Неточные совпадения
— Твой брат был здесь, — сказал он Вронскому. — Разбудил меня, чорт его возьми, сказал, что придет опять. — И он опять, натягивая одеяло, бросился на подушку. — Да оставь же, Яшвин, —
говорил он, сердясь на Яшвина, тащившего с него одеяло. — Оставь! — Он повернулся и открыл глаза. — Ты лучше скажи, что выпить; такая
гадость во рту, что…
— Какая, в самом деле, здесь
гадость! —
говорил он, оглядываясь. — И этот ангел спустился в болото, освятил его своим присутствием!
— Ах, какая
гадость! —
говорила тетка, отодвигая, но не пряча книгу и не принимая никаких мер, чтоб Ольга не прочла ее.
— Поэтому истинный философ никогда не огорчается… Вот посмотрите на меня: чего я не перенес? Каких
гадостей про меня не
говорили? А я все терплю и переношу.
А через пять лет мы будем
говорить: «Несомненно, взятка — страшная
гадость, но, знаете, дети… семья…» И точно так же через десять лет мы, оставшись благополучными русскими либералами, будем вздыхать о свободе личности и кланяться в пояс мерзавцам, которых презираем, и околачиваться у них в передних.
Заиграешь — дачники обижаются: «Фу,
говорят,
гадость какая!» А ведь пьесы были очень хорошие, модные, но только нынешние господа нашей музыки совсем не обожают.
Маленький Михин отвел Ромашова в сторону. — Юрий Алексеич, у меня к вам просьба, — сказал он. — Очень прошу вас об одном. Поезжайте, пожалуйста, с моими сестрами, иначе с ними сядет Диц, а мне это чрезвычайно неприятно. Он всегда такие
гадости говорит девочкам, что они просто готовы плакать. Право, я враг всякого насилия, но, ей-богу, когда-нибудь дам ему по морде!..
— Идемте, идемте… Я не знаю, кто это делает, но мужа осаждают анонимными письмами. Он мне не показывал, а только вскользь
говорил об этом. Пишут какую-то грязную площадную
гадость про меня и про вас. Словом, прошу вас, не ходите к нам.
— Нет, подождите… мы сделаем вот что. — Назанский с трудом переворотился набок и поднялся на локте. — Достаньте там, из шкафчика… вы знаете… Нет, не надо яблока… Там есть мятные лепешки. Спасибо, родной. Мы вот что сделаем… фу, какая
гадость!.. Повезите меня куда-нибудь на воздух — здесь омерзительно, и я здесь боюсь… Постоянно такие страшные галлюцинации. Поедем, покатаемся на лодке и
поговорим. Хотите?
Та опять не отвечает, а князь и ну расписывать, — что: «Я,
говорит, суконную фабрику покупаю, но у меня денег ни гроша нет, а если куплю ее, то я буду миллионер, я,
говорит, все переделаю, все старое уничтожу и выброшу, и начну яркие сукна делать да азиатам в Нижний продавать. Из самой
гадости,
говорит, вытку, да ярко выкрашу, и все пойдет, и большие деньги наживу, а теперь мне только двадцать тысяч на задаток за фабрику нужно». Евгенья Семеновна
говорит...
— Конечно, накажет, коли я стану
гадости говорить. Разве хорошо?
— А то будет, пожалуй, скандалить, —
говорил Передонов, и в глазах его отразилось пугливое беспокойство. — Да еще и плати ей за месяц, за такую-то
гадость.
— Всякий вздор мелют, —
говорил Передонов. —
Говорят, будто бы я гимназистам
гадости рассказываю. А это вздор. Конечно, иногда расскажешь на уроке что-нибудь смешное, чтоб оживить. У вас у самого сын — гимназист. Ведь он вам ничего такого про меня не рассказывал?
— Это игра слов, а я
говорю серьезно. Самое скверное то, что ты утратил всякий аппетит порядочности. Да… Ты еще можешь смеяться над собственными безобразиями, а это признак окончательного падения. Глухой не слышит звуков, слепой не видит света, а ты не чувствуешь тех
гадостей, которые проделываешь. Одним словом, ты должен жениться на Любочке…
— Я вам на это, —
говорит, — могу смело отвечать: я держусь самого простого мнения и, как мне и очень многим кажется, самого ясного: в экономии природы ничто не исчезает, никакая
гадость; за что же должно исчезнуть одно самое лучшее: начало, воодушевлявшее человека и двигавшее его разум и волю?
