— Дай бог тебе счастье, если ты веришь им обоим! — отвечала она, и рука ее играла густыми кудрями беспечного юноши; а их лодка скользила неприметно вдоль по реке, оставляя белый змеистый след за собою между темными волнами; весла, будто крылья черной птицы, махали по обеим сторонам их лодки; они оба сидели рядом, и по веслу было в руке каждого; студеная влага с легким шумом всплескивала, порою озаряясь фосфорическим блеском; и потом уступала, оставляя быстрые круги, которые постепенно исчезали в темноте; — на западе была еще красная черта, граница дня и ночи; зарница, как алмаз, отделялась на синем своде, и свежая роса уж падала на опустелый берег <Суры>; — мирные плаватели, посреди усыпленной природы, не думая о будущем, шутили меж собою; иногда Юрий каким-нибудь движением заставлял колебаться лодку, чтоб рассердить, испугать свою подругу; но она умела отомстить за это невинное коварство; неприметно гребла в противную сторону, так что все его усилия делались тщетны, и челнок останавливался, вертелся… смех, ласки, детские опасения, всё так отзывалось чистотой души, что если б
демон захотел искушать их, то не выбрал бы эту минуту;
Неточные совпадения
— Опомнитесь и оставьте меня! — строго сказал он, — если в доме моего друга поселился
демон, я
хочу быть ангелом-хранителем его покоя…
Странный и ужасный
демон привязался к нему окончательно и уже не
хотел оставлять его более.
— А книгу эту,
Демона, я не могу тебе отдать —
хочешь двугривенный получить за нее?
Обидеть другого, потому что он нас обидел, будто бы для того, чтобы устранить зло, значит повторить дурное дело и над ним и над собой, значит породить или по крайней мере освободить — поощрить того самого
демона, которого мы будто бы
хотим изгнать.
Он ходил ко мне, гордый
демон, и всё
хотел, чтоб я сама кинулась ему в руки.