— Дай бог тебе счастье, если ты веришь им обоим! — отвечала она, и рука ее играла густыми кудрями беспечного юноши; а их лодка скользила неприметно вдоль по реке, оставляя белый змеистый след за собою между темными волнами; весла, будто крылья черной птицы, махали по обеим сторонам их лодки; они оба сидели рядом, и по веслу было в руке каждого; студеная влага с легким шумом всплескивала, порою озаряясь фосфорическим блеском; и потом уступала, оставляя быстрые круги, которые постепенно исчезали в темноте; — на западе была еще красная черта, граница дня и ночи; зарница, как алмаз, отделялась на синем своде, и свежая роса уж падала на опустелый берег <Суры>; — мирные плаватели, посреди усыпленной природы, не думая о будущем, шутили меж собою; иногда Юрий каким-нибудь движением заставлял колебаться лодку, чтоб рассердить, испугать свою подругу; но она умела отомстить за это невинное коварство; неприметно гребла в противную сторону, так что все его усилия делались тщетны, и челнок останавливался, вертелся… смех, ласки, детские опасения, всё так отзывалось чистотой души, что если б
демон захотел искушать их, то не выбрал бы эту минуту...
Неточные совпадения
— Опомнитесь и оставьте меня! — строго сказал он, — если в доме моего друга поселился
демон, я
хочу быть ангелом-хранителем его покоя…
Странный и ужасный
демон привязался к нему окончательно и уже не
хотел оставлять его более.
Белоярцев по привычке
хотел сказать: «отчего же у меня сапоги не
демоны», но спохватился и, уже не ставя себя образцом, буркнул только...
— А книгу эту,
Демона, я не могу тебе отдать —
хочешь двугривенный получить за нее?
Обидеть другого, потому что он нас обидел, будто бы для того, чтобы устранить зло, значит повторить дурное дело и над ним и над собой, значит породить или по крайней мере освободить — поощрить того самого
демона, которого мы будто бы
хотим изгнать.
Он ходил ко мне, гордый
демон, и всё
хотел, чтоб я сама кинулась ему в руки.
— Ты моя жена, уже полгода, но в твоей душе ни даже искры любви, нет никакой надежды, никакого просвета! Зачем ты вышла за меня? — продолжал Лаптев с отчаянием. — Зачем? Какой
демон толкал тебя в мои объятия? На что ты надеялась? Чего ты
хотела?
Я несколько раз умоляла ее сбросить с себя эту ужасную ферулу; но она, как бы очарованная чарами этого
демона, слышать об этом не
хочет и совершенно убеждена, что он тем только существует на свете, что может видеть ее.
— Небо или ад… а может быть и не они; твердое намерение человека повелевает природе и случаю; —
хотя с тех пор как я сделался нищим, какой-то бешеный
демон поселился в меня, но он не имел влияния на поступки мои; он только терзал меня; воскрешая умершие надежды, жажду любви, — он странствовал со мною рядом по берегу мрачной пропасти, показывая мне целый рай в отдалении; но чтоб достигнуть рая, надобно было перешагнуть через бездну. Я не решился; кому завещать свое мщение? кому его уступить?
Но судьба мне послала человека, который случайно открыл мне, что ты воспитываешься у Палицына, что он богат, доволен, счастлив — это меня взорвало!.. я не
хотел чтоб он был счастлив — и не будет отныне; в этот дом я принес с собою моего
демона; его дыхание чума для счастливцев, чума… сестра, ты мне простишь… о! я преступник… вижу, и тобой завладел этот злой дух, и в тебе поселилась эта болезнь, которая портит жизнь и поддерживает ее.
О боже!
Итак, ты
хочешь, чтоб я был убийца!
Но я горжусь такою жертвой… кровь ее —
Моя! она другого не обрызжет.
Безумец! как искать в том сожаленья,
О ком сам бог уж не жалеет!
Час бил! час бил! — последний способ
Удастся, — или кровь! — нет, я судьбе
Не уступлю…
хотя бы
демон удивился
Тому, чего я не могу не сделать.
Его лицо бледно и весело,
хотя следы утомления видны на нем. Но что сталось с
Демоном? Он весь покрыт белой пеной… Его дыхание тяжело и прерывисто. Глаза, гордые глаза непобедимого, дикого скакуна, полны вымученного смирения. Мой смелый отец усмирил его.