Для их же собственной пользы и выгоды денежный выкуп за душевой надел заменили им личной работой, — не желают: «мы-де ноне вольные и баршшыны не хотим!» Мы все объясняем им, что тут никакой барщины нет, что это не барщина, а замена выкупа личным трудом
в пользу помещика, которому нужно же выкуп вносить, что это только так, пока — временная мера, для их же выгоды, — а они свое несут: «Баршшына да баршшына!» И вот, как говорится, inde iraе [Отсюда гнев (лат.).], отсюда и вся история… «Положения» не понимают, толкуют его по-своему, самопроизвольно; ни мне, ни полковнику, ни г-ну исправнику не верят, даже попу не верят; говорят: помещики и начальство настоящую волю спрятали, а прочитали им подложную волю, без какой-то золотой строчки, что настоящая воля должна быть за золотой строчкой…
Неточные совпадения
— Конечно — Москва. Думу выспорила. Дума, конечно… может
пользу принести. Все зависимо от людей. От нас
в Думу Ногайцев попал. Его,
в пятом году, потрепали мужики, испугался он, продал землишку Денисову, рощицу я купил. А теперь Ногайцева-то снова
в помещики потянуло… И — напутал. Смиренномудрый,
в графа Толстого верует, а — жаден. Так жаден, что нам даже и смешно, — жаден, а — неумелый.
Иные
помещики вздумали было покупать сами косы на наличные деньги и раздавать
в долг мужикам по той же цене; но мужики оказались недовольными и даже впали
в уныние; их лишали удовольствия щелкать по косе, прислушиваться, перевертывать ее
в руках и раз двадцать спросить у плутоватого мещанина-продавца: «А что, малый, коса-то не больно того?» Те же самые проделки происходят и при покупке серпов, с тою только разницей, что тут бабы вмешиваются
в дело и доводят иногда самого продавца до необходимости, для их же
пользы, поколотить их.
Вычитал он однажды
в «Московских ведомостях» статейку харьковского
помещика Хряка-Хрупёрского о
пользе нравственности
в крестьянском быту и на другой же день отдал приказ: всем крестьянам немедленно выучить статью харьковского
помещика наизусть.
Церковь — таинственное тело Христово, и она не может быть превращена
в корыстное орудие государства, она существует не для
пользы епископов, чиновников или
помещиков.
Отец рассказывал подробно о своей поездке
в Лукоянов, о сделках с уездным судом, о подаче просьбы и обещаниях судьи решить дело непременно
в нашу
пользу; но Пантелей Григорьич усмехался и, положа обе руки на свою высокую трость, говорил, что верить судье не следует, что он будет мирволить тутошнему
помещику и что без Правительствующего Сената не обойдется; что, когда придет время, он сочинит просьбу, и тогда понадобится ехать кому-нибудь
в Москву и хлопотать там у секретаря и обер-секретаря, которых он знал еще протоколистами.
Уверяли, что Николай Сергеич, разгадав характер молодого князя, имел намерение употребить все недостатки его
в свою
пользу; что дочь его Наташа (которой уже было тогда семнадцать лет) сумела влюбить
в себя двадцатилетнего юношу; что и отец и мать этой любви покровительствовали, хотя и делали вид, что ничего не замечают; что хитрая и «безнравственная» Наташа околдовала, наконец, совершенно молодого человека, не видавшего
в целый год, ее стараниями, почти ни одной настоящей благородной девицы, которых так много зреет
в почтенных домах соседних
помещиков.
Но что всего замечательнее: даже тогда, когда само правительство обращало внимание на злоупотребления помещичьей власти и подвергало их исследованию, — даже тогда
помещики решались, хоть косвенным образом, протестовать
в пользу «мелочей».
Взяток, говорят, не берут; а копни-ка поглубже, так сейчас и увидишь, что судится, например, один
помещик с другим; дело одного правое, а гнут его, смотришь,
в пользу другого.
Ал. Ив. Григорьев и родной брат его Николай Иванович родились
в семье владимирского
помещика; но поступя на службу, отказались от небольшого имения
в пользу преклонной матери и двух, если не трех, сестер, старых девиц.
После казенной квартиры, охваченная впечатлениями света, пестроты, музыки, шума, Аня окинула взглядом залу и подумала: «Ах, как хорошо!» — и сразу отличила
в толпе всех своих знакомых, всех, кого она раньше встречала на вечерах или на гуляньях, всех этих офицеров, учителей, адвокатов, чиновников,
помещиков, его сиятельство, Артынова и дам высшего общества, разодетых, сильно декольтированных, красивых и безобразных, которые уже занимали свои позиции
в избушках и павильонах благотворительного базара, чтобы начать торговлю
в пользу бедных.
Отверженный всеми, он понял инстинктивно, что все управление устроено не
в его
пользу, а ему
в ущерб, и что задача правительства и
помещиков состоит
в том, как бы вымучить из него побольше труда, побольше рекрут, побольше денег.
— Дураки! для вашей же
пользы! — пояснил генерал. — Ведь вы неравно
помещику дом сожжете, потом чересполосица выходит, а вам не все ль равно? Тут один
помещик только
в убытке!
Сохранилось
в полной силе, если можно так выразиться, «нравственное крепостное право» или лучше сказать все, что было
в нем, то есть
в подчиненном отношении, хорошего крестьянина к хорошему
помещику, идеально-правового, основанного на их взаимной
пользе, барин, как интеллигент, вносил
в темную массу знание, как капиталист, давал беднякам деньги, а крестьяне платили ему работой.