Неточные совпадения
― Вот ты всё сейчас хочешь видеть
дурное. Не филантропическое, а сердечное. У них, то есть у Вронского, был тренер Англичанин, мастер своего дела, но пьяница. Он совсем запил, delirium tremens, [белая горячка,] и семейство брошено. Она увидала их, помогла, втянулась, и теперь всё семейство на ее
руках; да не так, свысока, деньгами, а она сама готовит мальчиков по-русски
в гимназию, а девочку взяла к себе. Да вот ты увидишь ее.
Этот жест,
дурная привычка — соединение
рук и трещанье пальцев — всегда успокоивал его и приводил
в аккуратность, которая теперь так нужна была ему. У подъезда послышался звук подъехавшей кареты. Алексей Александрович остановился посреди залы.
Она уже подходила к дверям, когда услыхала его шаги. «Нет! нечестно. Чего мне бояться? Я ничего
дурного не сделала. Что будет, то будет! Скажу правду. Да с ним не может быть неловко. Вот он, сказала она себе, увидав всю его сильную и робкую фигуру с блестящими, устремленными на себя глазами. Она прямо взглянула ему
в лицо, как бы умоляя его о пощаде, и подала
руку.
— Сегодня-с? — со свистом спросил Лютов и привстал, упираясь
руками в ручки кресла. Но тотчас же опустился, сказав: — Невзирая на
дурную погоду?
— Я привез вам
дурное известие, — сказал он ровным голосом, не глядя на нее и не подавая
руки, —
в Сенате отказали.
— Если вы не исправитесь, я не отвечаю ни за что! — говорил Ляховский своему зятю. — Вы не цените сокровище, какое попало
в ваши
руки… Да!.. Я не хочу сказать этим, что вы
дурной человек, но ради бога никогда не забывайте, что ваша жена, как всякое редкое растение, не перенесет никакого насилия над собой.
Вот я написала вам любовное письмо, Боже мой, что я сделала! Алеша, не презирайте меня, и если я что сделала очень
дурное и вас огорчила, то извините меня. Теперь тайна моей, погибшей навеки может быть, репутации
в ваших
руках.
Он облокотился на стол и подпер
рукой голову. Он сидел к ним боком и смотрел
в стену, пересиливая
в себе
дурное чувство.
В самом деле ему ужасно как хотелось встать и объявить, что более не скажет ни слова, «хоть ведите на смертную казнь».
Вы человек слабого характера и рискуете попасться
в руки дурной женщины, которая будет мучить вас и играть вами.
Вот и карты розданы. Взял дед свои
в руки — смотреть не хочется, такая дрянь: хоть бы на смех один козырь. Из масти десятка самая старшая, пар даже нет; а ведьма все подваливает пятериками. Пришлось остаться
дурнем! Только что дед успел остаться
дурнем, как со всех сторон заржали, залаяли, захрюкали морды: «
Дурень!
дурень!
дурень!»
Глядь —
в самом деле простая масть. Что за дьявольщина! Пришлось
в другой раз быть
дурнем, и чертаньё пошло снова драть горло: «
Дурень,
дурень!» — так, что стол дрожал и карты прыгали по столу. Дед разгорячился; сдал
в последний раз. Опять идет ладно. Ведьма опять пятерик; дед покрыл и набрал из колоды полную
руку козырей.
— Простите глупую,
дурную, избалованную девушку (она взяла его за
руку) и будьте уверены, что все мы безмерно вас уважаем. А если я осмелилась обратить
в насмешку ваше прекрасное… доброе простодушие, то простите меня как ребенка за шалость; простите, что я настаивала на нелепости, которая, конечно, не может иметь ни малейших последствий…
Родион Потапыч точно онемел: он не ожидал такой отчаянной дерзости ни от Яши, ни от зятя. Пьяные как стельки — и лезут с мокрым рылом прямо
в избу… Предчувствие чего-то
дурного остановило Родиона Потапыча от надлежащей меры, хотя он уже и приготовил
руки.
