Неточные совпадения
А она, по самолюбивой застенчивости, долго не давала угадывать себя, и только после мучительной борьбы за границей он с изумлением увидел,
в какой образ простоты, силы и естественности выросло это многообещавшее и забытое им дитя. Там мало-помалу открывалась перед ним глубокая
бездна ее
души, которую приходилось ему наполнять и никогда не наполнить.
Нередко долгие беседы
Наедине вели они —
Пред Кочубеем гетман скрытный
Души мятежной, ненасытной
Отчасти
бездну открывал
И о грядущих измененьях,
Переговорах, возмущеньях
В речах неясных намекал.
Такая степень мнительности Мити, такая степень недоверия его даже к нему, к Алеше, — все это вдруг раскрыло пред Алешей такую
бездну безвыходного горя и отчаяния
в душе его несчастного брата, какой он и не подозревал прежде.
Вы глядите: та глубокая, чистая лазурь возбуждает на устах ваших улыбку, невинную, как она сама, как облака по небу, и как будто вместе с ними медлительной вереницей проходят по
душе счастливые воспоминания, и все вам кажется, что взор ваш уходит дальше и дальше, и тянет вас самих за собой
в ту спокойную, сияющую
бездну, и невозможно оторваться от этой вышины, от этой глубины…
Но тогда я отчетливо видел все эти звезды, различал их переменные цвета и, главное, ощутил взволнованной детской
душой глубину этой
бездны и бесконечное число ее живых огней, уходящих
в неведомую, таинственную синюю даль…
Первые трое суток мы ехали на телеге, что было довольно беспокойно; теперь сели на сани, и я очень счастлив. Не знаю, как будет далее, а говорят — худа дорога, сделалось очень тепло. Заметь,
в какое время нас отправили, но слава богу, что разделались с Шлиссельбургом, где истинная тюрьма. Впрочем, благодаря вашим попечениям и Плуталову я имел
бездну пред другими выгод; собственным опытом убедился, что
в человеческой
душе на всякие случаи есть силы, которые только надо уметь сыскать.
Всем этим я обязан вам, милая маменька, или, лучше сказать, той безграничной проницательности материнской любви, которая сразу умела угадать мое настоящее назначение. Вы удержали меня на краю пропасти
в ту минуту, когда
душа моя, по неопытности и легкомыслию, уже готова была устремиться
в зияющие
бездны адвокатуры!
Все дремлет, но дремлет напряженно чутко, и кажется, что вот
в следующую секунду все встрепенется и зазвучит
в стройной гармонии неизъяснимо сладких звуков. Эти звуки расскажут про тайны мира, разъяснят их уму, а потом погасят его, как призрачный огонек, и увлекут с собой
душу высоко
в темно-синюю
бездну, откуда навстречу ей трепетные узоры звезд тоже зазвучат дивной музыкой откровения…
Татьяна Власьевна на мгновение увидела разверзавшуюся
бездну в собственной
душе, потому что там происходило такое же разделение и смута, как и между ее детьми.
В коридорчике что-то зашумело. Настя тихонько вошла и стала, прислонясь к стенке. Старик взглянул на нее и опять продолжал петь. Он пропел: «
В бездне греховней валяяся, неисследную милосердия призываю
бездну» и «Страстем поработив
души моея достоинства».
В пространстве синего эфира
Один из ангелов святых
Летел на крыльях золотых,
И
душу грешную от мира
Он нес
в объятиях своих.
И сладкой речью упованья
Ее сомненья разгонял,
И след проступка и страданья
С нее слезами он смывал.
Издалека уж звуки рая
К ним доносилися — как вдруг,
Свободный путь пересекая,
Взвился из
бездны адский дух.
Он был могущ, как вихорь шумный,
Блистал, как молнии струя,
И гордо
в дерзости безумной
Он говорит: «Она моя...
Греки думали, что они вываяли все, что находится
в душе человеческой; но
в ней осталась
бездна требований, усыпленных, неразвитых еще, для которых резец несостоятелен; они поглотили всеобщим личность, городом — гражданина, гражданином — человека; но личность имела свои неотъемлемые права, и, по закону возмездия, кончилось тем, что индивидуальная, случайная личность императоров римских поглотила город городов.
Я люблю то, что я одинок и ни один любопытный взгляд не проник
в глубину моей
души с ее темными провалами и
безднами, на краю которых кружится голова.
При звуках радостных, громовых,
На брань от пристани спеша,
Вступает
в царство волн суровых;
Дуб — тело, ветр — его
душа,
Хребет его —
в утробе
бездны,
Высоки щоглы —
в небесах,
Летит на легких парусах,
Отвергнув весла бесполезны;
Как жилы напрягает снасть,
Вмещает силу с быстротою,
И горд своею красотою,
Над морем восприемлет власть.
Зубами скрипит, дергая себя за ус, Лойко, очи темнее
бездны смотрят, а порой
в них такое сверкает, что за
душу страшно становится.
