Неточные совпадения
С тем тактом, которого так много было у обоих, они за границей, избегая
русских дам, никогда не ставили себя в фальшивое положение и везде
встречали людей, которые притворялись, что вполне понимали их взаимное положение гораздо лучше, чем они сами понимали его.
Хозяина не было;
встретила их жена, родная сестра Платонова, белокурая, белоликая, с прямо
русским выраженьем, так же красавица, но так же полусонная, как он.
Ни звука
русского, ни
русского лица
Не
встретил: будто бы в отечестве, с друзьями...
Нос у ней был немного толст, как почти у всех
русских, и цвет кожи не был совершенно чист; со всем тем Аркадий решил, что он еще никогда не
встречал такой прелестной женщины.
— При входе в царский павильон государя
встретили гридни, знаете — эдакие
русские лепообразные отроки в белых кафтанах с серебром, в белых, высоких шапках, с секирами в руках; говорят, — это древний литератор Дмитрий Григорович придумал их.
В Петербурге Райский поступил в юнкера: он с одушевлением скакал во фронте, млея и горя, с бегающими по спине мурашками, при звуках полковой музыки, вытягивался, стуча саблей и шпорами, при
встрече с генералами, а по вечерам в удалой компании на тройках уносился за город, на веселые пикники, или брал уроки жизни и любви у столичных
русских и нерусских «Армид», в том волшебном царстве, где «гаснет вера в лучший край».
Вчера, 17-го, какая
встреча: обедаем; говорят, шкуна какая-то видна. Велено поднять флаг и выпалить из пушки. Она подняла наш флаг. Браво! Шкуна «Восток» идет к нам с вестями из Европы, с письмами… Все ожило. Через час мы читали газеты, знали все, что случилось в Европе по март. Пошли толки, рассуждения, ожидания. Нашим судам велено идти к
русским берегам. Что-то будет? Скорей бы добраться: всего двести пятьдесят миль осталось до места, где предположено ждать дальнейших приказаний.
Русский священник в Лондоне посетил нас перед отходом из Портсмута и после обедни сказал речь, в которой остерегал от этих страхов. Он исчислил опасности, какие можем мы
встретить на море, — и, напугав сначала порядком, заключил тем, что «и жизнь на берегу кишит страхами, опасностями, огорчениями и бедами, — следовательно, мы меняем только одни беды и страхи на другие».
Через год после того, как пропал Рахметов, один из знакомых Кирсанова
встретил в вагоне, по дороге из Вены в Мюнхен, молодого человека,
русского, который говорил, что объехал славянские земли, везде сближался со всеми классами, в каждой земле оставался постольку, чтобы достаточно узнать понятия, нравы, образ жизни, бытовые учреждения, степень благосостояния всех главных составных частей населения, жил для этого и в городах и в селах, ходил пешком из деревни в деревню, потом точно так же познакомился с румынами и венграми, объехал и обошел северную Германию, оттуда пробрался опять к югу, в немецкие провинции Австрии, теперь едет в Баварию, оттуда в Швейцарию, через Вюртемберг и Баден во Францию, которую объедет и обойдет точно так же, оттуда за тем же проедет в Англию и на это употребит еще год; если останется из этого года время, он посмотрит и на испанцев, и на итальянцев, если же не останется времени — так и быть, потому что это не так «нужно», а те земли осмотреть «нужно» — зачем же? — «для соображений»; а что через год во всяком случае ему «нужно» быть уже в Северо — Американских штатах, изучить которые более «нужно» ему, чем какую-нибудь другую землю, и там он останется долго, может быть, более года, а может быть, и навсегда, если он там найдет себе дело, но вероятнее, что года через три он возвратится в Россию, потому что, кажется, в России, не теперь, а тогда, года через три — четыре, «нужно» будет ему быть.
Женщины,
русские женщины были тогда бесподобны. Обыкновенная холодность их исчезла. Восторг их был истинно упоителен, когда,
встречая победителей, кричали они: ура!
Бедная Саша, бедная жертва гнусной, проклятой
русской жизни, запятнанной крепостным состоянием, — смертью ты вышла на волю! И ты еще была несравненно счастливее других: в суровом плену княгининого дома ты
встретила друга, и дружба той, которую ты так безмерно любила, проводила тебя заочно до могилы. Много слез стоила ты ей; незадолго до своей кончины она еще поминала тебя и благословляла память твою как единственный светлый образ, явившийся в ее детстве!
Разве он унес с собой в могилу какое-нибудь воспоминание, которого никому не доверил, или это было просто следствие
встречи двух вещей до того противоположных, как восемнадцатый век и
русская жизнь, при посредстве третьей, ужасно способствующей капризному развитию, — помещичьей праздности.
Раз,
встретив в своей передней Шатобриана, он ему показал последний нумер «Journal des Debats» и прибавил: «Я вас уверяю, что таких плоских низостей я ни разу не видал ни в одной
русской газете».