Прошло еще несколько дней. Члены «
дурного общества» перестали являться
в город, и я напрасно шатался, скучая, по улицам, ожидая их появления, чтобы бежать на гору. Один только «профессор» прошел раза два своею сонною походкой, но ни Туркевича, ни Тыбурция не было видно. Я совсем соскучился, так как не видеть Валека и Марусю стало уже для меня большим лишением. Но вот, когда я однажды шел с опущенною головою по пыльной улице, Валек вдруг положил мне на плечо
руку.
В середине,
в освещенном месте, стоял верстак, на котором по временам пан Тыбурций или кто-либо из темных личностей работали столярные поделки; был среди «
дурного общества» и сапожник, и корзинщик, но, кроме Тыбурция, все остальные ремесленники были или дилетанты, или же какие-нибудь заморыши, или люди, у которых, как я замечал, слишком сильно тряслись
руки, чтобы работа могла идти успешно.
— Понимаете ли?.. Здесь ничего нет
дурного или предосудительного… Тут только одно семейное дело о наследстве. Необходимо уведомить, чтобы не попало
в чужие
руки… Сделайте великое одолжение.
— Так это было? Было? Но ни судить тебя, ни прощать тебя я не имею права. Ты виновата
в этом столько же, сколько
в дурном, нелепом сне, который приснился тебе. Дай мне твою
руку!
Вдруг один человек
в Перми, другой
в Туле, третий
в Москве, четвертый
в Калуге объявляют, что они присягать не будут, и объясняют свой отказ все, не сговариваясь между собой, одним и тем же, тем, что по христианскому закону клятва запрещена, но что если бы клятва и не была запрещена, то они по духу христианского закона не могут обещаться совершать те
дурные поступки, которые требуются от них
в присяге, как-то: доносить на всех тех, которые будут нарушать интересы правительства, защищать с оружием
в руках свое правительство или нападать на врагов его.
Постоялка отрицательно качала головой — это с ещё большей силою будило
в нём суровые воспоминания. Горячась, он размахивал
в воздухе
рукою, точно очищал дорогу всему
дурному и злому, что издали шло на него тёмною толпою, и, увлекаясь, говорил ей, как на исповеди...
Несмотря на советы дать еще на водку ямщику, он надел шапку и стал посередине комнаты. Они расцеловались раз, два раза, остановились и потом поцеловались третий раз. Тот, который был
в полушубке, подошел к столу, выпил стоявший на столе бокал, взял за
руку маленького и
дурного и покраснел.
Таким образом,
в душе Боброва чередовалась тоска по Нине, по нервному пожатию ее всегда горячих
рук, с отвращением к скуке и манерности ее семьи. Бывали минуты, когда он уже совершенно готовился сделать ей предложение. Тогда его не остановило бы даже сознание, что она, с ее кокетством
дурного тона и душевной пустотой, устроит из семейной жизни ад, что он и она думают и говорят на разных языках. Но он не решался и молчал.
Мы докажем миру, что все эти призраки можно рассеять совершенно просто и легко: тем же манием
руки, каким и
в прежние времена достославные наши предки рассевали и расточали всякого рода
дурные призраки!
Телятев (не замечая Глумова).
В перчатке? Что это за поцелуй! Электричество, которым так переполнено мое сердце и которое я желаю передать вам, не дойдет до вашего сердца через перчатку. Лайка —
дурной проводник. (Целует
руку несколько выше перчатки.)
Несмотря на совершенное неумение держать себя, на смешные позы и еще более смешные жесты одной правой
рукой, тогда как левая точно была привязана у него за спиной, несмотря на положительно
дурное исполнение обыкновенных разговоров с своим слугою и бедным стариком, — Дмитриев
в сцене с другом, которому рассказывает свои несчастия, и
в примирении с женой выражал столько силы внутреннего чувства, что все зрители,
в том числе и я, были совершенно увлечены, и общее восхищение выражалось неистовыми рукоплесканиями.
