Неточные совпадения
— Ну, и Бог с тобой, — сказала она у двери
кабинета, где уже были приготовлены ему абажур на свече и графин воды у
кресла. — А я напишу
в Москву.
Степан Аркадьич с тем несколько торжественным лицом, с которым он садился
в председательское
кресло в своем присутствии, вошел
в кабинет Алексея Александровича. Алексей Александрович, заложив руки за спину, ходил по комнате и думал о том же, о чем Степан Аркадьич говорил с его женою.
Вернувшись домой, Алексей Александрович прошел к себе
в кабинет, как он это делал обыкновенно, и сел
в кресло, развернув на заложенном разрезным ножом месте книгу о папизме, и читал до часу, как обыкновенно делал; только изредка он потирал себе высокий лоб и встряхивал голову, как бы отгоняя что-то.
Алексей Александрович велел подать чай
в кабинет и, играя массивным ножом, пошел к
креслу, у которого была приготовлена лампа и начатая французская книга о евгюбических надписях.
Видно было, что хозяин приходил
в дом только отдохнуть, а не то чтобы жить
в нем; что для обдумыванья своих планов и мыслей ему не надобно было
кабинета с пружинными
креслами и всякими покойными удобствами и что жизнь его заключалась не
в очаровательных грезах у пылающего камина, но прямо
в деле.
Брат его сидел далеко за полночь
в своем
кабинете, на широком гамбсовом
кресле, [Гамбсово
кресло —
кресло работы модного петербургского мебельного мастера Гамбса.] перед камином,
в котором слабо тлел каменный уголь.
Втолкнув Самгина
в дверь
кабинета, он усадил его на диван, сел
в кресло против него, наклонился и предложил...
Для
кабинета Самгин подобрал письменный стол, книжный шкаф и три тяжелых
кресла под «черное дерево», —
в восьмидесятых годах эта мебель была весьма популярной среди провинциальных юристов либерального настроения, и замечательный знаток деталей быта П. Д. Боборыкин
в одном из своих романов назвал ее стилем разочарованных.
Она надела на седые волосы маленький простой чепчик; на ней хорошо сидело привезенное ей Райским из Петербурга шелковое светло-коричневое платье. Шея закрывалась шемизеткой с широким воротничком из старого пожелтевшего кружева. На
креслах в кабинете лежала турецкая большая шаль, готовая облечь ее, когда приедут гости к завтраку и обеду.
Войдя
в кабинет, Нехлюдов очутился перед среднего роста коренастым, коротко остриженным человеком
в сюртуке, который сидел
в кресле у большого письменного стола и весело смотрел перед собой. Особенно заметное своим красным румянцем среди белых усов и бороды добродушное лицо сложилось
в ласковую улыбку при виде Нехлюдова.
— Хорошо, заканчивайте, — сказал решительно и строго генерал и направился своими большими шагами невывернутых ног решительной, мерной походкой
в кабинет. — Приятно видеть, — сказал генерал Нехлюдову грубым голосом ласковые слова, указывая ему на
кресло у письменного стола. — Давно приехали
в Петербург?
Когда Привалов вошел
в кабинет Бахарева, старик сидел
в старинном глубоком
кресле у своего письменного стола и хотел подняться навстречу гостю, но сейчас же бессильно опустился
в свое
кресло и проговорил взволнованным голосом...
Ляховский сидел
в старом кожаном
кресле, спиной к дверям, но это не мешало ему видеть всякого входившего
в кабинет — стоило поднять глаза к зеркалу, которое висело против него на стене.
И дом у него старинной постройки;
в передней, как следует, пахнет квасом, сальными свечами и кожей; тут же направо буфет с трубками и утиральниками;
в столовой фамильные портреты, мухи, большой горшок ерани и кислые фортепьяны;
в гостиной три дивана, три стола, два зеркала и сиплые часы, с почерневшей эмалью и бронзовыми, резными стрелками;
в кабинете стол с бумагами, ширмы синеватого цвета с наклеенными картинками, вырезанными из разных сочинений прошедшего столетия, шкафы с вонючими книгами, пауками и черной пылью, пухлое
кресло, итальянское окно да наглухо заколоченная дверь
в сад…
Она бросалась
в постель, закрывала лицо руками и через четверть часа вскакивала, ходила по комнате, падала
в кресла, и опять начинала ходить неровными, порывистыми шагами, и опять бросалась
в постель, и опять ходила, и несколько раз подходила к письменному столу, и стояла у него, и отбегала и, наконец, села, написала несколько слов, запечатала и через полчаса схватила письмо, изорвала, сожгла, опять долго металась, опять написала письмо, опять изорвала, сожгла, и опять металась, опять написала, и торопливо, едва запечатав, не давая себе времени надписать адреса, быстро, быстро побежала с ним
в комнату мужа, бросила его да стол, и бросилась
в свою комнату, упала
в кресла, сидела неподвижно, закрыв лицо руками; полчаса, может быть, час, и вот звонок — это он, она побежала
в кабинет схватить письмо, изорвать, сжечь — где ж оно? его нет, где ж оно? она торопливо перебирала бумаги: где ж оно?