Однажды настороженный, я в несколько недель узнал все подробности о
встрече моего отца с моей матерью, о том, как она решилась оставить родительский дом, как была спрятана в
русском посольстве в Касселе, у Сенатора, и в мужском платье переехала границу; все это я узнал, ни разу не сделав никому ни одного вопроса.
После ссылки я его мельком
встретил в Петербурге и нашел его очень изменившимся. Убеждения свои он сохранил, но он их сохранил, как воин не выпускает меча из руки, чувствуя, что сам ранен навылет. Он был задумчив, изнурен и сухо смотрел вперед. Таким я его застал в Москве в 1842 году; обстоятельства его несколько поправились, труды его были оценены, но все это пришло поздно — это эполеты Полежаева, это прощение Кольрейфа, сделанное не
русским царем, а
русскою жизнию.
Много воды утекло с тех пор, и мы
встретили горный дух, остановивший наш бег, и они, вместо мира мощей, натолкнулись на живые
русские вопросы.
В течение нескольких лет на
русской почве, в
русском доме на Boulevard Montparnasse происходили
встречи православных с французскими католиками и протестантами.
По переезде в Москву, через С. Булгакова, с которым меня связывали уж старые отношения, у меня произошла
встреча с наиболее характерными православными кругами, раньше мне чуждыми, с самой сердцевиной
русского православия.
Собрания эти были замечательны, как первая
встреча представителей
русской культуры и литературы, заболевшей религиозным беспокойством, с представителями традиционно-православной церковной иерархии.
Русские православные круги в Париже с профессурой Богословского института во главе в течение ряда лет имели
встречи с англиканскими кругами.
Во
встречах и общении
русских православных кругов с западными христианскими кругами, по-моему, происходила настоящая мистификация, и в ней, без всякого желания с моей стороны, я сыграл большую роль.
Представители
русской эмиграции нас не
встретили.
Лопахин. Простите, таких легкомысленных людей, как вы, господа, таких неделовых, странных, я еще не
встречал. Вам говорят
русским языком, имение ваше продается, а вы точно не понимаете.
Один корреспондент пишет, что вначале он трусил чуть не каждого куста, а при
встречах на дороге и тропинках с арестантом ощупывал под пальто револьвер, потом успокоился, придя к заключению, что «каторга в общем — стадо баранов, трусливых, ленивых, полуголодных и заискивающих». Чтобы думать, что
русские арестанты не убивают и не грабят встречного только из трусости и лени, надо быть очень плохого мнения о человеке вообще или не знать человека.
Но хлеб, с которым их познакомили
русские, едят они с удовольствием, как лакомство, и теперь не редкость
встретить в Александровске или в Рыковском гиляка, несущего под мышкой ковригу хлеба.
Сначала они появляются в весьма малом количестве: пара, две, много три; их
встретить в стае галок или
русских голубей, подбирающих зерна по гуменным дорожкам.
Я увидел людей изящных, простодушных, умных; я увидел старца, который ласкает и выслушивает мальчика, как я; вижу людей, способных понимать и прощать, людей
русских и добрых, почти таких же добрых и сердечных, каких я
встретил там, почти не хуже.
— У меня написана басня-с, — продолжал он, исключительно уже обращаясь к нему, — что одного лацароне [Лацароне (итальян.) — нищий, босяк.] подкупили в Риме англичанина убить; он раз
встречает его ночью в глухом переулке и говорит ему: «Послушай, я взял деньги, чтобы тебя убить, но завтра день святого Амвросия, а патер наш мне на исповеди строго запретил людей под праздник резать, а потому будь так добр, зарежься сам, а ножик у меня вострый, не намает уж никак!..» Ну, как вы думаете — наш мужик
русский побоялся ли бы патера, или нет?..
Майзель с Перекрестовым уехали вперед, чтобы приготовить приличную
встречу набобу в горах; впрочем, представитель
русской прессы изменил Майзелю на третьей же станции: смущенный кулинарными приготовлениями Вершинина, он остался в Баламутском заводе.
Вообще
русский культурный человек не имеет особенной склонности к передвижениям, а за границей он, сверх того,
встречает при переездах множество неудобств, которые положительно застают его врасплох.
— Вы, господа литераторы, — продолжал он, прямо обращаясь к Калиновичу, — живя в хорошем обществе,
встретите характеры и сюжеты интересные и знакомые для образованного мира, а общество, наоборот, начнет любить, свое,
русское, родное.
— Si vous voulez bien garder cela comme souvenir de cette rencontre, vous m’obligerez. [Вы меня обяжете, если оставите себе эту вещь на память о нашей
встрече.] И учтивый француз выдувает папироску и подает офицеру сигарочницу с маленьким поклоном. Офицер дает ему свою, и все присутствующие в группе как французы, так и
русские кажутся очень довольными и улыбаются.
Тому и другому пришлось оставить сотрудничество после следующего случая: П.И. Кичеев
встретил в театре репортера «
Русского курьера», которому он не раз давал сведения для газеты, и рассказал ему, что сегодня лопнул самый большой колокол в Страстном монастыре, но это стараются скрыть, и второе, что вчера на Бронной у модистки родились близнецы, сросшиеся между собою спинами, мальчик и девочка, и оба живы-здоровы, и врачи определили, что они будут жить.
