Неточные совпадения
«Я имею право гордиться обширностью моего опыта», — думал он дальше,
глядя на равнину, где непрерывно, неутомимо шевелились сотни серых фигур и над ними колебалось
облако разноголосого, пестрого шума. Можно смотреть
на эту бессмысленную возню, слушать ее звучание и — не видеть, не слышать ничего сквозь трепетную сетку своих мыслей, воспоминаний.
Как только зазвучали первые аккорды пианино, Клим вышел
на террасу, постоял минуту,
глядя в заречье, ограниченное справа черным полукругом леса, слева — горою сизых
облаков, за которые уже скатилось солнце. Тихий ветер ласково гнал к реке зелено-седые волны хлебов. Звучала певучая мелодия незнакомой, минорной пьесы. Клим пошел к даче Телепневой. Бородатый мужик с деревянной ногой заступил ему дорогу.
Она встала, выпрямилась,
глядя в окно,
на облака цвета грязного льда, а Самгин сердито сказал...
«Да, темная душа», — повторил Самгин,
глядя на голую почти до плеча руку женщины. Неутомимая в работе, она очень завидовала успехам эсеров среди ремесленников, приказчиков, мелких служащих, и в этой ее зависти Самгин видел что-то детское. Вот она говорит доктору, который, следя за карандашом ее, окружил себя густейшим
облаком дыма...
В окно хлынул розоватый поток солнечного света, Спивак закрыла глаза, откинула голову и замолчала, улыбаясь. Стало слышно, что Лидия играет. Клим тоже молчал,
глядя в окно
на дымно-красные
облака. Все было неясно, кроме одного: необходимо жениться
на Лидии.
Мутный свет обнаруживал грязноватые
облака; завыл гудок паровой мельницы, ему ответил свист лесопилки за рекою, потом засвистело
на заводе патоки и крахмала,
на спичечной фабрике, а по улице уже звучали шаги людей. Все было так привычно, знакомо и успокаивало, а обыск — точно сновидение или нелепый анекдот, вроде рассказанного Иноковым.
На крыльцо флигеля вышла горничная в белом, похожая
на мешок муки, и сказала,
глядя в небо...
Что за причина? Какой ветер вдруг подул
на Обломова? Какие
облака нанес? И отчего он поднимает такое печальное иго? А, кажется, вчера еще он
глядел в душу Ольги и видел там светлый мир и светлую судьбу, прочитал свой и ее гороскоп. Что же случилось?
Она пряталась от него или выдумывала болезнь, когда глаза ее, против воли, теряли бархатную мягкость,
глядели как-то сухо и горячо, когда
на лице лежало тяжелое
облако, и она, несмотря
на все старания, не могла принудить себя улыбнуться, говорить, равнодушно слушала самые горячие новости политического мира, самые любопытные объяснения нового шага в науке, нового творчества в искусстве.
Следя за ходом своей собственной страсти, как медик за болезнью, и как будто снимая фотографию с нее, потому что искренно переживал ее, он здраво заключал, что эта страсть — ложь, мираж, что надо прогнать, рассеять ee! «Но как? что надо теперь делать? — спрашивал он,
глядя на небо с
облаками, углубляя взгляд в землю, — что велит долг? — отвечай же, уснувший разум, освети мне дорогу, дай перепрыгнуть через этот пылающий костер!»
«Пойдемте, — говорит, — таща меня за рукав
на ют, — вон это что?
глядите!..» — «
Облако».
Вы
глядите: та глубокая, чистая лазурь возбуждает
на устах ваших улыбку, невинную, как она сама, как
облака по небу, и как будто вместе с ними медлительной вереницей проходят по душе счастливые воспоминания, и все вам кажется, что взор ваш уходит дальше и дальше, и тянет вас самих за собой в ту спокойную, сияющую бездну, и невозможно оторваться от этой вышины, от этой глубины…
Часов в 8 утра солнечные лучи прорвались сквозь тучи и стали играть в
облаках тумана, освещая их своим золотистым светом.
