Неточные совпадения
Бобчинский. Да если этак и
государю придется, то
скажите и
государю, что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинскнй.
— Натиск, —
сказал он, — и притом быстрота, снисходительность, и притом строгость. И притом благоразумная твердость. Вот, милостивые
государи, та цель, или, точнее
сказать, те пять целей, которых я, с божьею помощью, надеюсь достигнуть при посредстве некоторых административных мероприятий, составляющих сущность или, лучше
сказать, ядро обдуманного мною плана кампании!
— Кто, Михеев умер? —
сказал Собакевич, ничуть не смешавшись. — Это его брат умер, а он преживехонький и стал здоровее прежнего. На днях такую бричку наладил, что и в Москве не сделать. Ему, по-настоящему, только на одного
государя и работать.
— Милостивый
государь! позвольте вам доложить, что я офицер. Вы можете это
сказать вашему слуге, а не мне.
Вы видите, милостивый
государь, благородных сирот, можно даже
сказать, с самыми аристократическими связями…
Швабрин остановился на лестнице. «
Государь! —
сказал он. — Вы властны требовать от меня, что вам угодно; но не прикажите постороннему входить в спальню к жене моей».
Пугачев грозно взглянул на старика и
сказал ему: «Как ты смел противиться мне, своему
государю?» Комендант, изнемогая от раны, собрал последние силы и отвечал твердым голосом: «Ты мне не
государь, ты вор и самозванец, слышь ты!» Пугачев мрачно нахмурился и махнул белым платком.
Швабрин побледнел, как мертвый. «
Государь, —
сказал он дрожащим голосом… —
Государь, она не под караулом… она больна… она в светлице лежит».
У дверей светлицы Швабрин опять остановился и
сказал прерывающимся голосом: «
Государь, предупреждаю вас, что она в белой горячке и третий день как бредит без умолку».
Швабрин упал на колени… В эту минуту презрение заглушило во мне все чувства ненависти и гнева. С омерзением глядел я на дворянина, валяющегося в ногах беглого казака. Пугачев смягчился. «Милую тебя на сей раз, —
сказал он Швабрину, — но знай, что при первой вине тебе припомнится и эта». Потом обратился к Марье Ивановне и
сказал ей ласково: «Выходи, красная девица; дарую тебе волю. Я
государь».
— Нечего их ни жалеть, ни жаловать! —
сказал старичок в голубой ленте. — Швабрина сказнить не беда; а не худо и господина офицера допросить порядком: зачем изволил пожаловать. Если он тебя
государем не признает, так нечего у тебя и управы искать, а коли признает, что же он до сегодняшнего дня сидел в Оренбурге с твоими супостатами? Не прикажешь ли свести его в приказную да запалить там огоньку: мне сдается, что его милость подослан к нам от оренбургских командиров.
Пугачев взглянул на меня быстро. «Так ты не веришь, —
сказал он, — чтоб я был
государь Петр Федорович? Ну, добро. А разве нет удачи удалому? Разве в старину Гришка Отрепьев не царствовал? Думай про меня что хочешь, а от меня не отставай. Какое тебе дело до иного-прочего? Кто ни поп, тот батька. Послужи мне верой и правдою, и я тебя пожалую и в фельдмаршалы и в князья. Как ты думаешь?».
«Присягай, —
сказал ему Пугачев, —
государю Петру Федоровичу!» — «Ты нам не
государь, — отвечал Иван Игнатьич, повторяя слова своего капитана.
— В записках местного жителя Афанасия Дьякова, частию опубликованных мною в «Губернских ведомостях», рассказано, что швед пушкарь Егор — думать надо Ингвар, сиречь, упрощенно, Георг — Игорь, — отличаясь смелостью характера и простотой души,
сказал Петру Великому, когда суровый
государь этот заглянул проездом в город наш: «Тебе, царь, кузнечному да литейному делу выучиться бы, в деревянном царстве твоем плотников и без тебя довольно есть».