Поутру он встал, от скуки ли, или от чего другого,
в дурном расположении духа и часу до двенадцатого хандрил, а потом придумал, для рассеяния, угостить свою особу завтраком на крепкую
руку.
И он охотно гладил ее по волосам и плечам, пожимал ей
руки и утирал слезы… Наконец она перестала плакать. Она еще долго жаловалась на отца и на свою тяжелую, невыносимую жизнь
в этом доме, умоляя Коврина войти
в ее положение; потом стала мало-помалу улыбаться и вздыхать, что бог послал ей такой
дурной характер,
в конце концов, громко рассмеявшись, назвала себя дурой и выбежала из комнаты.
Дьячиха, жена пана Кнышевского, преобладала мужем своим, несмотря на все его уверения, доказательства, что он есть ее глава."Как бы ты был
в супружестве
рука, — возражала на это дьячиха, — тогда бы ты что хотел, то и делал; но как ты голова, да еще
дурная, глупая, то я, как
руки, могу тебя бить". И с этим словом она колотила порядочно его голову и рвала за волосы.
Печорину пришлось сидеть наискось противу княгини Веры Дмитриевны, сосед его по левую
руку был какой-то рыжий господин, увешанный крестами, который ездил к ним
в дом только на званые обеды, по правую же сторону Печорина сидела дама лет 30-ти, чрезвычайно свежая и моложавая,
в малиновом токе, с перьями, и с гордым видом, потому что она слыла неприступною добродетелью. Из этого мы видим, что Печорин, как хозяин, избрал самое
дурное место за столом.
Лизавета же Николавна… о! знак восклицания… погодите!.. теперь она взошла
в свою спальну и кликнула горничную Марфушу — толстую, рябую девищу!..
дурной знак!.. я бы не желал, чтоб у моей жены или невесты была толстая и рябая горничная!.. терпеть не могу толстых и рябых горничных, с головой, вымазанной чухонским маслом или приглаженной квасом, от которого волосы слипаются и рыжеют, с
руками шероховатыми, как вчерашний решетный хлеб, с сонными глазами, с ногами, хлопающими
в башмаках без ленточек, тяжелой походкой, и (что всего хуже) четвероугольной талией, облепленной пестрым домашним платьем, которое внизу уже, чем вверху…
С таким выражением, как будто это не может доставить мне ничего, кроме удовольствия, он взял меня под
руку и повел
в столовую. Его наивные глаза, помятый сюртук, дешевый галстук и запах йодоформа произвели на меня неприятное впечатление; я почувствовал себя
в дурном обществе. Когда сели за стол, он налил мне водки, и я, беспомощно улыбаясь, выпил; он положил мне на тарелку кусок ветчины — и я покорно съел.
Входя
в столовую, она просто и дружески протянула мне
руку и улыбалась мне так же приветливо, как и Ивану Иванычу, — это понравилось мне; но она, разговаривая, двигала пальцами, часто и резко откидывалась на спинку стула и говорила быстро, и эта неровность
в речах и движениях раздражала меня и напоминала мне ее родину — Одессу, где общество мужчин и женщин когда-то утомляло меня своим
дурным тоном.
«Эге, это уже, видно, становится на свете полночь», — подумал он про себя и, зевнув во всю глотку, стал быстро спускаться под гору, думая опять о своем стаде. Ему так и виделись его карбованцы, как они, точно живые, ходят по разным
рукам,
в разных делах и все пасутся себе, и все плодятся. Он даже засмеялся, представивши, как разные
дурни думают, что стараются для себя. А придет срок, и он, хозяин стада, опять сгонит его
в свой кованый сундук вместе с приплодом.