На сей раз он привел меня
в большой
кабинет; там, за огромным столом, на больших покойных
креслах сидел толстый, высокий румяный господин — из тех, которым всегда бывает жарко, с белыми, откормленными, но рыхлыми мясами, с толстыми, но тщательно выхоленными руками, с шейным платком, сведенным на минимум, с бесцветными глазами, с жовиальным [Здесь: благодушным (от фр. jovial).] выражением, которое обыкновенно принадлежит людям, совершенно потонувшим
в любви к своему благосостоянию и которые могут подняться холодно и без больших усилий до чрезвычайных злодейств.
…Тихо проходил я иногда мимо его
кабинета, когда он, сидя
в глубоких
креслах, жестких и неловких, окруженный своими собачонками, один-одинехонек играл с моим трехлетним сыном. Казалось, сжавшиеся руки и окоченевшие нервы старика распускались при виде ребенка, и он отдыхал от беспрерывной тревоги, борьбы и досады,
в которой поддерживал себя, дотрагиваясь умирающей рукой до колыбели.
«Комедии» — любимое развлечение Струнникова, ради которого, собственно говоря, он и прикармливает Корнеича. Собеседники удаляются
в кабинет; Федор Васильич усаживается
в покойное
кресло; Корнеич становится против него
в позитуру. Обязанность его заключается
в том, чтоб отвечать на вопросы, предлагаемые гостеприимным хозяином. Собеседования эти повторяются изо дня
в день
в одних и тех же формах, с одним и тем же содержанием, но незаметно, чтобы частое их повторение прискучило участникам.
Принимает Елисеев скромно одетого человека
в своем роскошном
кабинете, сидя
в кресле у письменного стола, и даже не предлагает ему сесть.
— Да так. Года два назад написал я комедию. Туда, сюда — не берут. Я — к нему
в театр. Не застаю. Иду на дом. Он принимает меня
в роскошном
кабинете. Сидит важно, развалясь
в кресле у письменного стола.
Усевшись
в кресло в кабинете, Харитон Артемьич вытер лицо бумажным платком и проговорил...
Марья Дмитриевна сидела одна у себя
в кабинете на вольтеровском
кресле и нюхала одеколон; стакан воды с флер-д’оранжем стоял возле нее на столике. Она волновалась и как будто трусила.
Так прошла вся ночь. Таисья то и дело уходила справляться
в избу Егора, как здоровье бабушки Василисы. Петр Елисеич дремал
в кресле у себя
в кабинете. Под самое утро Таисья тихонько разбудила его.
Из залы нужно было пройти небольшую приемную, где обыкновенно дожидались просители, и потом уже следовал
кабинет. Отворив тяжелую дубовую дверь, Петр Елисеич был неприятно удивлен: Лука Назарыч сидел
в кресле у своего письменного стола, а напротив него Палач. Поздоровавшись кивком головы и не подавая руки, старик взглядом указал на стул. Такой прием расхолодил Петра Елисеича сразу, и он почуял что-то недоброе.
Поговорим теперь, как мы, бывало, говаривали
в вашем
кабинете: вы
в больших
креслах, я возле вас.
Редактор увел Лизу
в свой
кабинет и предложил ей
кресло.
Райнер дал гостю надлежащий ответ, усадил его
в спокойном
кресле своего
кабинета и спросил, чему он обязан его посещением.
У нас
в доме была огромная зала, из которой две двери вели
в две небольшие горницы, довольно темные, потому что окна из них выходили
в длинные сени, служившие коридором;
в одной из них помещался буфет, а другая была заперта; она некогда служила рабочим
кабинетом покойному отцу моей матери; там были собраны все его вещи: письменный стол,
кресло, шкаф с книгами и проч.
Бабушка со дня на день становится слабее; ее колокольчик, голос ворчливой Гаши и хлопанье дверями чаще слышатся
в ее комнате, и она принимает нас уже не
в кабинете,
в вольтеровском
кресле, а
в спальне,
в высокой постели с подушками, обшитыми кружевами.
В час они садились обедать; а после обеда Вихров обыкновенно разлегался
в кабинете на диване, а Добров усаживался около него
в креслах. Заметив, что Добров, как все остановившиеся пьяницы, очень любит чай, Павел велел ему подавать после обеда, — и Гаврило Емельяныч этого чаю выпивал вприкуску чашек по десяти и при этом беспрестанно вел разные россказни.
Он сидел спокойно
в своем
кабинете,
в креслах,
в шлафроке и кофеем, когда она вбежала и бросилась к нему на шею, прежде чем он успел опомниться.
Сказавши это, он даже от меня отвернулся и столь плотно уселся
в кресло, что я так и ждал: вот-вот Дерунов кликнет из
кабинета, и Зачатиевский останется глух к этому кличу.
Наконец меня позвали к отцу,
в его
кабинет. Я вошел и робко остановился у притолоки.
В окно заглядывало грустное осеннее солнце. Отец некоторое время сидел
в своем
кресле перед портретом матери и не поворачивался ко мне. Я слышал тревожный стук собственного сердца.