— Прежде цвета были разные, кто какие хотел, а потом был старичок губернатор — тот велел всё в одинаковое, в розовое окрасить, а потом его сменил молодой губернатор, тот приказал сделать всё в одинаковое, в мрачно-серое, а этот нынешний как приехали: «что это, — изволит
говорить, — за
гадость такая! перекрасить все в одинаковое, в голубое», но только оно по розовому с серым в голубой не вышло, а выяснилось, как изволите видеть, вот этак под утиное яйцо.
— Это — растление, —
говорил дядя. — В жизни все причинно, последовательно и условно. Сюрпризами только
гадость делается.
Да разве с вами можно без приема, вы же человека без приема слопаете и не поморщитесь. Неделикатный вы фрукт, Аллилуйчик.
Гадости, во-первых,
говорите. Что это значит «хахаль»? Это вы про Павла Федоровича?
—
Гадость ужасная! — с омерзением произнесла Анна Михайловна. — Странно это, —
говорила она через несколько минут, — как люди мало ценят то, что в любви есть самого лучшего, и спешат падать как можно грязнее.
— Кошлачки! Кошлачки! —
говорил он о них, — отличные кошлачки! Славные такие, все как на подбор шершавенькие, все серенькие, такие, что хоть выжми их, так ничего живого не выйдет… То есть, — добавлял он, кипятясь и волнуясь, — то есть вот, что называется, ни вкуса-то, ни радости, опричь самой
гадости… Торчат на свете, как выветрелые шишки еловые… Тьфу, вы, сморчки ненавистные!
Удивительное дело, какая полная бывает иллюзия того, что красота есть добро. Красивая женщина
говорит глупости, ты слушаешь и не видишь глупости, а видишь умное. Она
говорит, делает
гадости, и ты видишь что-то милое. Когда же она не
говорит ни глупостей ни
гадостей, а красива, то сейчас уверяешься, что она чудо как умна и нравственна.
Людмила. Ты, ты
гадость говоришь! (Уходит.)
— Товарищ профессор, — ответил Рокк, — вы меня, честное слово, сбиваете. Я вам
говорю, что нам необходимо возобновить у себя куроводство, потому что за границей пишут про нас всякие
гадости. Да.
—
Гадости говоришь, — поморщилась Ольга и вздохнула. — Помнится, я тебе сказала как-то, что душа у тебя — приёмыш, так и есть, Пётр, боишься ты сам себя, как врага…
Брянчанинову нельзя было
говорить ни о каких школьных
гадостях, так как он всегда был серьезен и не любил дурных школьных проделок, которые тогда были в большом ходу в закрытых русских училищах.
В два часа актеры обедали и за обедом неизменно ругали непечатной бранью основателя убежища купца 1-й гильдии Овсянникова. Прислуживал им все тот же солдат Тихон; его огорчало, что господа
говорят за столом
гадости, и иногда он пробовал остановить Михаленку, который был на язык невоздержаннее прочих...
Михаленко был неистощим в закулисных историях и помнил наизусть бесчисленное множество неприличных стихотворных эпиграмм, приписываемых Ленскому, Милославскому, Каратыгину и другим актерам; Байдаров
говорил противоестественные и совершенно нелепые
гадости о женщинах.
Надя. Почему —
гадость? Просто смешно!.. Трое рабочих, тетя… Улыбаются и
говорят: «Барыни вы наши милые…»
Елена. Очень, очень красиво! Про отсутствующего человека
гадости говорить, да еще его жене!
Наташа, заметив, что стоящие возле них молодые люди внимательно глядят на нее, и сообразив, что они, верно, будут смеяться и
говорить: «Зачем такая здоровая девушка пьет такую
гадость», — осмелилась тихим голосом сказать матери: «Позвольте мне сегодня не пить воды!» Но г-жа Болдухина строго на нее взглянула и сказала: «Пей!» Наташа с ангельской кротостью, без малейшего признака неудовольствия, взяла стакан, наклонилась к источнику и выпила два стакана не поморщась (хотя вода была ей очень противна) и с спокойной веселостью пошла за своей матерью.
— Да, это
гадость, но ведь и со мною делают нехорошее. Пословица
говорит: «против жару и котел треснет».
Мирович(побледнев даже от гнева). Послушайте, господин Толоконников, дайте себе хоть немного в том отчет, что вы
говорите: то у вас контракт все, то ничего не значит!.. Что вы, запугать и закидать словами вашими меня думаете?.. Так, во-первых, я не из трусливых, а во-вторых, смею вас заверить, что я хоть и молод, но из молодых ранний и всякую плутню и
гадость понять могу.
Мирович(хватая со стола тот лист, который показывал Куницыну, и тряся им почти пред носом Толоконникова). В этом деле, вы
говорите, нет плутней и
гадостей? В этом?
