Неточные совпадения
Почти бегом бежала я
Через деревню, — чудилось,
Что с песней парни
гонятсяИ девицы
за мной.
Идут, как будто
гонятсяЗа ними волки серые,
Что дале — то скорей.
Домой скотина
гонится,
Дорога запылилася,
Запахло молоком.
Вздохнула мать Митюхина:
— Хоть бы одна коровушка
На барский двор вошла! —
«Чу! песня
за деревнею,
Прощай, горю́шка бедная!
Идем встречать народ».
Случилось дело дивное:
Пастух ушел; Федотушка
При стаде был один.
«Сижу я, — так рассказывал
Сынок мой, — на пригорочке,
Откуда ни возьмись —
Волчица преогромная
И хвать овечку Марьину!
Пустился я
за ней,
Кричу, кнутищем хлопаю,
Свищу, Валетку уськаю…
Я бегать молодец,
Да где бы окаянную
Нагнать, кабы не щенная:
У ней сосцы волочились,
Кровавым следом, матушка.
За нею я
гнался!
Тут
за ней
погнались офицеры, она испугалась и, еще более разболевшись, взбежала по лестнице домой.
Сомненья нет: увы! Евгений
В Татьяну, как дитя, влюблен;
В тоске любовных помышлений
И день и ночь проводит он.
Ума не внемля строгим пеням,
К ее крыльцу, стеклянным сеням
Он подъезжает каждый день;
За ней он
гонится, как тень;
Он счастлив, если ей накинет
Боа пушистый на плечо,
Или коснется горячо
Ее руки, или раздвинет
Пред нею пестрый полк ливрей,
Или платок подымет ей.
Многие из запорожцев
погнались было
за ними, но Остап своих уманцев остановил, сказавши: «Подальше, подальше, паны-братья, от стен!
Они весело плыли назад;
за ними
гнался десятипушечный турецкий корабль и залпом из всех орудий своих разогнал, как птиц, утлые их челны.
В подобных случаях водилось у запорожцев
гнаться в ту ж минуту
за похитителями, стараясь настигнуть их на дороге, потому что пленные как раз могли очутиться на базарах Малой Азии, в Смирне, на Критском острове, и бог знает в каких местах не показались бы чубатые запорожские головы. Вот отчего собрались запорожцы. Все до единого стояли они в шапках, потому что пришли не с тем, чтобы слушать по начальству атаманский приказ, но совещаться, как ровные между собою.
За шкуру он свою дрожал:
Охотники
за ним
гнались и гончих стая.
Шалун какой-то тень свою хотел поймать:
Он к ней, она вперёд; он шагу прибавлять,
Она туда ж; он, наконец, бежать:
Но чем он прытче, тем и тень скорей бежала,
Всё не даваясь, будто клад.
Вот мой чудак пустился вдруг назад;
Оглянется: а тень
за ним уж
гнаться стала.
— Выкинула, со страха; вчера
за нею
гнались какие-то хулиганы. Смотрю — баррикада! И — другая. Вспомнил, что ты живешь здесь…
Говорил он легко, голосом сильным, немножко сиповатым, его четкие слова
гнались одно
за другим шутливо и ласково, патетически и с грустью, в которой как будто звучала ирония.
— Пращев исповедовался, причастился, сделал все распоряжения, а утром к его ногам бросилась жена повара, его крепостная,
за нею
гнался [повар] с ножом в руках. Он вонзил нож не в жену, а в живот Пращева, от чего тот немедленно скончался.
— Вы ничего не понимаете! Вы… рыба!
За Алексеем Гогиным
гнались какие-то… стреляли…
Бальзаминова. То он пляшет, то догоняет кого-то, то
за ним кто-то
гонится. То пропадет куда-то, то вдруг явится.
Бальзаминова. А ты, Миша, не обижайся! Пословица-то говорит, что «дуракам счастье». Ну, вот нам счастье и вышло.
За умом не
гонись, лишь бы счастье было. С деньгами-то мы и без ума проживем.
Что искусство, что самая слава перед этими сладкими бурями! Что все эти дымно-горькие, удушливые газы политических и социальных бурь, где бродят одни идеи,
за которыми жадно
гонится молодая толпа, укладывая туда силы, без огня, без трепета нерв? Это головные страсти — игра холодных самолюбий, идеи без красоты, без палящих наслаждений, без мук… часто не свои, а вычитанные, скопированные!