Соколова. Супруг ваш ошибся, указав на него. Ошибка понятна, если хотите, но её необходимо исправить. Сын мой сидит
в тюрьме пятый месяц, теперь он заболел — вот почему я пришла к вам. У него
дурная наследственность от отца, очень нервного человека, и я, — я боюсь, вы понимаете меня? Понятна вам боязнь за жизнь детей? Скажите, вам знаком этот страх? (Она берёт Софью за
руку и смотрит ей
в глаза. Софья растерянно наклоняет голову, несколько секунд обе молчат.)
Поговорили об удачах и неудачах
в цирковом мирке, о приметах, джеттатуре [Джеттатура — талисман против
дурного глаза; обычно сделанная из коралла крошечная
рука с вытянутыми вперед пальцами, безымянным и указательным.
После ужина, во время которого граф похваливанием кушаний и аппетитом успел как-то рассеять несколько
дурное расположение духа хозяйки, офицеры распрощались и пошли
в свою комнату. Граф пожал
руку дяде, к удивлению Анны Федоровны, и ее
руку, не цалуя, пожал только, пожал даже и
руку Лизы, причем взглянул ей прямо
в глаза и слегка улыбнулся своею приятной улыбкой. Этот взгляд снова смутил девушку.
Вечерами, чтобы несколько рассеять
дурное настроение мужа, Мария Петровна приходила к нему
в кабинет, пробовала ему голову
рукой, не горячая ли, и начинала говорить о загранице. Но он просто и невежливо удалял ее...
Комиссия, назначенная Парижской медицинской академией, исследовала д-ра Линдемаиа, и вот как описывает она его состояние устами своего докладчика Бэгена: «Обе
руки (от плеч до ладоней) покрыты язвами; многие язвы слились: вокруг них острое и болезненное воспаление; нагноение очень обильно; дно большинства язв сероватого цвета;
в общности все эти повреждения, говоря языком хирургии, имеют очень
дурной вид.
«
В настоящее время, — заявил Голлендер, — пентал по верности действия и по поразительно хорошему самочувствию после наркоза представляет наилучшее обезболивающее для кратковременных операций: он не производит
дурных последствий, и применение его не представляет никакой опасности; он не оказывает никакого вредного действия ни на сердце, ни на дыхание…» Широкою
рукою стали испытывать пентал.
Вот что писал Сенека своему другу: «Ты хорошо делаешь, любезный Люциний, что стараешься сам своими силами держать себя
в хорошем и добром духе. Всякий человек всегда может сам себя так настроить. Для этого не нужно подымать
руки к небу и просить сторожа при храме пустить нас поближе к богу, чтобы он нас расслышал: бог всегда близко к нам, он внутри нас.
В нас живет святой дух, свидетель и страж всего хорошего и
дурного. Он обходится с нами, как мы обходимся с ним. Если мы бережем его, он бережет нас».
У предубежденного
в какую-либо сторону человека они точно так же велики, а Хвалынцев явился сюда уже предубежденным, настроенным
в известном направлении, и потому был способен видеть
в каждом взгляде,
в каждом пожатии
руки,
в каждом слове и движении знаменательное для себя явление, явление, направленное против своей личности
в дурную, враждебную сторону.
Было время, когда наши предки, мощной
рукой Петра Великого выдвинутые из московского застоя
в жизнь западную, быстро ее усвоили, не разбирая
дурного от хорошего, пригодного русскому человеку от непригодного.
«Бессознательно
в это последнее время
в отношении ко всем молодым мужчинам Анна делала все возможное, чтоб возбудить
в них чувство любви к себе». Она старается вскружить голову Левину. Прощаясь, удерживает его за
руку и глядит ему
в глаза притягивающим взглядом. Сообщает Кити, «очевидно, с
дурным намерением», что Левин был у нее и очень ей понравился.
Среди самых цветущих дел он получил смертельный удар, заключавшийся
в том, что убогонькая жена моего дяди внезапно подавилась куриною косточкою и умерла, — а дядя мой, от которого, по выражению лица, у которого служил Пенькновский, «взятками пахло», чтобы отбить от себя этот
дурной запах, сделал предложение Марье Ильинишне и получил ее
руку быстро и бесповоротно.
