Неточные совпадения
Может быть, в памяти ее мелькнуло нечто подходящее из ее собственной помещичьей практики. То есть не в точном смысле истязание, но нечто такое, что
грубыми своими
формами тоже нередко переходило в бесчеловечность.
Крепостное право, тяжелое и
грубое в своих
формах, сближало меня с подневольною массой.
Подлесок состоял из редких кустарников, главным образом из шиповника, березы Миддендорфа и сорбарии. Кое-где виднелись пионы и большие заросли
грубых осок и папоротников. Почти все деревья имели коренастую и приземистую
форму. Обнаженные корни их, словно гигантские лапы каких-то чудовищ, скрывающихся в земле, переплетались между собою как бы для того, чтобы крепче держаться за камни.
Эта сущность, выраженная в
грубой, но правдивой
форме, заключается в следующем: человек, который в свои отношения к явлениям природы и жизни допускает элемент сознательности, не должен иметь претензии ни на религиозность, ни на любовь к отечеству?
Эта мысль,
грубая и странная, принимала тем более яркую
форму, чем внимательнее разглядывала мать судей.
— Не думаю. Битье вообще не удовольствие; это движение гнева, выраженное в
грубой и отвратительной
форме, — и только. Но почему же вы именно о «господах» спрашиваете? ведь не одни господа дерутся; полагаю, что и вы не без греха в этом отношении…
Белградские соколы-душановцы, более пятисот человек, были в своей красивой
форме, а провинциальные члены общества в своих национальных костюмах: сербы-магометане — в фесках, сербы-горцы — в коричневых
грубого сукна куртках, с кинжалами и пистолетами за строчеными поясами. Было несколько арнаутов. Один, бывавший в Батуме и на Кавказе, говорил по-русски.
— Во-первых, своим пониманием в такой
грубой, чувственной
форме мистических экстазов и, наконец, своими беснующимися экстазиками, что, по-моему, требует полного подавления!
Везде повторяется одно и то же. Не только правительство, но и большинство либеральных, свободно мыслящих людей, как бы сговорившись, старательно отворачиваются от всего того, что говорилось, писалось, делалось и делается людьми для обличения несовместимости насилия в самой ужасной,
грубой и яркой его
форме — в
форме солдатства, т. е. готовности убийства кого бы то ни было, — с учением не только христианства, но хотя бы гуманности, которое общество будто бы исповедует.
Так что, несмотря на то, что власть остается такою же, какою она была, по внешней
форме, с каждой переменой людей, находящихся во власти, всё больше и больше увеличивается число людей, опытом жизни приводимых к необходимости усвоения христианского жизнепонимания, и с каждой переменой, хотя самые
грубые и жестокие, менее христианские из всех и всё менее и менее
грубые и жестокие и более христианские люди, чем прежде бывшие во власти, вступают в обладание властью.
Людям предлагается самое последнее, крайнее испытание в самой
грубой, резкой
форме.
Нужны особенные, сверхъестественные усилия. И такие усилия, всё более и более напрягая их, и употребляют церкви. У нас в России (кроме всех других) употребляется простое,
грубое насилие покорной церкви власти. Людей, отступающих от внешнего выражения веры и высказывающих это, или прямо наказывают, или лишают прав; людей же, строго держащихся внешних
форм веры, награждают, дают права.
Очевидно, что читатель ставит на первый план
форму рассказа, а не сущность его, что он называет преувеличением то, что, в сущности, есть только иносказание, что, наконец, гоняясь за действительностью обыденною, осязаемою, он теряет из вида другую, столь же реальную действительность, которая хотя и редко выбивается наружу, но имеет не меньше прав на признание, как и самая
грубая, бьющая в глаза конкретность.
Она не встречала подобного человека: ее отец был старик умный, нежный, страстный и бескорыстный, но в то же время слабый, подчиненный тогдашним
формам приличия, носивший на себе печать уклончивого, искательного чиновника, который, начав с канцелярского писца, дослужился до звания товарища наместника; здесь же стоял перед ней старец необразованный,
грубый по наружности, по слухам даже жестокий в гневе, но разумный, добрый, правдивый, непреклонный в своем светлом взгляде и честном суде — человек, который не только поступал всегда прямо, но и говорил всегда правду.