Я не только подавал ему одеваться, но я сам схватывал щетку и начинал счищать с него последние пылинки, вовсе уже без его просьбы или приказания, сам
гнался иногда
за ним со щеткой, в пылу лакейского усердия, чтоб смахнуть какую-нибудь последнюю соринку с его фрака, так что он сам уже останавливал меня иногда: «Довольно, довольно, Аркадий, довольно».
Я знал, что
за мной
погонится Татьяна Павловна, и нарочно приостановился в выходных дверях; но она, догнав меня, протолкнула меня рукой на самую лестницу, вышла
за мной и притворила
за собою дверь.
—
За двумя зайцами
погонишься — ни одного не поймаешь, говорит народная, или, вернее, простонародная пословица.
За другим зайцем, то есть, в переводе на русский язык,
за другой дамой
погнался — и результатов никаких.
— Не сметь, не сметь! — завопил и Ламберт в ужаснейшем гневе; я видел, что во всем этом было что-то прежнее, чего я не знал вовсе, и глядел с удивлением. Но длинный нисколько не испугался Ламбертова гнева; напротив, завопил еще сильнее. «Ohe, Lambert!» и т. д. С этим криком вышли и на лестницу. Ламберт
погнался было
за ними, но, однако, воротился.
Слушаю я вас, и мне мерещится… я, видите, вижу иногда во сне один сон… один такой сон, и он мне часто снится, повторяется, что кто-то
за мной
гонится, кто-то такой, которого я ужасно боюсь,
гонится в темноте, ночью, ищет меня, а я прячусь куда-нибудь от него
за дверь или
за шкап, прячусь унизительно, а главное, что ему отлично известно, куда я от него спрятался, но что он будто бы нарочно притворяется, что не знает, где я сижу, чтобы дольше промучить меня, чтобы страхом моим насладиться…
— А то раз, — начала опять Лукерья, — вот смеху-то было! Заяц забежал, право! Собаки, что ли,
за ним
гнались, только он прямо в дверь как прикатит!.. Сел близехонько и долго-таки сидел, все носом водил и усами дергал — настоящий офицер! И на меня смотрел. Понял, значит, что я ему не страшна. Наконец, встал, прыг-прыг к двери, на пороге оглянулся — да и был таков! Смешной такой!
Она побежала дальше, а соболь
погнался было
за ней, но отстал, затем свернул в сторону и полез на дерево.
Над водой резвились стрекозы.
За одной из них
гналась азиатская трясогузка; она старалась поймать стрекозу на лету, но последняя ловко от нее увертывалась.
Хорошо одетый молодой человек, увидя его, подбежал к извозчику, сел поспешно и закричал: «Пошел!..» Смотритель
за ним не
погнался.
Тут, меж дивившимся со страхом народом, один вскочил на коня и, дико озираясь по сторонам, как будто ища очами, не
гонится ли кто
за ним, торопливо, во всю мочь, погнал коня своего.
Левко стал пристально вглядываться в лицо ей. Скоро и смело
гналась она
за вереницею и кидалась во все стороны, чтобы изловить свою жертву. Тут Левко стал замечать, что тело ее не так светилось, как у прочих: внутри его виделось что-то черное. Вдруг раздался крик: ворон бросился на одну из вереницы, схватил ее, и Левку почудилось, будто у ней выпустились когти и на лице ее сверкнула злобная радость.
— Старые штуки! старые штуки! Зачем бежал ты во весь дух, как будто бы сам сатана
за тобою по пятам
гнался?
Теперь у них оказалось нечто вроде центра: она была в опасности, ее похищали, а я
гнался, побеждал, освобождал, вообще проделывал нечто вроде того, что впоследствии проделывали один
за другим герои господина Сенкевича, только, конечно, с меньшим знанием истории и с гораздо меньшим талантом.
И я скоро сказал себе, что он мне самому решительно нравится и что в нем есть, как свое, прирожденное, настоящее, — то самое,
за чем я
гнался напрасно, как напрасно воображал себя польским рыцарем или героем гайдамацких набегов…
В свою редакцию она бежала так скоро, точно кто
за ней
гнался.
— Расстервенились, варнаки!.. Дядя-то Егор с поленом
за мной
гнался… Это, кричит, змей, а не племянник!.. А тут подвернулся Гришка Уметов… Ка-ак саданет…
— А вот и мешает!