Но
в ее положении унизительнее всего было то, что после свадьбы этот Володя маленький вдруг стал обращать на нее внимание, чего раньше никогда не бывало, просиживал с ней по целым часам молча или болтая о пустяках, и теперь
в санях, не разговаривая с нею, он слегка наступал ей на ногу и пожимал
руку; очевидно, ему того только и нужно было, чтобы она вышла замуж; и очевидно было, что он презирает ее и что она возбуждает
в нем интерес лишь известного свойства, как
дурная и непорядочная женщина.
Не раз, каюсь
в том, глядя на его полные и белые
руки с бриллиантовым перстнем на указательном пальце, которые мне били одну карту за другою, я злился на этот перстень, на белые
руки, на всю особу адъютанта, и мне приходили на его счет
дурные мысли; но, обсуживая потом хладнокровно, я убеждался, что он просто игрок умнее всех тех, с которыми ему приходилось играть.
Коромыслов. Нет, дорогая, не шучу. У меня есть
дурное правило: никогда не отказываться от женщины, которая сама идет ко мне
в руки. Плохое правило, что и говорить, но ведь я и не выдаю себя за святого. Плохо, плохо, что и говорить.
Сам по себе Дмитрий Вячеславович был добродушный человек, неспособный по собственной инициативе на
дурное дело, но по своей бесхарактерности, он являлся послушным орудием
в руках других и был готов на все за лишнюю и после лишней рюмки водки.
«Я вас всех люблю и никому
дурного не делала, и что́ вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо.
В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что-то маленькое, красное
в белых трясущихся
руках Марьи Богдановны.
Поставив его
в угол, она сама начинала плакать над своею злою,
дурною натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые
руки, и утешал ее.
В то время, когда на юбилее московского актера упроченное тостом явилось общественное мнение, начавшее карать всех преступников; когда грозные комиссии из Петербурга поскакали на юг ловить, обличать и казнить комиссариатских злодеев; когда во всех городах задавали с речами обеды севастопольским героям и им же, с оторванными
руками и ногами, подавали трынки, встречая их на мостах и дорогах;
в то время, когда ораторские таланты так быстро развились
в народе, что один целовальник везде и при всяком случае писал и печатал и наизусть сказывал на обедах речи, столь сильные, что блюстители порядка должны были вообще принять укротительные меры против красноречия целовальника; когда
в самом аглицком клубе отвели особую комнату для обсуждения общественных дел; когда появились журналы под самыми разнообразными знаменами, — журналы, развивающие европейские начала на европейской почве, но с русским миросозерцанием, и журналы, исключительно на русской почве, развивающие русские начала, однако с европейским миросозерцанием; когда появилось вдруг столько журналов, что, казалось, все названия были исчерпаны: и «Вестник», и «Слово», и «Беседа», и «Наблюдатель», и «Звезда», и «Орел» и много других, и, несмотря на то, все являлись еще новые и новые названия;
в то время, когда появились плеяды писателей, мыслителей, доказывавших, что наука бывает народна и не бывает народна и бывает ненародная и т. д., и плеяды писателей, художников, описывающих рощу и восход солнца, и грозу, и любовь русской девицы, и лень одного чиновника, и
дурное поведение многих чиновников;
в то время, когда со всех сторон появились вопросы (как называли
в пятьдесят шестом году все те стечения обстоятельств,
в которых никто не мог добиться толку), явились вопросы кадетских корпусов, университетов, цензуры, изустного судопроизводства, финансовый, банковый, полицейский, эманципационный и много других; все старались отыскивать еще новые вопросы, все пытались разрешать их; писали, читали, говорили проекты, все хотели исправить, уничтожить, переменить, и все россияне, как один человек, находились
в неописанном восторге.