— Неверно, милостивый
государь, культура действительно погибает, но — не от механизации жизни, как вы изволили
сказать, не от техники, культурное значение которой, видимо, не ясно вам, — погибает она от идиотической психологии буржуазии, от жадности мещан, торгашей, убивающих любовь к труду.
— Милостивый
государь! —
сказал Райский запальчиво, — кто вам дал право думать и говорить так…
Наконец
государю не понравилось, и действительно: целая гора, стоит гора на улице, портит улицу: «Чтоб не было камня!» Ну,
сказал, чтоб не было, — понимаете, что значит «чтоб не было»?
— Не можете ли вы, милостивый
государь, мне
сказать, —
сказал он с особенно напряженной вежливостью, — где содержатся женщины и где свидания с ними разрешаются?
— Милый голубчик мама, это ужасно неостроумно с вашей стороны. А если хотите поправиться и
сказать сейчас что-нибудь очень умное, то
скажите, милая мама, милостивому
государю вошедшему Алексею Федоровичу, что он уже тем одним доказал, что не обладает остроумием, что решился прийти к нам сегодня после вчерашнего и несмотря на то, что над ним все смеются.
Да подсяду к нему, да обольщу, да разожгу его: «Видал ты, какова я теперь,
скажу, ну так и оставайся при том, милостивый
государь, по усам текло, а в рот не попало!» — вот ведь к чему, может, этот наряд, Ракитка, — закончила Грушенька со злобным смешком.
— Поздравляю вас, милостивый
государь, поздравляю, — продолжал он, — правда, не всякий, можно
сказать, согласился бы таким образом зарррработывать себе насущный хлеб; но de gustibus non est disputandum — то есть у всякого свой вкус… Не правда ли?
«Вы, сколько я могу заметить, милостивый
государь, — заговорил он презрительно-небрежно, — состояли у почтенного Федора Федоровича в должности потешного, так
сказать, прислужника?» Господин из Петербурга выражался языком нестерпимо чистым, бойким и правильным.
— Вы, милостивый
государь, войдите в мое положение… Посудите сами, какую, ну, какую,
скажите на милость, какую пользу мог я извлечь из энциклопедии Гегеля? Что общего,
скажите, между этой энциклопедией и русской жизнью? И как прикажете применить ее к нашему быту, да не ее одну, энциклопедию, а вообще немецкую философию…
скажу более — науку?
Он все это думал; порядочные люди сами думают о себе все то, что можно
сказать в осуждение им, потому-то,
государь мой, они и порядочные люди, — разве ты этого не знал?
Сильвио встал, побледнев от злости, и с сверкающими глазами
сказал: «Милостивый
государь, извольте выйти, и благодарите бога, что это случилось у меня в доме».
Долго терпел народ; наконец какой-то тобольский мещанин решился довести до сведения
государя о положении дел. Боясь обыкновенного пути, он отправился на Кяхту и оттуда пробрался с караваном чаев через сибирскую границу. Он нашел случай в Царском Селе подать Александру свою просьбу, умоляя его прочесть ее. Александр был удивлен, поражен страшными вещами, прочтенными им. Он позвал мещанина и, долго говоря с ним, убедился в печальной истине его доноса. Огорченный и несколько смущенный, он
сказал ему...
— Я должен повиноваться, — отвечал Полежаев.
Государь подошел к нему, положил руку на плечо и,
сказав...
Меня возмущал его материализм. Поверхностный и со страхом пополам вольтерианизм наших отцов нисколько не был похож на материализм Химика. Его взгляд был спокойный, последовательный, оконченный; он напоминал известный ответ Лаланда Наполеону. «Кант принимает гипотезу бога», —
сказал ему Бонапарт. «Sire, [
Государь (фр.).] — возразил астроном, — мне в моих занятиях никогда не случалось нуждаться в этой гипотезе».
Так вот, видите, я говорю ее мужу-то: «Что бы тебе
сказать государю, ну, как это пустяки такие делают?» Куда ты!
Граф спросил письмо, отец мой
сказал о своем честном слове лично доставить его; граф обещал спросить у
государя и на другой день письменно сообщил, что
государь поручил ему взять письмо для немедленного доставления.
