КЪНIГА. Избранные стихи

Марина Саввиных

Итог? печальное слово. Менее всего в моей КЪНIГе мне хочется подводить итоги. Но факт есть факт: более сорока лет я пишу и публикую стихи. Пусть этот свод что-то скажет обо мне близким и дальним. Обо мне и о мире, в котором я жила…Фотографии из личного альбома автора. В оформлении использованы репродукции гравюр Альбрехта Дюрера.

Из книги «Фамильное серебро» (1995)

Виктор Астафьев

ЧИТАЯ СТИХИ МАРИНЫ САВВИНЫХ

«Откуда ты, тоска по слову?

Петуший крик, звериный зык…

Жизнь посвятить меня готова

В свой непридуманный язык…»

Поэт обречён Богом и судьбою на одиночество при всём его устремлении к толпе, разгулу, бродяжничеству, шуму, показной веселости и игре. Но под кожею-то такое ли таится и свершается, что всегда надо набраться храбрости, чтобы коснуться нутра его, и как страшно заглянуть в бездну души творца. А каково-то жить с такой душой, носить её, всегда тревожно и больно звучащую?

Читая стихи Марины Саввиных, я всё время думал о жутком, роковом одиночестве её тезки — Марины Цветаевой. Где-то, в чём — то, отнюдь не во внешнем, а в глубинном, самом трагичном ощущении судьбы, жизни, себя, стихи нашей землячки звуком, болью ли соприкасаются или, точнее и книжно говоря, гармонируют с поэзией Великой русской поэтессы и, быть может, в чём-то сущем и тайном продолжают её горькое, небесное слово, хотя до цветаевского стона и крика из человеческой тайги о спасении дело ещё не дошло. Я всегда трепетно и с какой-то суеверной боязнью отношусь к женской поэзии, к настоящей женской поэзии, но не к той, которая воняет табачищем и водкой и носит мужские портки, к поэзии Ахматовой, Вероники Тушновой, Ирины Снеговой, Тамары Жирмунской, Марии Петровых и Бэллы Ахмадуллиной, которых современное общество то целовало взасос, то сплёвывало, но так и не поняло, не почувствовало, не прочло достойно. Да что ж тут сетовать, коли мы до сих пор не прочли как следует Лермонтова, Пушкина, Гоголя, на «бурном пути» обронили величайшего поэта Державина и только-только сближаемся не глазом, а чувством и сердцем с Тютчевым, Фетом, загадочно утонченным Гумилёвым.

«Из этой боли суть её извлечь

И превратить в единственное слово

— Да так, чтоб после не утратить речь,

Платя с лихвой за золото улова…

Немыслимое это мастерство

Исполнено такой смертельной муки,

Что впору отказаться от него

И навсегда окаменеть в разлуке…

Так что ж тогда и временный успех,

И гонка за земной, непрочной славой,

Когда слова, что сокровенней всех,

На сердце оставляют след кровавый?!»

Сейчас пишется море стихов, но поэзии истинной в них присутствует капля. Марина Саввиных творит поэзию, потому что рождена поэтом, уготовила себя и развилась в поэты. Тревожно и боязно за нее. У Марины Цветаевой был Париж, Европа, блистательные спутники и слушатели, которые, однако, не уберегли её от горестного, трагического конца. У Марины Саввиных провинция под ногами, злое, беспутное время вокруг и, наверное, нет достойных её дара, читателей и слушателей, потому, что и читать, и слушать её надо так же уединённо, как музыку Шуберта, в большом зале, среди людей, но как бы один на один, находясь с композитором, из сердца в сердце с ним сообщаясь. Храни и помогай Бог ей и всем нам!

1994 г.

«Вон какая трава на буграх…»

Вон какая трава на буграх,

Где мое прасознание дремлет!..

Первобытный младенческий страх

Первозданное тело объемлет,

Первомыслью сжимает виски,

Первовзглядом касается света,

И душа ускользает в пески

По зелёным сосудикам лета…

Ты меня, повилика, не тронь!

Пусть в степном заколдованном мраке

Черный пёс мою лижет ладонь

И луной наполняются маки:

Я пришла! пред звездой становлюсь

Близ огня своего и ночлега,

Но еще никому не молюсь

В ожидании ливня и снега,

И еще ничего не прошу:

Ни любви, ни удачного лова,

Потому что неровно дышу

В предвкушении первого слова…