Неточные совпадения
В этом случае грозящая опасность увеличивается всею суммою неприкрытости,
в жертву которой,
в известные исторические
моменты, кажется отданною жизнь…
С тех пор законодательная деятельность
в городе Глупове закипела. Не проходило дня, чтоб не явилось нового подметного письма и чтобы глуповцы не были чем-нибудь обрадованы. Настал наконец
момент, когда Беневоленский начал даже помышлять о конституции.
Была ли у них история, были ли
в этой истории
моменты, когда они имели возможность проявить свою самостоятельность? — ничего они не помнили.
Взволнованная и слишком нервная Фру-Фру потеряла первый
момент, и несколько лошадей взяли с места прежде ее, но, еще не доскакивая реки, Вронский, изо всех сил сдерживая влегшую
в поводья лошадь, легко обошел трех, и впереди его остался только рыжий Гладиатор Махотина, ровно и легко отбивавший задом пред самим Вронским, и еще впереди всех прелестная Диана, несшая ни живого, ни мертвого Кузовлева.
Гладиатор и Диана подходили вместе, и почти
в один и тот же
момент: раз-раз, поднялись над рекой и перелетели на другую сторону; незаметно, как бы летя, взвилась за ними Фру-Фру, но
в то самое время, как Вронский чувствовал себя на воздухе, он вдруг увидал, почти под ногами своей лошади, Кузовлева, который барахтался с Дианой на той стороне реки (Кузовлев пустил поводья после прыжка, и лошадь полетела с ним через голову).
Степан Аркадьич срезал одного
в тот самый
момент, как он собирался начать свои зигзаги, и бекас комочком упал
в трясину. Облонский неторопливо повел за другим, еще низом летевшим к осоке, и вместе со звуком выстрела и этот бекас упал; и видно было, как он выпрыгивал из скошенной осоки, биясь уцелевшим белым снизу крылом.
Весла он не взял, и
в тот
момент, когда, пошатнувшись, упустил схватиться за очередную сваю, сильный удар ветра швырнул нос лодки от мостков
в сторону океана.
Завернутые полы его кафтана трепались ветром; белая коса и черная шпага вытянуто рвались
в воздух; богатство костюма выказывало
в нем капитана, танцующее положение тела — взмах вала; без шляпы, он был, видимо, поглощен опасным
моментом и кричал — но что?
— Решительно ничего, Пантен. Я хочу, чтобы вы приняли к сведению мое желание избегать всяких расспросов. Когда наступит
момент, я сообщу вам,
в чем дело. Матросам скажите, что предстоит ремонт; что местный док занят.
Он был изображен
в последнем
моменте взлета.
Ему шел уже двенадцатый год, когда все намеки его души, все разрозненные черты духа и оттенки тайных порывов соединились
в одном сильном
моменте и, тем получив стройное выражение, стали неукротимым желанием. До этого он как бы находил лишь отдельные части своего сада — просвет, тень, цветок, дремучий и пышный ствол — во множестве садов иных, и вдруг увидел их ясно, все —
в прекрасном, поражающем соответствии.
На ее пальце блестело лучистое кольцо Грэя, как на чужом, — своим не могла признать она
в этот
момент, не чувствовала палец свой.
К тому же случай, как нарочно,
в первый раз показал ему Дуню
в прекрасный
момент любви и радости свидания с братом.
— Это не совсем справедливо, Пульхерия Александровна, и особенно
в настоящий
момент, когда возвещено о завещанных Марфой Петровной трех тысячах, что, кажется, очень кстати, судя по новому тону, которым заговорили со мной, — прибавил он язвительно.
Он пришел мало-помалу к многообразным и любопытным заключениям, и, по его мнению, главнейшая причина заключается не столько
в материальной невозможности скрыть преступление, как
в самом преступнике; сам же преступник, и почти всякий,
в момент преступления подвергается какому-то упадку воли и рассудка, сменяемых, напротив того, детским феноменальным легкомыслием, и именно
в тот
момент, когда наиболее необходимы рассудок и осторожность.
По убеждению его выходило, что это затмение рассудка и упадок воли охватывают человека подобно болезни, развиваются постепенно и доходят до высшего своего
момента незадолго до совершения преступления; продолжаются
в том же виде
в самый
момент преступления и еще несколько времени после него, судя по индивидууму; затем проходят, так же как проходит всякая болезнь.
И так-то вот всегда у этих шиллеровских прекрасных душ бывает: до последнего
момента рядят человека
в павлиные перья, до последнего
момента на добро, а не на худо надеются; и хоть предчувствуют оборот медали, но ни за что себе заранее настоящего слова не выговорят; коробит их от одного помышления; обеими руками от правды отмахиваются, до тех самых пор, пока разукрашенный человек им собственноручно нос не налепит.
Незаметно для себя,
в какой-то
момент, он раз навсегда определил ценность этих щеголеватых ‹мыслей› словами...