Глядя на эту картину, я мысленно перенесся в глубокое прошлое, когда над горячей поверхностью земли носились еще тяжелые испарения.
Да будет ваш союз благословен
Обилием и счастием! В богатстве
И радости живите до последних
Годов своих в семье детей и внуков!
Печально я
гляжу на торжество
Народное: разгневанный Ярило
Не кажется, и лысая вершина
Горы его покрыта
облаками.
Не доброе сулит Ярилин гнев:
Холодные утра и суховеи,
Медвяных рос убыточные порчи,
Неполные наливы хлебных зерен,
Ненастную уборку — недород,
И ранние осенние морозы,
Тяжелый год и житниц оскуденье.
А незнакомая дивная голова сквозь
облако так же неподвижно
глядела на него.
Однажды засиделись поздно. Снаружи в открытые окна
глядела темная мглистая ночь, в которой шелестела листва, и чувствовалось
на небе бесформенное движение
облаков. В комнате тревожно и часто звонит невидимый сверчок.
Было приятно слушать добрые слова,
глядя, как играет в печи красный и золотой огонь, как над котлами вздымаются молочные
облака пара, оседая сизым инеем
на досках косой крыши, — сквозь мохнатые щели ее видны голубые ленты неба. Ветер стал тише, где-то светит солнце, весь двор точно стеклянной пылью досыпан,
на улице взвизгивают полозья саней, голубой дым вьется из труб дома, легкие тени скользят по снегу, тоже что-то рассказывая.
Куля подозвал двух повстанцев, стоявших с лошадьми, и, отдав одному из них черное чугунное кольцо с своей руки, послал его
на дорогу к командиру отряда, а сам сел
на завалинку у хатки и, сняв фуражку, задумчиво
глядел на низко ползущие, темные
облака.
Оставшись одна, она подошла к окну и встала перед ним,
глядя на улицу. За окном было холодно и мутно. Играл ветер, сдувая снег с крыш маленьких сонных домов, бился о стены и что-то торопливо шептал, падал
на землю и гнал вдоль улицы белые
облака сухих снежинок…
Лодка выехала в тихую, тайную водяную прогалинку. Кругом тесно обступил ее круглой зеленой стеной высокий и неподвижный камыш. Лодка была точно отрезана, укрыта от всего мира. Над ней с криком носились чайки, иногда так близко, почти касаясь крыльями Ромашова, что он чувствовал дуновение от их сильного полета. Должно быть, здесь, где-нибудь в чаще тростника, у них были гнезда. Назанский лег
на корму навзничь и долго
глядел вверх
на небо, где золотые неподвижные
облака уже окрашивались в розовый цвет.
Она должна была согласиться, и он уехал. Долго
глядела она вслед пролетке, которая увозила его, и всякий раз, как он оборачивался, махала ему платком. Наконец
облако пыли скрыло и экипаж и седока. Тогда она пошла к отцу, встала
на колени у его ног и заплакала.
— И что от него осталось? Чем разрешилось
облако блеска, славы и власти, которое окружало его? — Несколькими десятками анекдотов в «Русской старине», из коих в одном главную роль играет севрюжина! Вон там был сожжен знаменитый фейерверк, вот тут с этой террасы
глядела на празднество залитая в золото толпа царедворцев, а вдали неслыханные массы голосов и инструментов гремели «Коль славен» под гром пушек! Где все это?
Ветер лениво гнал с поля сухой снег, мимо окон летели белые
облака, острые редкие снежинки шаркали по стёклам. Потом как-то вдруг всё прекратилось, в крайнее окно
глянул луч луны, лёг
на пол под ноги женщине светлым пятном, а переплёт рамы в пятне этом был точно чёрный крест.
Меж тем белей, чем горы снеговые,
Идут
на запад
облака другие
И, проводивши день, теснятся в ряд,
Друг через друга светлые
глядятТак весело, так пышно и беспечно,
Как будто жить и нравиться им вечно!..
