Тогда в долину свергается
целый поток щебня и поломанных сухостойных
деревьев.
Целыми часами она сидит неподвижно на
дереве или на камне кабарожьей тропы, выжидая добычу.
Тогда я понял его. Стрелки бросили ему укор в том, что оставляемые им сигналы незаметны. Теперь он решил устроить такую преграду, чтобы они уперлись в нее и остановились. Меня это очень рассмешило. Дерсу навалил на тропе множество бурелома, нарубил кустов, подрубил и согнул соседние
деревья — словом, создал
целую баррикаду. Завал этот подействовал. Натолкнувшись на него, Сабитов и Аринин осмотрелись и пошли как следует.
Дерсу был безусловно прав. Обычай «ссаживать» ворон с
деревьев — жестокая забава охотников. Стрельбой по воронам забавляются иногда даже образованные люди. Стреляют так же, как в бутылку, только потому, что черная ворона представляет собой хорошую
цель.
Несколько дней спустя после этого мы занимались пристрелкой ружей. Людям были розданы патроны и указана
цель для стрельбы с упора. По окончании пристрелки солдаты стали просить разрешения открыть вольную стрельбу. Стреляли они в бутылку, стреляли в белое пятно на
дереве, потом в круглый камешек, поставленный на краю утеса.
Я глядел тогда на зарю, на
деревья, на зеленые мелкие листья, уже потемневшие, но еще резко отделявшиеся от розового неба; в гостиной, за фортепьянами, сидела Софья и беспрестанно наигрывала какую-нибудь любимую, страстно задумчивую фразу из Бетховена; злая старуха мирно похрапывала, сидя на диване; в столовой, залитой потоком алого света, Вера хлопотала за чаем; самовар затейливо шипел, словно чему-то радовался; с веселым треском ломались крендельки, ложечки звонко стучали по чашкам; канарейка, немилосердно трещавшая
целый день, внезапно утихала и только изредка чирикала, как будто о чем-то спрашивала; из прозрачного, легкого облачка мимоходом падали редкие капли…
Наскоро поужинав, мы пошли с Дерсу на охоту. Путь наш лежал по тропинке к биваку, а оттуда наискось к солонцам около леса. Множество следов изюбров и диких коз было заметно по всему лугу. Черноватая земля солонцов была почти совершенно лишена растительности. Малые низкорослые
деревья, окружавшие их, имели чахлый и болезненный вид. Здесь местами земля была сильно истоптана. Видно было, что изюбры постоянно приходили сюда и в одиночку и
целыми стадами.
Дубровский
поцеловал ее руку и скрылся между
деревьями.
Я часы
целые проводил в его комнате, докучал ему, притеснял его, шалил — он все выносил с добродушной улыбкой, вырезывал мне всякие чудеса из картонной бумаги, точил разные безделицы из
дерева (зато ведь как же я его и любил).
В саду было множество ворон; гнезда их покрывали макушки
деревьев, они кружились около них и каркали; иногда, особенно к вечеру, они вспархивали
целыми сотнями, шумя и поднимая других; иногда одна какая-нибудь перелетит наскоро с
дерева на
дерево, и все затихнет…
Мы с братом тоже подолгу простаивали под столбами. Когда я в первый раз прислонил ухо к
дереву, — меня поразило разнообразие этих текучих звуков. Это был уже не один ровный и неглубокий металлический звон; казалось —
целая звуковая река переливалась по
дереву, сложная, невнятная, завлекающая. И положительно иной раз воображение ловило что-то вроде отдаленного говора.
Она показала Галактиону свою спальню, поразившую его своею роскошью: две кровати красного
дерева стояли под каким-то балдахином, занавеси на окнах были из розового шелка, потом великолепный мраморный умывальник, дорогой персидский ковер во весь пол, а туалет походил на
целый магазин.
На полдороге стало темнеть, и скоро нас окутала настоящая тьма. Я уже потерял надежду, что когда-нибудь будет конец этой прогулке, и шел ощупью, болтаясь по колена в воде и спотыкаясь о бревна. Кругом меня и моих спутников там и сям мелькали или тлели неподвижно блуждающие огоньки; светились фосфором
целые лужи и громадные гниющие
деревья, а сапоги мои были усыпаны движущимися точками, которые горели, как ивановские светляки.
