Неточные совпадения
В
тени группы молодых берез стояла на высоких ногах запряженная в крестьянскую телегу длинная лошадь с прогнутой спиной, шерсть ее когда-то была белой, но пропылилась, приобрела грязную сероватость и желтоватые пятна, большая, костлявая голова бессильно и низко опущена к земле, в провалившейся глазнице тускло блестит мутный, влажный глаз.
Уж полдень давно ярко жег дорожки парка. Все сидели в
тени, под холстинными навесами: только няньки с детьми,
группами, отважно ходили и сидели на траве, под полуденными лучами.
Остатки последних облаков заслонили солнце. Синяя
тень потопляла дно и скаты лощины. Стадо окружало старика молчаливыми, неподвижными
группами. Благоговейная тишина, едва-едва прерываемая журчаньем ручья, наполняла окрестность…
На зеленой лужайке, где стояли экипажи, образовалась интересная
группа: на траве, в
тени экипажа, лежал, растянувшись во весь свой богатырский рост, дьякон Органов; в своем новеньком азяме, в красной кумачной рубахе с расстегнутым воротом и в желтых кожаных штанах, расшитых шелками, он выглядел настоящим русским богатырем.
День был холодный, пестрый, по синему, вымороженному зимою небу быстро плыли облака, пятна света и
теней купались в ручьях и лужах, то ослепляя глаза ярким блеском, то лаская взгляд бархатной мягкостью. Нарядно одетые девицы павами плыли вниз по улице, к Волге, шагали через лужи, поднимая подолы юбок и показывая чугунные башмаки. Бежали мальчишки с длинными удилищами на плечах, шли солидные мужики, искоса оглядывая
группу у нашей лавки, молча приподнимая картузы и войлочные шляпы.
Когда он поравнялся с одной из
групп босяков-грузчиков, расположившихся в
тени под грудой корзин с углем, ему навстречу встал коренастый малый с глупым, в багровых пятнах, лицом и поцарапанной шеей, должно быть, недавно избитый. Он встал и пошел рядом с Челкашом, вполголоса говоря...
В
тени группы берёз был разостлан яркий ковёр, на нём стоял самовар, испуская струйки пара и голубой дым, а около него, присев на корточки, возилась Маша с чайником в руке. Лицо у неё было красное, счастливое, волосы на голове мокрые.
Ночь сильно изменилась… Луда поднялась высоко над горами и освещала белые скалы, покрытые инеем лиственницы, мотавшиеся от ветра и кидавшие черные
тени. Очевидно, после полночи ударил мороз, и вся каменная площадка побелела от инея. На ней черными пятнами выделялась
группа людей… Станочники, очевидно не ложившиеся с вечера, обсуждали что-то горячо и шумно.
Два-три таких «будьте поосторожней», оброненные в двух, трех кучках, послужили совершенно достаточным поводом, чтобы молва полетела из одной
группы в другую, из другой в третью и т. д. и т. д. — и
тень сомнения на личность честного товарища была брошена, а иные приняли ее тотчас же, сразу за несомненную истину.
Но когда свет в плошке, ослабевая, трепетал, как крылья приколотой бабочки, тогда все фигуры погружались в какую-то смешанную, уродливую
группу, которая представляла скачущую сатурналию [Сатурналии — ежегодные праздники в Древнем Риме в честь бога Сатурна.] и над нею господствующую широкую
тень исполина-капитана.
Доктор рассказал мрачную историю, от которой веяло безысходным ужасом. Ширяев вглядывался в непреклонно-гордое, суровое лицо девушки, и ему казалось, — она и не могла кончить добром;
тень глубокого трагизма лежала на этом лице. Доктор рассказывал про других участников
группы…