Девочки, сидя и лежа
на печи,
глядели вниз не мигая; казалось, что их было очень много — точно херувимы в
облаках. Рассказы им нравились; они вздыхали, вздрагивали и бледнели то от восторга, то от страха, а бабку, которая рассказывала интереснее всех, они слушали не дыша, боясь пошевельнуться.
Куда
глянем — всюду наша степь:
На горах — леса, сады, дома,
На дне моря — груды золота,
Облака идут — наряд несут.
В тоне не было слышно ни одной ноты осуждения или хоть иронии, добрые глаза
глядели ровно и с тем бесстрастным доброжелательством, с каким они смотрели
на облака,
на снежную дорогу,
на сопки…
Уже заходило солнце, синяя полоса колыхалась над лесом и рекою. Из-под ног во все стороны скакали серые сверчки, воздух гудел от множества мух, слепней и ос. Сочно хрустела трава под ногою, в реке отражались красноватые
облака, он сел
на песок, под куст,
глядя, как, морщась, колеблется вода, убегая вправо от него тёмно-синей полосой, и как, точно
на шёлке, блестят
на ней струи.
Была грустная августовская ночь, — грустная потому, что уже пахло осенью; покрытая багровым
облаком, восходила луна и еле-еле освещала дорогу и по сторонам ее темные озимые поля. Часто падали звезды. Женя шла со мной рядом по дороге и старалась не
глядеть на небо, чтобы не видеть падающих звезд, которые почему-то пугали ее.
Хочется кушать только в первые дни поста, а потом привыкаешь, становится всё легче и,
гляди, в конце недели совсем ничего и в ногах этакое онемение, будто ты не
на земле, а
на облаке.
Крюков быстро оделся и, не слушая встревоженного поручика, сел
на беговые дрожки, решительно махнул рукой и покатил к Сусанне Моисеевне. Поручик долго
глядел в окно
на облако пыли, бежавшее за его дрожками, потянулся, зевнул и пошел к себе в комнату. Через четверть часа он спал крепким сном.
Я
глядел на телеграфные столбы, около которых кружились
облака пыли,
на сонных птиц, сидевших
на проволоках, и мне вдруг стало так скучно, что я заплакал.
И в это время сам всякого красавца краше, потому что ростом он был умеренный, но стройный, как сказать невозможно, носик тоненький и гордый, а глаза ангельские, добрые, и густой хохолок прекрасиво с головы
на глаза свешивался, — так что
глядит он, бывало, как из-за туманного
облака.
Башни не оказалось никакой. Оказался белый дом с террасой и с темными, как всегда днем, ночными глубокими глазами окон, так похожими
на те, которыми
глядит на нас, вся каштановая, вся каряя, такая же кареокая, как сопутствующая ей собака, и с таким же каштановыми насечками, — поднявшаяся с террасы и коричневым
облаком на нас спустившаяся молодая женщина, не похожая ни
на одну.
И там мне
глянули в душу очи Царицы Небесной, грядущей
на облаках с Предвечным Младенцем.
В ночь с 11
на 12 сентября ветер начал стихать. Антон Сагды несколько раз ходил
на берег моря, смотрел вдаль и по движению
облаков старался угадать погоду.
Глядя на него, можно было подумать, что обстоятельства складываются неблагоприятно. Я уже хотел было итти
на экскурсию к горе Иодо, как вдруг орочи засуетились и стали готовить лодки.
Подумав немного, Зайкин одевается и выходит
на улицу освежиться… Он
глядит на серое утреннее небо,
на неподвижные
облака, слушает ленивый крик сонного коростеля и начинает мечтать о завтрашнем дне, когда он, поехав в город и вернувшись из суда, завалится спать… Вдруг из-за угла показывается человеческая фигура.
