Неточные совпадения
Поймал его Пахомушка,
Поднес к
огню, разглядывал
И молвил: «Пташка малая,
А ноготок востер!
Дыхну — с ладони скатишься,
Чихну —
в огонь укатишься,
Щелкну — мертва покатишься,
А все ж ты, пташка малая,
Сильнее мужика!
Окрепнут скоро крылышки,
Тю-тю! куда ни вздумаешь,
Туда и полетишь!
Ой ты, пичуга малая!
Отдай свои нам крылышки,
Все
царство облетим,
Посмотрим, поразведаем,
Поспросим — и дознаемся:
Кому живется счастливо,
Вольготно на Руси...
Мужчины, одни, среди дел и забот, по лени, по грубости, часто бросая теплый
огонь, тихие симпатии семьи, бросаются
в этот мир всегда готовых романов и драм, как
в игорный дом, чтоб охмелеть
в чаду притворных чувств и дорого купленной неги. Других молодость и пыл влекут туда,
в царство поддельной любви, со всей утонченной ее игрой, как гастронома влечет от домашнего простого обеда изысканный обед искусного повара.
Привалов чувствовал себя
в этом
царстве огня и железа совершенно чужим, лишним человеком и молча осматривал все, что ему показывали.
Она появлялась еще несколько раз на сцене; унесена была, наконец, другими русалками
в свое подземное
царство; затем — перемена декорации, водяной дворец, бенгальский
огонь, и занавес опустился.
В этом
царстве огня и железа Вавило и Таврило казались какими-то железными людьми, у которых кожа и мускулы были допущены только из снисхождения к человеческой слабости.
Визг и звонкий девичий смех как-то не вязался с этой суровой обстановкой дымивших доменных печей и подавленного грохота катальных машин, являясь каким-то диссонансом
в этом
царстве огня и железа.
В этом
царстве огня и железа Горемыкин чувствовал себя больше дома, чем
в своей квартире
в господском доме.
— Этот самый старичок, с узелком-то, генерала Жукова дворовый… У нашего генерала,
царство небесное,
в поварах был. Приходит вечером: «Пусти, говорит, ночевать…» Ну, выпили по стаканчику, известно… Баба заходилась около самовара, — старичка чаем попоить, да не
в добрый час заставила самовар
в сенях,
огонь из трубы, значит, прямо
в крышу,
в солому, оно и того. Чуть сами не сгорели. И шапка у старика сгорела, грех такой.
Церковное извращение христианства отдалило от нас осуществление
царства божия, но истина христианства, как
огонь в костре, который, заглушенный на время наваленным сырым хворостом, уже высушил сырые прутья, начинает охватывать их и выбиваться наружу. Истинное значение христианства теперь уже видно всем, и влияние его уже сильнее того обмана, который скрывает его.
Трубецкого, вместе с летучими мышами, лягушками и прочей нечистью, отнесены им именно
в это
царство мрачного
огня.
В вечной природе существуют две области и заключена возможность двух жизней: «
огонь или дух», обнаруживающийся как «молния
огня» на четвертой ступени, силою свободы (опять и свобода у Беме мыслится вне отношения к личности, имперсонали-стически, как одна из сил природы) определяет себя к божественному единству или кротости, и благодаря этому первые 4 стихии становятся или основой для
царства радости, или же, устремляясь к множественности и самости, делаются жертвой адского начала, причем каждое начало по-своему индивидуализирует бытие.
Творческий акт, творческий
огонь находится
в царстве субъективности, продукт же культуры находится
в царстве объективности.
Христос пришел низвести
огонь с неба, и
в огне этом сгорает все, что людям казалось ценным, сгорают все построенные ими
царства.
В то самое время, как меч и
огонь неприятелей поедали собственные владения Карла XII, чужие
царства падали к его стопам и подносили ему богатые контрибуции.