Находя в этих звуках сходство с отвратительным криком грызущихся кошек, народ называет иволгу дикою кошкой] стонут рябые кукушки, постукивают, долбя
деревья, разноперые дятлы, трубят желны, трещат сойки; свиристели, лесные жаворонки, дубоноски и все многочисленное крылатое, мелкое певчее племя наполняет воздух разными голосами и оживляет тишину лесов; на сучьях и в дуплах
дерев птицы вьют свои гнезда, кладут яйца и выводят детей; для той же
цели поселяются в дуплах куницы и белки, враждебные птицам, и шумные рои диких пчел.
Подъехать в меру на санях или дрожках редко удавалось по неудобству местности, и я подкрадывался к глухарям из-за
деревьев; если тетерева совершенно не видно и стрелять нельзя, то я подбегал под самое
дерево и спугивал глухаря, для чего иногда жертвовал одним выстрелом своего двуствольного ружья, а другим убивал дорогую добычу в лет,
целя по крыльям; но для этого нужно, чтоб
дерево было не слишком высоко.
4) Если птица сидит на
дереве, то надобно
целить в ее середину.
Это не что иное, как
целые озера, по большей части мелкие, но иногда и глубокие, покрытые толстою и очень крепкою пленою, сотканною из корней болотных растений, кустов и
деревьев, растущих в торфяном грунте.
Таким зарядом надобно начать стрелять в
цель; если звук выстрела не густ, не полон, приклад не плотно прижимается к плечу, дробь не глубоко входит даже в мягкое
дерево и ложится пониже
цели, то заряд мал: прибавляя понемногу пороху и дроби, вы, наконец, непременно найдете настоящий заряд.
— Когда тетеревята подрастут еще побольше и начнут понемногу мешаться, то уже чаще, особенно если место голо, поднимаются
целою выводкой и начинают садиться на
деревья: иногда на разные, а иногда все на одно большое
дерево; они садятся обыкновенно в полдерева, на толстые сучья поближе к древесному стволу, и ложатся вдоль по сучку, протянув по нем шеи.
Однако время уходило, и надо было возвращаться на бивак. Осмотревшись, я пошел, как мне казалось, прямо к морю, но на пути встретил лесное болото, заваленное колодником. С
целью обойти его я принял немного вправо. Минут через десять я увидел
дерево, которое показалось мне знакомым. Это был вяз с выводком соболей.
В восемь часов утра начинался день в этом доме; летом он начинался часом ранее. В восемь часов Женни сходилась с отцом у утреннего чая, после которого старик тотчас уходил в училище, а Женни заходила на кухню и через полчаса являлась снова в зале. Здесь, под одним из двух окон, выходивших на берег речки, стоял ее рабочий столик красного
дерева с зеленым тафтяным мешком для обрезков. За этим столиком проходили почти
целые дни Женни.
— Ах,
дерево какое! — рассердилась Женя. — Что же по-твоему, лучше: с проваленным носом на соломе сгнить? Под забором издохнуть, как собаке? Или сделаться честной? Дура! Тебе бы ручку у него
поцеловать, а ты кобенишься.
Около
деревьев в цвету вились и жужжали
целые рои пчел, ос и шмелей.
Время стало приближаться к весне. Воздвиженское с каждым днем делалось все прелестней и прелестней: с высокой горы его текли
целые потоки воды, огромное пространство виднеющегося озера почти уже сплошь покрылось синеватою наслюдою. Уездный город стоял
целый день покрытый как бы туманом испарений. Огромный сад Воздвиженского весь растаял и местами начинал зеленеть. Все
деревья покрылись почками, имеющими буроватый отлив. Грачи вылетали из свитых ими на
деревьях гнезд и весело каркали.
Мы их все развесили в гирляндах и в горшках расставили, и такие цветы тут были, что как
целые деревья, в больших кадках; их мы по углам расставили и у кресел мамаши, и как мамаша вышла, то удивилась и очень обрадовалась, а Генрих был рад…
Почерневшие кресла из красного
дерева с тонкими ножками и выгнутыми спинками простояли в этом доме
целых полвека и теперь старчески-неприязненно смотрели на новую венскую мебель, на пестрые бархатные ковры и на щегольской рояль.
И в этом мягком воздухе, полном странных весенних ароматов, в этой тишине, темноте, в этих преувеличенно ярких и точно теплых звездах — чувствовалось тайное и страстное брожение, угадывалась жажда материнства и расточительное сладострастие земли, растений,
деревьев —
целого мира.