Тут, по счастью, я вспомнил, что в Париже, в нашем посольстве, объявляя Сазонову приказ
государя возвратиться в Россию, секретарь встал, и Сазонов, ничего не подозревая, тоже встал, а секретарь это делал из глубокого чувства долга, требующего, чтоб верноподданный держал спину на ногах и несколько согбенную голову, внимая монаршую волю. А потому, по мере того как консул вставал, я глубже и покойнее усаживался в креслах и, желая, чтоб он это заметил,
сказал ему, кивая головой...
— Будьте уверены, —
сказал Соколовский, — что не к
государю, и особенно обращаю ваше внимание на эту облегчающую причину.
Ряд ловких мер своих для приема наследника губернатор послал к
государю, — посмотрите, мол, как сынка угощаем.
Государь, прочитавши, взбесился и
сказал министру внутренних дел: «Губернатор и архиерей дураки, оставить праздник, как был». Министр намылил голову губернатору, синод — архиерею, и Николай-гость остался при своих привычках.
— До сведения
государя императора, —
сказал он мне, — дошло, что вы участвуете в распространении вредных слухов для правительства.
«Царское слово свято! —
сказал тогда
государь, — поздравляю вас графом!» И пошел с тех пор граф Евграф щеголять!
— Гм, что это за индейка! —
сказал вполголоса Иван Иванович с видом пренебрежения, оборотившись к своему соседу. — Такие ли должны быть индейки! Если бы вы увидели у меня индеек! Я вас уверяю, что жиру в одной больше, чем в десятке таких, как эти. Верите ли,
государь мой, что даже противно смотреть, когда ходят они у меня по двору, так жирны!..
Что вы
скажете, милостивый
государь, о лекарях?
Увидев его,
сказал: —
Государь мой!
Вошедший почталион помешал продолжению нашей беседы. Я успел семинаристу
сказать, что скоро желание его исполнится, что уже есть повеление о учреждении новых университетов, где науки будут преподаваться по его желанию. — Пора,
государь мой, пора…
Он, подошед ко мне и не снимая шляпы,
сказал: — Милостивый
государь, снабдите чем ни есть человека несчастного.
Сказал княгине секретарь, —
Не ездит так и
государь...
Сначала
Сказал государь, как ужасен тот край,
Куда я поехать желала,
Как грубы там люди, как жизнь тяжела,
Как возраст мой хрупок и нежен...
— Милостивый
государь! — закричал он громовым голосом Птицыну, — если вы действительно решились пожертвовать молокососу и атеисту почтенным стариком, отцом вашим, то есть по крайней мере отцом жены вашей, заслуженным у
государя своего, то нога моя, с сего же часу, перестанет быть в доме вашем. Избирайте, сударь, избирайте немедленно: или я, или этот… винт! Да, винт! Я
сказал нечаянно, но это — винт! Потому что он винтом сверлит мою душу, и безо всякого уважения… винтом!
Положили, как Левша
сказал, и
государь как только глянул в верхнее стекло, так весь и просиял — взял Левшу, какой он был неубранный и в пыли, неумытый, обнял его и поцеловал, а потом обернулся ко всем придворным и
сказал...
— Мне бы, — говорит, — два слова
государю непременно надо
сказать.
А когда англичане стали звать
государя во всякие свои цейгаузы, оружейные и мыльно-пильные заводы, чтобы показать свое над нами во всех вещах преимущество и тем славиться, — Платов
сказал себе...
«Что же такое? — думает. — Если
государю угодно меня видеть, я должен идти; а если при мне тугамента нет, так я тому не причинен и
скажу, отчего так дело было».
В ту же минуту мелкоскоп был подан, и
государь взял блоху и положил ее под стекло сначала кверху спинкою, потом бочком, потом пузичком, — словом
сказать, на все стороны ее повернули, а видеть нечего. Но
государь и тут своей веры не потерял, а только
сказал...
—
Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни бог войны, они стрелять не годятся.
— Помилуй,
скажи, — говорит
государь, — это уже очень сильно мелко!