Прародитель, лежа
в проказе на гноище, у ворот города, который видел его могущество, богатство и силу, наверное, не страдал так сильно, как страдал Имярек, прикованный недугом к покойному
креслу, перед письменным столом,
в теплом
кабинете. Другие времена, другие нравы, другие песни.
В это самое утро, нежась и развалясь
в вольтеровском
кресле, сидел Белавин
в своем
кабинете, уставленном по всем трем стенам шкапами с книгами, наверху которых стояли мраморные бюсты великих людей.
— Это очень мило и не марко: для мужского
кабинета надобно выбирать непременно темные цвета: светлые скоро портятся от дыму. А вот здесь,
в маленьком пассаже, который ведет из будущего вашего
кабинета в спальню, я устрою боскет — не правда ли, это будет прекрасно? Там поставлю одно
кресло, так, чтобы я могла, сидя на нем, читать или работать и видеть вас
в кабинете.
…Часу во втором ночи он вернулся
в свой
кабинет. Он выслал слугу, зажегшего свечки, и, бросившись
в кресло около камина, закрыл лицо обеими руками.
Иду. Зовет к себе
в кабинет. Вхожу. Владимир Андреевич встает с
кресла в шелковом халате, идет ко мне и сердито показывает отмеченную красным карандашом корреспонденцию.
Сенатор, прежде чем Звездкин возвратился
в кабинет, поспешил занять свое
кресло, и когда тот, войдя, доложил с несколько подобострастною улыбкой, что Крапчик успокоился и уехал, граф вдруг взглянул на него неприязненно и проговорил...
— Дело мое, о котором я буду теперь с тобой говорить, — продолжал, уже не сидя величественно
в кресле, а ходя беспокойными шагами по
кабинету, Тулузов, — состоит
в следующем глупом казусе:
в молодости моей я имел неосторожность потерять мой паспорт…
Марфин, как обыкновенно он это делал при свиданиях с сильными мира сего, вошел
в кабинет топорщась. Сенатор, несмотря что остался им не совсем доволен при первом их знакомстве, принял его очень вежливо и даже с почтением. Он сам пододвинул ему поближе к себе
кресло, на которое Егор Егорыч сейчас же и сел.
Зимний дворец после пожара был давно уже отстроен, и Николай жил
в нем еще
в верхнем этаже.
Кабинет,
в котором он принимал с докладом министров и высших начальников, была очень высокая комната с четырьмя большими окнами. Большой портрет императора Александра I висел на главной стене. Между окнами стояли два бюро. По стенам стояло несколько стульев,
в середине комнаты — огромный письменный стол, перед столом
кресло Николая, стулья для принимаемых.
Но все дело не
в том, и не это меня остановило, и не об этом я размышлял, когда, отворив дверь губернаторского
кабинета, среди описанной обстановки увидел пред самым большим письменным столом высокое с резными украшениями
кресло, обитое красным сафьяном, и на нем… настоящего геральдического льва, каких рисуют на щитах гербов.
— Сидим с Саввой
в директорском
кабинете в отцовском
кресле. Посмотрел
в напечатанном списке членов свою фамилию и говорит: «Очень, очень-с хорошо-с… очень-с рад-с… успеха желаю-с…» Я ему о тысяче рублей заимообразно… Как кипятком его ошпарил! Он откинулся к спинке
кресла, поднял обе руки против головы, ладонями наружу, как на иконах молящихся святых изображают, закатив вверх свои калмыцкие глаза, и елейно зашептал...
Помню еще библиотеку с бильярдом и портретом поэта Тютчева
в ней, помню
кабинет Тургенева с вольтеровским
креслом и маленькую комнату с изящной, красного дерева, крытой синим шелком, мебелью,
в которой год назад, когда Иван Сергеевич
в последний раз был
в своем имении, гостила Мария Гавриловна Савина, и
в память этого Иван Сергеевич эту комнату назвал Савинской.
Он умер
в конце 60-х годов столетним стариком, ни у кого не бывал и никого, кроме моего отца и помещика Межакова, своего друга, охотника и собачника, не принимал у себя, и все время читал старые книги, сидя
в своем
кресле в кабинете.
Лаптев сидел
в кресле и читал, покачиваясь; Юлия была тут же
в кабинете и тоже читала. Казалось, говорить было не о чем, и оба с утра молчали. Изредка он посматривал на нее через книгу и думал: женишься по страстной любви или совсем без любви — не все ли равно? И то время, когда он ревновал, волновался, страдал, представлялось ему теперь далеким. Он успел уже побывать за границей и теперь отдыхал от поездки и рассчитывал с наступлением весны опять поехать
в Англию, где ему очень понравилось.
Я зажигал
в кабинете лампу и свечи, а он садился
в кресло, протягивал ноги на стул и, развалившись таким образом, начинал читать.
С видом жертвы он разваливался у себя
в кабинете в кресле и, заслонив глаза рукой, брался за книгу. Но скоро книга валилась из рук, он грузно поворачивался
в кресле и опять заслонял глаза, как от солнца. Теперь уж ему было досадно, что он не ушел.
Когда я принес
в кабинет кофе, Орлов стоял около камина спиной к огню, а она сидела
в кресле против него.