Но вот лес начинает мельчать; впереди сквозь редкие насаждения
деревьев белеет свет, возвещающий поляну, реку или деревню. Вот лес уже кончился, и перед вами речонка, через которую вы когда-то переезжали летом вброд. Но теперь вы ее не узнаете; перед вами
целое море воды, потопившей собою и луга и лес верст на семь. Вы подъезжаете к спуску, около которого должен стоять дощаник, но его нет.
Пермяки и зыряне
целую зиму по лесам ходят; стрельба у них не с руки, а будто к
дереву прислонясь; ружья длинные, по-ихнему туркой прозываются; заряд в него кладется маленький, и пулька тоже самая мелконькая: вот он и норовит белке или горностайке в самый, то есть, конец мордочки попасть.
Александр мысленно дополнял эти воспоминания другими: «Вон на этой скамье, под
деревом, — думал он, — я сиживал с Софьей и был счастлив тогда. А вон там, между двух кустов сирени, получил от нее первый
поцелуй…» И все это было перед глазами. Он улыбался этим воспоминаниям и просиживал по
целым часам на балконе, встречая или провожая солнце, прислушиваясь к пению птиц, к плеску озера и к жужжанью невидимых насекомых.
Я застал старика с большой седой бородой, в одной рубахе и туфлях, с садовым ножом в руках за обрезкой фруктовых
деревьев в прекрасном садике. Я передал ему поклон от дочери и рассказал о
цели моего приезда.
То дождя по
целым неделям нет, то вдруг такой зарядит, словно с цепи сорвется; то жук одолел, все
деревья в саду обглодал; то крот появился, все луга изрыл.
Они не отъехали полуверсты от болота, как у передовых казаков лошади шарахнулись и стали храпеть; через минуту из-за куста сверкнули как уголь блестящие глаза, и вдруг меж
деревьев вдоль опушки промчалась
целая стая волков.
Искусственное, складное удилище делается из морского тростника (камыша) разной толщины, даже просто вытачивается из
дерева, так что одно коленце, будучи тонее, может вкладываться в другое, более толстое;
целое удилище состоит из трех или четырех таких коленцев; все они привинчиваются одно к другому или просто втыкаются одно в другое; верхнее коленце делается из китового уса или тонкой камышинки с маленьким проволочным колечком на верхнем конце для привязки лесы.
Охотники хорошо это знают и на реках и озерах, берега которых совершенно голы, прибегают к хитрости, устроивают искусственную зелень: срубают вершину какого-нибудь молодого
дерева (если оно мало, то два и три) или
целый куст тальнику, вербы, выбирают удобное для уженья место и кладут их на воду, погрузив до половины и воткнув нижние, заостренные концы в берег.
Всякому рыбаку известно, что нередко случается задевать крючками удочек за неровное дно, берег, камни, травяные и древесные корни, торчащие в воде неприметно для зрения, или ветви
целых дерев, нередко в ней лежащих.
Вода и льдины ходили уже поверх кустов ивняка, покрывающих дальний плоский берег; там кое-где показывались еще ветлы: верхняя часть дуплистых стволов и приподнятые кверху голые сучья принимали издали вид черных безобразных голов, у которых от страха стали дыбом волосы; огромные глыбы льда, уносившие иногда на поверхности своей
целый участок зимней дороги, стремились с быстротою щепки, брошенной в поток; доски, стоги сена, зимовавшие на реке и которых не успели перевезти на берег, бревна, столетние
деревья, оторванные от почвы и приподнятые льдинами так, что наружу выглядывали только косматые корни, появлялись беспрестанно между икрами [Льдинами.
Требовалось ли починить телегу — он с готовностью принимался за работу, и стук его топора немолчно раздавался по двору битых два часа; в результате оказывалось, однако ж, что Аким искромсал на
целые три подводы
дерева, а дела все-таки никакого не сделал — запряг прямо, как говорится, да поехал криво!
Юлия Сергеевна смотрела на картины, как муж, в кулак или бинокль и удивлялась, что люди на картинах как живые, а
деревья как настоящие; но она не понимала, ей казалось, что на выставке много картин одинаковых и что вся
цель искусства именно в том, чтобы на картинах, когда смотришь на них в кулак, люди и предметы выделялись, как настоящие.