За двумя зайцами
погонишься, ни одного не поймаешь… Надо выкинуть дурь-то из головы. Я вот покажу тебе такой пароход…
Оглянувшись, Анфим так и обомлел. По дороге бежал Михей Зотыч, а
за ним с ревом и гиком
гналась толпа мужиков. Анфим видел, как Михей Зотыч сбросил на ходу шубу и прибавил шагу, но старость сказывалась, и он начал уставать. Вот уже совсем близко разъяренная, обезумевшая толпа. Анфим даже раскрыл глаза, когда из толпы вылетела пара лошадей Ермилыча, и какой-то мужик, стоя в кошевой на ногах, размахивая вожжами, налетел на Михея Зотыча.
— Свое-то маленькое бросил, Галактион Михеич, а
за большим чужим
погнался. С бритоусыми и табашниками начал знаться, с жидами и немцами смесился… Они-то, как волки, пришли к нам, а ты в ихнюю стаю забежал… Ох, нехорошо, Галактион Михеич! Ох, велики наши грехи, и конца им нет!.. Зачем подружию милую обидел? Чадо милое, не лютуй, не злобься, не впадайся в ненужную ярость, ибо великий ответ дадим на великом судилище христове…
Телега осталась на дороге, а
за ним теперь
погнался какой-то рыжий мужик на захомутанной рыжей лошади.
— А затем, сватушка, что три сына у меня. Хотел каждому по меленке оставить, чтобы родителя поминали… Ох, нехорошо!.. Мучники наши в банк закладываются, а мужик весь хлеб на базары свез. По деревням везде ситцы да самовары пошли… Ослабел мужик. А тут водкой еще его накачивают… Все
за легким хлебом
гонятся да
за своим лакомством. Что только и будет!..
Вахрушка только махнул рукой и летел по улице, точно
за ним
гналась стая волков. У него в мозгу сверлила одна мысль: мертвяк… мертвяк… мертвяк. Вот нагонит Полуянов и сгноит всех в остроге
за мертвое тело. Всех изведет.
Слышен собачий визг. Очумелов глядит в сторону и видит: из дровяного склада купца Пичугина, прыгая на трех ногах и оглядываясь, бежит собака.
За ней
гонится человек в ситцевой крахмальной рубахе и расстегнутой жилетке. Он бежит
за ней и, подавшись туловищем вперед, падает на землю и хватает собаку
за задние лапы. Слышен вторично собачий визг и крик: «Не пущай!» Из лавок высовываются сонные физиономии, и скоро около дровяного склада, словно из земли выросши, собирается толпа.
Шурочка была мещаночка, круглая сирота, Марфа Тимофеевна взяла ее к себе из жалости, как и Роску: и собачонку и девочку она нашла на улице; обе были худы и голодны, обеих мочил осенний дождь;
за Роской никто не
погнался, а Шурочку даже охотно уступил Марфе Тимофеевне ее дядя, пьяный башмачник, который сам недоедал и племянницу не кормил, а колотил по голове колодкой.
— Себя соблюдаешь, — решил Петр Васильич. — А Шишка, вот погляди, сбрендит… Он теперь отдохнул и первое дело
за бабой
погонится, потому как хоша и не настоящий барин, а повадку-то эту знает.
Заручившись заключенным с Ястребовым условием, Кишкин и Кожин, не теряя времени, сейчас же отправились на Мутяшку. Дело было в январе. Стояли страшные холода, от которых птица замерзала на лету, но это не удержало предпринимателей. Особенно торопил Кожин, точно
за ним кто
гнался по пятам.
— Испужался, Андрон Евстратыч… И сюда-то бегу, а самому все кажется, что ровно кто
за мной
гонится. Вот те Христос…
— А видела лошадь-то у избы Пимки Соболева? Он самый и есть… Ужо воротятся брательники, так порешат его… Это он
за Аграфеной
гонится.
Убитый Кирилл лежал попрежнему в снегу ничком. Он был в одной рубахе и в валенках. Длинные темные волосы разметались в снегу, как крыло подстреленной птицы. Около головы снег был окрашен кровью. Лошадь была оставлена версты
за две, в береговом ситнике, и Мосей соображал, что им придется нести убитого на руках. Эх, неладно, что он связался с этими мочеганами: не то у них было на уме… Один
за бабой
погнался, другой
за деньгами. Того гляди, разболтают еще.
«Спасите, умоляю вас,
за мною
гонятся, спасите, у меня есть жена и дети», — молит убийца фогта.
— А знаете что? — вдруг воскликнул весело Горизонт. — Мне все равно: я человек закабаленный. Я, как говорили в старину, сжег свои корабли… сжег все, чему поклонялся. Я уже давно искал случая, чтобы сбыть кому-нибудь эти карточки.
За ценой я не особенно
гонюсь. Я возьму только половину того, что они мне самому стоили. Не желаете ли приобрести, господин офицер?