Твое созданье я, Создатель,
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей и Царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну
бездну преходило
Мое бессмертно бытие́;
Чтоб дух мой
в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец!
в бессмертие Твое́.
Андрей Николаевич сидел у окна, смотрел и слушал. Он хотел бы, чтобы вечно был праздник и он мог смотреть, как живут другие, и не испытывать того страха, который идет вместе с жизнью. Время застывало для него
в эти минуты, и его зияющая, прозрачная
бездна оставалась недвижимой. Так могли пронестись года, и ни одного чувства, ни одной мысли не прибавилось бы
в омертвевшей
душе.
Две
бездны в душе человека: глухое ничто, адское подполье, и Божье небо, запечатлевшее образ Господен. Ведома ему боль бессилия, бездарности: стыдясь нищеты своей, брезгливо изнемогает он
в завистливом и душном подполье. Но любовь спасающая дает крылья гениальности, она научает стать бедняком Божьим, забыть свое я, зато постигнуть безмерную одаренность травки, воробья, каждого творения Божия. Она научает всему радоваться как дитя, благодарить как сын.
Упадочная
душа жадно и извилисто тянется к жути, мраку и
безднам жизни, сладострастно опьяняется бушующим
в духе хаосом.
Дионис касается
души человеческой, замершей
в чудовищном ужасе перед раскрывшеюся
бездною.
Один из современных сынов Достоевского, поместившийся под знаком «вечности», пишет: «Над
бездной всеобщего и окончательного небытия хотят позитивисты устроить жизнь, облегчить существование, ослабить страдания этого малого, короткого, узкого, призрачного
в своей бессмысленности бытия. Веселые позитивисты, поющие хвалу жизни, должны понимать жизнь как «пир во время чумы»… Только опустошенные, плоские, лакейски-самодовольные
души не чувствуют ужаса этой «чумы» и невозможности этого «пира».
Он не знал, для чего обнимал ее, он не давал себе отчета, почему ему так неудержимо хотелось целовать ее, целовать ее всю, но он целовал ее, плача, рыдая и обливая своими слезами, и исступленно клялся любить ее, любить во веки веков. «Облей землю слезами радости твоея и люби сии слезы твои»… — прозвенело
в душе его. О чем плакал он? О, он плакал
в восторге своем даже и об этих звездах, которые сияли ему из
бездны, и не стыдился исступления сего»…
Но Ницше отказаться от гармонии не хочет. А от
бездн отказаться не может. И вот свои декадентские, дисгармонические переживания он старается втиснуть
в царство гармонии, старается уверить себя, что они могут войти составною частью
в гармонию, что узаконение дисгармонических переживаний
души и есть высшее утверждение жизни.
В эти дни мы, разумеется, совсем протрезвились, и бедная
душа моя, открыв всю
бездну своего глубокого падения, терзалась немилосердно.
Фрейд открывает
бездну греховных влечений
в человеке, но
души человеческой он не видит.
Я побежал вместе с толпою, чтобы еще раз встретиться с ним глазами, и это удалось мне, когда они входили уже
в дом. Он вошел последним, пропуская мимо себя товарищей, и еще раз взглянул на меня. И тут я увидел
в его черных, больших, без зрачка глазах такую муку, такую
бездну ужаса и безумия, как будто я заглянул
в самую несчастную
душу на свете.
В душе смрад. Противны воспоминания. Все так плоско и убого. Как будто вышел я из спальни проститутки. «
Бездна»? Грязное болото
в ней, а не
бездна… Ко всему она спускается сверху, из головы, с холодом ставит опыты там, где ждешь всесжигающего огня. И никакой нет над нами «венчательницы». Не ужас между нами, а развратно-холодная забава.
Я снова проваливаюсь куда-то, и это «ой» звучит из глубины той
бездны, куда скатилась сейчас моя испуганная
душа. Это «ой» вызывает добродушную улыбку господина
в вицмундире, и все лицо его, благодаря этой улыбке, становится снова милым и простым.
Когда какой-нибудь поручик проигрывал
в карты или
в пьяном виде устраивал дебош, после которого стыдно смотреть даже
в зеркало, он непременно шел к Пушкареву — посидеть и образоваться; и, сидя и образуясь понемногу, уже начиная видеть возможность новой жизни, он с некоторым великодушным сожалением смотрел на Юрия Михайловича, сравнивал
бездны своей
души с его ясной плоскостью и думал: экий ты, брат, ясный!
Гейне видел
в Пиренеях над
бездною нищего испанца, который был покрыт лохмотьями, и «у него гляделась бедность
в каждую прореху; из очей глядела бедность», но «исхудалыми перстами он щипал свою гитару». [«Атта Троль». (Прим. автора.)] И описание этой бедности разрывало
душу людей чувствительных и добрых, а испанец все-таки был «
в лохмотьях»
в теплом климате, и у него была еще «своя гитара»…