«Господин исправник, будьте, говорю, нашим, так сказать, Направником!» — «Каким это, говорит, Направником?» Я уж вижу с первой полсекунды, что
дело не выгорело, стоит серьезный, уперся: «Я, говорю, пошутить желал, для общей веселости, так как господин Направник известный наш русский капельмейстер, а нам именно нужно для гармонии нашего предприятия вроде как бы тоже капельмейстера…» И резонно ведь разъяснил и сравнил, не правда ли?
Неточные совпадения
Среди этой общей тревоги об шельме Анельке совсем позабыли. Видя, что
дело ее
не выгорело, она под шумок снова переехала в свой заезжий дом, как будто за ней никаких пакостей и
не водилось, а паны Кшепшицюльский и Пшекшицюльский завели кондитерскую и стали торговать в ней печатными пряниками. Оставалась одна Толстопятая Дунька, но с нею совладать было решительно невозможно.
Красавина. Уж это
не твое
дело. Будут. Только уж ты из-под моей власти ни на шаг. Что прикажу, то и делай! Как только хозяйка выдет, говори, что влюблен. (Показывая на забор.) Там тебе нечего взять, я ведь знаю; а здесь дело-то скорей
выгорит, да и денег-то впятеро против тех.
— Ну, братцы, кажется, наше
дело скоро совсем
выгорит! Сам сейчас слышал, как мать приказание насчет птицы отдавала, которую на племя оставить, которую бить. А уж если птицу велят бить, значит, конец и
делу венец. На все лето полотков хватит — с голоду
не помрем.
Остальное время он проводил в нумере гостиницы Демут, каждый
день все более и более убеждаясь, что его «но ежели»
не выгорит.
Гришка понял, что
дело его
не выгорело, дрогнул слегка, но назвал себя.
Кроме того: хотя все устроено капитально и прочно, но кто же может поручиться за будущее? Ведь
не вечны же, в самом
деле, накаты; нельзя же думать, чтобы на крыше краска никогда
не выгорела… Вон в молочной на крышу-то понадеялись, старую оставили, а она мохом уж поросла!
Дело Араби-паши
не выгорело.
Впрочем, если кто еще
не вполне поддался расслабляющему влиянию этого томительного
дня, то это именно ямщик. Это был человек небольшого роста и довольно невзрачный в своем порыжелом кафтане и в шляпенке неизвестного происхождения, неопределенной формы и цвета. Нос у него был несколько набекрень, бороденка
выгорела от солнца, но глаза, синие и глубокие, глядели живо, умно и несколько мечтательно…
Третьего
дня Петухова горка, почитай, сплошь
выгорела, девятнадцать домов слизал огонь. Прошёл слух, будто сапожник Сетунов, который дразнил меня, бывало, по злобе на соседей поджёг, однако
не верю этому. Утром вчера пымали его на своём пепелище, когда он вьюшки печные вырывал, свели в пожарную, а в ночь — умер».
Да, да, Россия в экзаменационном отношении, конечно, и теперь еще, вообще, наилучшее отделение: здесь человек, как золото,
выгорал от несправедливости; но вот нам делается знакомо правосудие, расширяется у нас мало-помалу свобода мысли, вообще становится несколько легче, и я боюсь,
не станут ли и здесь люди верить, что тут их настоящая жизнь, а
не… то, что здесь есть на самом
деле…
Обхождение Мосея Мосеича, его приветливость и внимание заронили в душу Брагина луч надежды: авось и его дельце
выгорит… Да просто сказать,
не захочет марать рук об него этот Мосей Мосеич. Что ему эти двенадцать кабаков — плюнуть да растереть. Наверно, это все Головинский наврал про Жареного. Когда они вернулись в кабинет, Брагин подробно рассказал свое
дело. Жареный слушал его внимательно и что-то чертил карандашом на листе бумаги.
В половине мая стараются закончить сенокос — и на это время оживает голая степь косцами, стремящимися отовсюду на короткое время получить огромный заработок… А с половины мая яркое солнце печет невыносимо, степь
выгорает, дождей
не бывает месяца по два — по три, суховей, северо-восточный раскаленный ветер, в несколько
дней выжигает всякую растительность, а комары, мошкара, слепни и оводы тучами носятся и мучат табуны, пасущиеся на высохшей траве. И так до конца августа…
Много
дней шёл я, как больной, полон скуки тяжёлой. В душе моей — тихий позёмок-пожар,
выгорает душа, как лесная поляна, и думы вместе с тенью моей то впереди меня ползут, то сзади тащатся едким дымом. Стыдно ли было мне или что другое —
не помню и
не могу сказать. Родилась одна чёрная мысль и где-то, снаружи, вьётся вокруг меня, как летучая мышь...
Коли
не выгорит дело у Константина, ну, была
не была… то я теряю!
Тот только потупился, слова
не сказал. Видят, что
дело их
не выгорело. Один и говорит: «Я теперь в свою волость пойду», а другой: «Мне идти некуда. Одна дорога — бродяжья. Ну, только нам теперь вместе идти нехорошо. Прощайте, господа». Взяли котелки, всю свою амуницию, пошли назад. Отошли вверх по реке верст пяток, свой огонек развели.
Смотрю я на него и радостно думаю: «А ты, милый, видать, птица редкая и новая — пусть скажется в добрый час!» Нравится мне его возбуждение, это
не тот красивый хмель, который охватит городского интеллигента на краткий час, а потом ведёт за собою окисляющее душу стыдное похмелье, это настоящий огонь жизни, он должен спокойно и неугасимо жечь душу человека до
дня, пока она вся
не выгорит.
—
Дело твое, значит,
не выгорело? — усмехнувшись, спросил его Патап Максимыч.
— Значит — наше
дело выгорает, — сказала Фленушка. — С места мне
не сойти, коль
не будешь ты у Патапа Максимыча в зятьях жить. Ступай, — сказала она, отворив дверь в светелку и втолкнув туда Алексея, — я покараулю.
Поздравляли «холодненьким» с барышами Марка Данилыча, хвалили Веденеева, что ловко умел Орошину рог сшибить, издевались над спесью Орошина и над тем, что
дело с тюленем у него
не выгорело.
— Пой, хозяин, молебен, пиши барыши, — вскликнул Прожженный. —
Дело в шляпе:
не будь я Корней Евстигнеев, ежели у нас это
дело самым лучшим манером
не выгорит.
Пугачевщина и другие внутренние волнения, беспрестанные пожары, от которых гибли тысячи селений и
выгорали целые города,
не сообразные с силами податного состояния налоги довели страну почти до нищеты, которую
не трудно было заметить сквозь покрывало блеска, славы и роскоши, которое искусная рука Екатерины набрасывала на положение
дел.