«Припадок истерии, — упрекнул он себя. — Как все это случилось?» — думал он, закрыв глаза, и невольно вспомнил странное поведение свое
в момент, когда разрушалась стена казармы.
Лютов видел, как еще двое людей стали поднимать гроб на плечо Игната, но человек
в полушубке оттолкнул их, а перед Игнатом очутилась Алина; обеими руками, сжав кулаки, она ткнула Игната
в лицо, он мотнул головою, покачнулся и медленно опустил гроб на землю. На какой-то
момент люди примолкли. Мимо Самгина пробежал Макаров, надевая кастет на пальцы правой руки.
Открыв глаза, он увидал лицо свое
в дыме папиросы отраженным на стекле зеркала; выражение лица было досадно неумное, унылое и не соответствовало серьезности
момента: стоит человек, приподняв плечи, как бы пытаясь спрятать голову, и через очки, прищурясь, опасливо смотрит на себя, точно на незнакомого.
— Согласись, Тимофей, что
в известный
момент эволюция требует решительного удара…
Самгин отказался играть
в девятку, курил и, наблюдая за малоподвижным лицом поручика, пробовал представить его
в момент атаки: впереди — немцы, сзади — мужики, а он между ними один.
Со всей решимостью, на какую Клим был способен
в этот
момент, он спросил себя: что настоящее, невыдуманное
в его чувствах к Лидии?
Самгин подвинулся к решетке сада как раз
в тот
момент, когда солнце, выскользнув из облаков, осветило на паперти собора фиолетовую фигуру протоиерея Славороссова и золотой крест на его широкой груди. Славороссов стоял, подняв левую руку
в небо и простирая правую над толпой благословляющим жестом. Вокруг и ниже его копошились люди, размахивая трехцветными флагами, поблескивая окладами икон, обнажив лохматые и лысые головы. На минуту стало тихо, и зычный голос сказал, как
в рупор...
И с этого
момента уже не помнил ничего. Проснулся он
в комнате, которую не узнал, но большая фотография дяди Хрисанфа подсказала ему, где он. Сквозь занавески окна
в сумрак проникали солнечные лучи необыкновенного цвета, верхние стекла показывали кусок неба, это заставило Самгина вспомнить комнатенку
в жандармском управлении.
Союзы городов и земств должны строго объединиться как организация, на которую властью исторического
момента возлагается обязанность замещать Государственную думу
в течение сроков ее паралича.
Не забывая пасхальную ночь
в Петербурге, Самгин пил осторожно и ждал самого интересного
момента, когда хорошо поевшие и
в меру выпившие люди, еще не успев охмелеть, говорили все сразу. Получалась метель слов, забавная путаница фраз...
— Уничтожай его! — кричал Борис, и начинался любимейший
момент игры: Варавку щекотали, он выл, взвизгивал, хохотал, его маленькие, острые глазки испуганно выкатывались, отрывая от себя детей одного за другим, он бросал их на диван, а они, снова наскакивая на него, тыкали пальцами ему
в ребра, под колени. Клим никогда не участвовал
в этой грубой и опасной игре, он стоял
в стороне, смеялся и слышал густые крики Глафиры...
Наблюдая волнение Варвары, ее быстрые переходы от радости, вызванной его ласковой улыбкой, мягким словом, к озлобленной печали, которую он легко вызывал словом небрежным или насмешливым, Самгин все увереннее чувствовал, что
в любую минуту он может взять девушку.
Моментами эта возможность опьяняла его. Он не соблазнялся, но, любуясь своей сдержанностью, все-таки спрашивал себя: «Что мешает? Лидия? Маракуев?»
Был
момент, когда Клим подумал — как хорошо было бы увидеть Бориса с таким искаженным, испуганным лицом, таким беспомощным и несчастным не здесь, а дома. И чтобы все видели его, каков он
в эту минуту.
С этого
момента Самгину стало казаться, что у всех запасных открытые рты и лица людей, которые задыхаются. От ветра, пыли, бабьего воя, пьяных песен и непрерывной, бессмысленной ругани кружилась голова. Он вошел на паперть церкви; на ступенях торчали какие-то однообразно-спокойные люди и среди них старичок с медалью на шее, тот, который сидел
в купе вместе с Климом.
Она очень легко убеждалась, что Константин Леонтьев такой же революционер, как Михаил Бакунин, и ее похвалы уму и знаниям Клима довольно быстро приучили его смотреть на нее, как на оселок, об который он заостряет свои мысли. Но являлись
моменты и разноречий с нею, первый возник на дебюте Алины Телепневой
в «Прекрасной Елене».
— Что же ты молчишь? — спросила Дуняша очень требовательно;
в этот
момент коридорный сказал, что «кушать подано
в комнату барыни», и Самгин мог не отвечать.