Тут, я тебе
говорю, такие мошенничества происходят, что вообразить невозможно, и мошенничества, самым спокойным образом совершаемые: четыре месяца я знаком с господином Бургмейером и его семейством; каждый день почти бывал в его доме, и он обыкновенно весьма часто и совершенно спокойно мне
говорил, что вот я буду принимать его подряд, что, вероятно, найдутся некоторые упущения; но что он сейчас же все поправит, так что я был совершенно спокоен и ни минуты не помышлял, что мне придется встретить тут столько подлости,
гадости и неприятностей.
Он
говорил, что это
гадость так поступать, что это не по-товарищески, что он будет это помнить ему и т. д.
К нему приходит отец Наташи — сообщить о своих намерениях, за ним присылает ее мать — расспросить о Наташе, его зовет к себе Наташа, чтобы излить пред ним свое сердце, к нему обращается Алеша — высказать свою любовь, ветреность и раскаяние, с ним знакомится Катя, невеста Алеши, чтобы
поговорить с ним о любви Алеши к Наташе, ему попадается Нелли, чтобы выказать свой характер, и Маслобоев, чтобы разузнать и рассказать об отношениях Нелли к князю, наконец, сам князь везет его к Борелю и даже напивается там, чтобы высказать Ивану Петровичу всю
гадость своего характера.
— Одурачили, сударь! Да просто вчуже досадно, зло пробирает, хоть и не моя одежа пропала. И, по-моему, нет гадины хуже вора на свете. Иной хоть задаром берет, а этот твой труд, пот, за него пролитой, время твое у тебя крадет…
Гадость, тьфу!
говорить не хочется, зло берет. Как это вам, сударь, своего добра не жалко?
— Не знаю, что из него выйдет, —
говорил студент. — Теперь вот тоже горничная жаловалась мне, что он ей
гадости говорит.
Не
говорите таких глупостей и
гадостей.
— Это
гадость! Да,
гадость, — быстро и горячо заговорила Рамзай. — Пуд — лентяйка! Пуд — последняя ученица, это знает каждый. Но все-таки вы напрасно задеваете ее фамилию, ее честное доброе имя, имя ее отца. Вы должны
говорить нам о Сицилии и Сардинии, а не изощряться в дешевом остроумии на наш счет. Пуд не виновата, что она — Пуд, а не Иванова или Петрова, и забавляться на этот счет дешевыми каламбурами, по меньшей мере, неостроумно и гадко. Да, гадко!
— У Катамышевых
говорят мне: попробуйте жженого кофею взять, у нас особенным образом жгут, все покупатели одобряют. Взяла, —
гадость ужасная! Просто кофейная настойка, без всякого вкуса. А я люблю, чтоб у кофе был букет…
— Леонид, что ты
говоришь? Для марксизма важно уничтожение тех условий, при которых возможна буржуазия, а не физическое ее уничтожение… Какая
гадость!
Пора бы вам начать отвыкать от этой
гадости, а учиться брать дело просто; я не хвалю моих земляков и не порицаю их, а только
говорю вам, что они себя отстоят, — и умом ли, глупостью ли, в обиду не дадутся; а если вам непонятно и интересно, как подобные вещи случаются, то я, пожалуй, вам что-нибудь и расскажу про железную волю.
Екатерина Ивановна (вставая). Молчать… Вы опять свои
гадости говорите?
— Брр! Что за
гадость, однако! — бесцеремонно отставляя свою тарелку,
говорит Боб. — Странный вкус у этой жареной наваги… Что вы с нею сделали, Маруся? Или, может быть, это морские крабы, а не рыба? Что?
Куртка обернулась… вижу: женщина в крошечной маске. Я ее сейчас узнала. Это знаменитая L***. Она из актрис попала теперь в простые камелии. Une femme abjecte, à ce qu'on dit [Подлая женщина, как
говорят (фр.).]. И какая она дрянная вблизи… худая, как спичка. Губы накрашены до
гадости.
Нет, я вам вперед
говорю, если вы мне не скажете, что у нас война, если вы еще позволите себе защищать все
гадости, все ужасы этого Антихриста (право, я верю, что он Антихрист), — я вас больше не знаю, вы уж не друг мой, вы уж не мой верный раб, как вы
говорите.]
— Отступное! Отступное! Все это пахнет бог знает чем… какою-то
гадостью!.. Дело простое и ясное… Связь тянулась десять лет… Самый обыкновенный парижский collage… Здесь Леонтина показала свои карты. Здесь же я не пожелал делать глупости — венчаться с нею или оставлять ей, по завещанию, все, что я имею. Я ее не люблю!.. Да никогда как следует не любил, а она меня еще меньше! Сейчас мы
говорили с доктором, и он совершенно меня оправдывает.
— Ах, не
говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие
гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно на Sophie, — я повторить не могу, — что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.