Неточные совпадения
— Да, да, завтра, завтра мы хороним нашу голубицу! Вынос из дома будет ровно
в одиннадцать часов пополуночи… Отсюда
в церковь Николы на Курьих Ножках… Знаете? Странные какие имена у ваших русских церквей! Потом на последний
покой в матушке земле сырой! Вы пожалуете? Мы недавно знакомы, но, смею сказать, любезность вашего нрава и возвышенность чувств…
Нет,
матушка; спустя часок изволил
Войти
в покой; пришел Семен Никитич,
Они ж ушли: царевич с женихом,
Царевна во светлицу.
— Приехала,
матушка,
в ту пятницу прибыла, — ответила казначея. — Расчет во всем подала как следует — сто восемьдесят привезла, за негасимую должны оставались. Да гостинцу вам,
матушка, Силантьевы с нею прислали: шубку беличью, камлоту на ряску, ладану росного пять фунтов с походом, да масла бутыль, фунтов, должно быть, пятнадцать вытянет. Завтра обо всем подробно доложу, а теперь не пора ли вам и
покою дать? Устали, чай, с дороги-то?
Так случилось и тут, когда
матушка позвала ее не
в урочное время из ее жаркой птичной избы
в покои.
Матушка Манефа при всей обители благословила ее быть на игуменстве, и теперь все у нее
в руках, а
матушка на
покое живет и редко входит
в обительские дела…
Слова
матушки были справедливы: любя Альтанского, я
в ту пору все-таки еще не понимал, коего духа он был человек, — это пришло ко мне гораздо позже, когда его уже не стало.
В те же юные мои годы, к которым относится эта часть моих воспоминаний, я ощущал одно, что он был для меня какой-то сосуд, заключающий целебную смесь, которую, однако, надо было пить умеючи, потому что малейшее усиление приема вместо пользы,
покоя, здоровья развивало во мне мучительный душевный недуг.
Мерною, твердою походкою вышла игуменья Досифея,
в сопровождении Серафимы, шедшей
в почтительном отдалении, из своей кельи спустилась по лестнице на двор монастыря, так как послушница Мария, получившая такой странный и вместе страшный гостинец, жила во флигеле, противоположном тому главному монастырскому корпусу, где находились
покои матушки-игуменьи.
С полгода тому назад появилась она
в монастыре, привезенная
в богатой карете, с гайдуками
в ливреях на запятках, с каким-то важным барином,
в шитом золотом кафтане, при орденах, и вместе с ним проведена
в покои матушки-игуменьи. Около часу беседовал с последней привезший Марию сановник, вышел, сел
в карету и укатил, и Мария одна осталась у матушки-игуменьи.