Он не забыл о том чувстве, с которым обнимал ноги Лидии, но помнил это как сновидение. Не много дней прошло с того
момента, но он уже не один раз спрашивал себя: что заставило его встать на колени именно пред нею? И этот вопрос будил
в нем сомнения
в действительной силе чувства, которым он так возгордился несколько дней тому назад.
—
Момент! Нигде
в мире не могут так, как мы, а? За всех! Клим Иваныч, хорошо ведь, что есть эдакое, — за всех! И — надо всеми, одинаковое для нищих, для царей. Милый, а? Вот как мы…
Были
в жизни его
моменты, когда действительность унижала его, пыталась раздавить, он вспомнил ночь 9 Января на темных улицах Петербурга, первые дни Московского восстания, тот вечер, когда избили его и Любашу, — во всех этих случаях он подчинялся страху, который взрывал
в нем естественное чувство самосохранения, а сегодня он подавлен тоже, конечно, чувством биологическим, но — не только им.
Самгину подумалось, что настал
момент, когда можно бы заговорить с Бердниковым о Марине, но мешал Попов, —
в его настроении было что-то напряженное, подстерегающее, можно было думать, что он намерен затеять какой-то деловой разговор, а Бердников не хочет этого, потому и говорит так много, почти непрерывно. Вот Попов угрюмо пробормотал что-то о безответственности, — толстый человек погладил ладонями бескостное лицо свое и заговорил более звонко, даже как бы ехидно...
А иногда она торжественно уходила
в самый горячий
момент спора, но, остановясь
в дверях, красная от гнева, кричала...
Она будила его чувственность, как опытная женщина, жаднее, чем деловитая и механически ловкая Маргарита, яростнее, чем голодная, бессильная Нехаева. Иногда он чувствовал, что сейчас потеряет сознание и, может быть, у него остановится сердце. Был
момент, когда ему казалось, что она плачет, ее неестественно горячее тело несколько минут вздрагивало как бы от сдержанных и беззвучных рыданий. Но он не был уверен, что это так и есть, хотя после этого она перестала настойчиво шептать
в уши его...
Самгин, видя, что этот человек прочно занял его место, — ушел; для того, чтоб покинуть собрание, он — как ему казалось — всегда находил
момент, который должен был вызвать
в людях сожаление: вот уходит от нас человек, не сказавший главного, что он знает.
Варвара, встряхнув головою, рассыпала обильные рыжеватые волосы свои по плечам и быстро ушла
в комнату отчима; Самгин, проводив ее взглядом, подумал, что волосы распустить следовало раньше, не
в этот
момент, а Макаров, открыв окна, бормотал...
Был
момент нервной судороги
в горле, и взрослый, почти сорокалетний человек едва подавил малодушное желание заплакать от обиды.
Это было последнее,
в чем он отдал себе отчет, — ему вдруг показалось, что темное пятно вспухло и образовало
в центре чана вихорек. Это было видимо только краткий
момент, две, три секунды, и это совпало с более сильным топотом ног, усилилась разноголосица криков, из тяжко охающих возгласов вырвался истерически ликующий, но и как бы испуганный вопль...
Но как раз
в это время по улице проходил К. Г. Бекман, врач городской полиции, который и констатировал, что Зотова убита выстрелом
в затылок и что с
момента смерти прошло уже не меньше двух часов.
Не только Тагильский ждал этого
момента — публика очень единодушно двинулась
в столовую. Самгин ушел домой, думая о прогрессивном блоке, пытаясь представить себе место
в нем, думая о Тагильском и обо всем, что слышал
в этот вечер. Все это нужно было примирить, уложить плотно одно к другому, извлечь крупицы полезного, забыть о том, что бесполезно.
В тесной комнатке, ничем не отличавшейся от прежней, знакомой Климу, он провел у нее часа четыре. Целовала она как будто жарче, голоднее, чем раньше, но ласки ее не могли опьянить Клима настолько, чтоб он забыл о том, что хотел узнать. И, пользуясь
моментом ее усталости, он, издали подходя к желаемому, спросил ее о том, что никогда не интересовало его...
— Единственное, Кирилл Иваныч, спасение наше —
в золоте,
в иностранном золоте! Надобно всыпать
в нашу страну большие миллиарды франков, марок, фунтов, дабы хозяева золота
в опасный
момент встали на защиту его, вот как раз моя мысль!
Он почти всегда безошибочно избирал для своего тоста
момент, когда зрелые люди тяжелели, когда им становилось грустно, а молодежь, наоборот, воспламенялась. Поярков виртуозно играл на гитаре, затем хором пели окаянные русские песни, от которых замирает сердце и все
в жизни кажется рыдающим.
Самгин слушал равнодушно, ожидая
момента, когда удобно будет спросить о Марине. О ней думалось непрерывно, все настойчивее и беспокойней. Что она делает
в Париже? Куда поехала? Кто для нее этот человек?