От жара и сухого, горячего ветра, гнавшего нам навстречу
облака пыли, слипались глаза, сохло во рту; не хотелось ни
глядеть, ни говорить, ни думать, и когда дремавший возница, хохол Карпо, замахиваясь
на лошадь, хлестал меня кнутом по фуражке, я не протестовал, не издавал ни звука и только, очнувшись от полусна, уныло и кротко поглядывал вдаль: не видать ли сквозь пыль деревни?
Запад уже не горел золотом. Он был покрыт ярко-розовыми, клочковатыми
облаками, выглядевшими, как вспаханное поле. По дороге гнали стадо; среди сплошного блеянья овец слышалось протяжное мычанье коров и хлопанье кнута. Мужики, верхом
на устало шагавших лошадях, с запрокинутыми сохами возвращались с пахоты. Сергей Андреевич свернул в переулок и через обсаженные ивами конопляники вышел в поле. Он долго шел по дороге, понурившись и хмуро
глядя в землю.
На душе у него было тяжело и смутно.
На Трубной площади приятели простились и разошлись. Оставшись один, Васильев быстро зашагал по бульвару. Ему было страшно потемок, страшно снега, который хлопьями валил
на землю и, казалось, хотел засыпать весь мир; страшно было фонарных огней, бледно мерцавших сквозь снеговые
облака. Душою его овладел безотчетный, малодушный страх. Попадались изредка навстречу прохожие, но он пугливо сторонился от них. Ему казалось, что отовсюду идут и отовсюду
глядят на него женщины, только женщины…
Яркие звезды засверкали
на темном своде небесном, луна, изредка выплывая из-за
облаков, уныло
глядела на пустыню — северная ночь вступила в свои права и окутала густым мраком окрестности. Около спавшей крепким сном, вповалку, после общей попойки, по случаю примирения Павла с Чурчилой, дружины чуть виднелась движущаяся фигура сторожевого воина.
Бледный месяц выплыл из-за
облаков и уныло
глядел на кровавое зрелище…
Солнце
глянуло своими лучами сквозь серые
облака на мрачные ели и сосны и зарумянило «Красный холм», находившийся перед самой избушкой «Чертова ущелья». «Красным» он был назван потому, что под ним злой кудесник погребал свои жертвы, и в известные дни холм этот горел так ярко, что отбрасывал далеко от себя красное зарево.
Солнце
глянуло своими лучами сквозь сырые
облака на мрачные ели и сосны и зарумянило Красный холм, находившийся перед самой избушкой Чертова ущелья. Красным он был назван потому, что под ним злой кудесник погребал свои жертвы, и в известные дни холм этот горел так ярко, что отбрасывал далеко от себя красное зарево.
Яркие звезды засверкали
на темном своде небесном, луна, изредка выплывая из-за
облаков, уныло
глядела на пустыню — северная ночь вступила в свои права и окутала густым мраком окрестности. Около спавшей крепким сном, вповалку, после общей попойки по случаю примирения Павла с Чурчилою, дружины чуть виднелась движущаяся фигура сторожевого воина.
Ища в себе смысла, она не понимала, как это она не отдернула руки, к которой пиявкой присосался Ильин, и чего ради она поторопилась взглянуть в одно время с Ильиным направо и налево, не
глядит ли кто-нибудь? Сосны и
облака стояли неподвижно и
глядели сурово,
на манер старых дядек, видящих шалость, но обязавшихся за деньги не доносить начальству. Часовой столбом стоял
на насыпи и, кажется,
глядел на скамью.
Софья Петровна искоса взглянула
на своего спутника. Он внимательно, щуря глаза,
глядел на пушистые
облака. Выражение лица его было злое, капризное и рассеянное, как у человека, который страдает и в то же время обязан слушать вздор.
Мотька появилась в воротах. С злым, нахмуренным лицом она стояла и
глядела на золотистое
облако пыли, в котором дребезжала телега удалявшегося Ильи.
Туда-сюда
глянули,
на легкие ножки встали: нет ангела и следа, будто
облако растаял.