Рюмин (горячо и нервно). Позвольте! Я этого не говорил! Я только против этих… обнажений… этих неумных, ненужных попыток сорвать с жизни красивые одежды поэзии, которая скрывает ее
грубые, часто уродливые
формы… Нужно украшать жизнь! Нужно приготовить для нее новые одежды, прежде чем сбросить старые…
Когда же, смеясь над ним, его уверяли, что они именно таковы и не могут быть иными, он глуповато и смущенно улыбался, но все-таки думал, что не для всех людей сношения с женщиной обязательны в такой постыдной
форме и что, наверное, есть что-нибудь более чистое, менее
грубое и обидное для человека.
Он казался не столько отлитым в
форму, сколько вырубленным из
грубого материала и притом
грубым инструментом; хотя ему было на вид лет под сорок, — он казался тяжеловесным и неповоротливым, — обстоятельство, нисколько не мешавшее ему считать себя первым красавцем в труппе и думать, что при появлении его на арене в трико телесного цвета он приводит в сокрушение женские сердца.
Мы выставили самую
грубую, то есть самую простую
форму мнения о том, что, вследствие чего бы то ни было, мужик русский имеет теперь низшую природу, нежели прочие люди, принадлежащие к [привилегированным] классам.
Переход от самолюбиво-щекотливых к раздраженным так мал, что почти незаметен. Симптомы у них одни и те же.
Форма последних несколько разве
грубее и в основании их недуга скрывается может быть больше зависти и меньше терпимости, чем в первых.
Вопрос поставлен был так: представляет ли свет, осиявший Христа на Фаворе и виденный апостолами, прямое действие Божие, Его «энергию» (ενέργεια), несозданную и вечную, или же он есть только чувственное знамение в доступной для
грубого понимания учеников
форме?
Жизни тут быть не может, может быть только тот суррогат жизни, тот недовершенный Дионис, имя которому — культ мгновения, в какой бы
форме он ни выражался — в декадентски ли утонченном упоении красотою острых мигов, или в ординарнейшем,
грубом пьянстве.
Может быть, именно эта чрезмерная чуткость, эта перегруженность иррациональным и делает женщину неспособною к непосредственному творчеству, к воплощению чего-то тонкого и неуловимого во всегда
грубые, всегда ограниченные
формы жизни.
Когда возмущаются против насилия, то обыкновенно имеют в виду
грубые и бросающиеся в глаза
формы насилия.
Подсознательные насильнические, жестокие, тиранические инстинкты, в
грубой своей
форме вытесненные из христианского сознания, восторжествовали, прикрываясь христианскими добродетелями любви и веры.
— Это было время жестоких и
грубых нравов, время модного тогда эвфуизма, то есть искусственного способа выражения, время чуждых нам
форм жизни.
Я и отыскал два камня изрядной величины и хорошего цвета; но один из них, наиболее приятный по своему тону, к досаде моей, был испорчен очень несовершенной,
грубой огранкой. Он имел
форму брильянта, но верхняя его площадка была как-то неуклюже, прямолинейно срезана, и оттого камень не имел ни глубины, ни блеска.
Одним словом: тогдашняя жизнь Европы, хотя и под
формами грубыми, доходила и до нас.
Убеждение о том, что люди могут знать это и даже устраивать эту будущую
форму, есть только очень
грубое, хотя и очень старое и распространенное суеверие.
Если уже говорить про это безобразие, то можно говорить только одно: то, что закона такого не может быть, что никакие указы, зерцала, печати и высочайшие повеления не сделают закона из преступления, а что, напротив, облечение в законную
форму такого преступления (как то, что взрослые люди одного, только одного, лучшего сословия могут по воле другого, худшего сословия — дворянского и чиновничьего — подвергаться неприличному, дикому, отвратительному наказанию) доказывает лучше всего, что там, где такое мнимое узаконение преступления возможно, не существует никаких законов, а только дикий произвол
грубой власти.
Причины в том, что вследствие несчастного, случайного убийства царя, который освободил народ, совершенного небольшой группой людей, ошибочно воображавших, что они этим служат всему народу, правительство решило не только не идти вперед, отрешаясь все более и более от несвойственных условиям жизни деспотических
форм правления, но напротив, вообразив себе, что спасение именно в этих
грубых отживших
формах, в продолжение 20 лет не только не идет вперед, соответственно общему развитию и усложнению жизни, и даже не стоит на месте, а идет назад, этим обратным движением все более и более разделяясь с народом и его требованиями.