В корреспондентском бюро меня тоже
встретили овацией
русские и иностранные корреспонденты. Интервьюировали, расспрашивали, осматривали, фотографировали. Художник Рубо зарисовал меня. Американцы и англичане ощупывали мои бицепсы и только тогда поверили, что все написанное — правда, что я мог вынести эту давку.
Это было 28 ноября 1883 года. Вскоре после этого я
встретил Козина с его Мосявкой, и он сказал мне, что в числе задавленных на Рождественском бульваре был и сотрудник «
Русской газеты» Свистунов-Ломоносов.
В «
Русских ведомостях» изредка появлялись мои рассказы. Между прочим, «Номер седьмой», рассказ об узнике в крепости на острове среди озер. Под заглавием я написал: «Посвящаю Г.А. Лопатину», что, конечно, прочли в редакции, но вычеркнули. Я посвятил его в память наших юных
встреч Герману Лопатину, который тогда сидел в Шлиссельбурге, и даже моего узника звали в рассказе Германом. Там была напечатана даже песня «Слушай, Герман, друг прекрасный…»
В этом мне пришлось убедиться года через три после наших
встреч в редакции «
Русской газеты».
Но случилось так, что по выходе из заведения, уже года три спустя, этот мрачный товарищ, бросивший свое служебное поприще для
русской литературы и вследствие того уже щеголявший в разорванных сапогах и стучавший зубами от холода, в летнем пальто в глубокую осень,
встретил вдруг случайно у Аничкова моста своего бывшего protégé [протеже, т. е. опекаемого, покровительствуемого (фр.).] «Лембку», как все, впрочем, называли того в училище.
— О, конечно, конечно! — засмеялся Дикинсон. — Видите ли: вы третий
русский джентльмен, которого я
встречаю… Скажите — много американцев видели вы у себя на родине?
— Да, — сказал судья, — это третий
русский джентльмен, которого я
встречаю, и третий человек, которого я не могу понять…
Разбудил его веселый голос Хан-Магомы, возвращавшегося с Батою из своего посольства. Хан-Магома тотчас же подсел к Хаджи-Мурату и стал рассказывать, как солдаты
встретили их и проводили к самому князю, как он говорил с самим князем, как князь радовался и обещал утром
встретить их там, где
русские будут рубить лес, за Мичиком, на Шалинской поляне. Бата перебивал речь своего сотоварища, вставляя свои подробности.
Его
встретила дама лет 35, высокая и худощавая, с легкою проседью и с черными бровями, по-видимому, не
русская.
Русский человек вообще не злопамятлив: он прощает обиду скорее и легче, чем иной иностранец; мести он почти никогда не делает своею задачею и охотно мирится с тем, в чьем обидном поступке видит след запальчивости, неосновательной подозрительности или иной случайности, зависящей от обстоятельств и слабостей человеческих, которым в мягкосердной Руси дается так много снисхождения; но когда хороший
русский человек
встречает в другом обидный закал, он скажет: «Бог с ним» и предоставляет другим проучить его, а сам от такого сейчас в сторону.
— Нет, больше, больше!.. — возразил ей, с своей стороны горячась, князь. — Ты полячка по крови так же, как и я
русский человек по крови; в тебе, может быть, течет кровь какого-нибудь польского пана, сражавшегося насмерть с каким-нибудь из моих предков, князем Григоровым. Такие стычки и
встречи в жизни не пропадают потом в потомстве бесследно!
Привыкнув видеть одни запачканные жидовские местечки, я не мог довольно налюбоваться в первые два дня моего путешествия по Пруссии на прекрасные деревни, богатые усадьбы помещиков и на красивые города, в которых
встречали меня с ласкою и гостеприимством, напоминающим
русское хлебосольство; словом, все пленяло меня в этой земле устройства, порядка и благочиния.
«Да
встретит враг, — вещал Александр, — в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном — Палицына, в каждом гражданине — Минина…» — и все
русские устремились к оружию.
Русской крестьянин, надев солдатскую суму,
встречает беззаботно смерть на неприятельской батарее или, не будучи солдатом, из одного удальства пробежит по льду, который гнется под его ногами; но добровольно никак не решится пройти ночью мимо кладбищной церкви; а посему весьма натурально, что ямщик, оставшись один подле молчаливого барина, с приметным беспокойством посматривал на кладбище, которое расположено было шагах в пятидесяти от большой дороги.
— Она очень хорошенькая и, главное, чрезвычайно пикантная, что весьма редко между
русскими женщинами: они или совсем больные, или толстые… madame Мерова прежде была в интимных отношениях с Янсутским, которого вы тоже, вероятно,
встречали в обществе?
Впоследствии мне еще много раз приходилось обижаться за Николая Матвеича, когда уже его не было на свете и когда я
встречал смехотворное описание
русского дьячка где-нибудь у любимого автора.
Бенни всегда с самым восторженным чувством вспоминал об удивившей его
русской мягкости, с которою его
встретили хозяин и хозяйка этого дома после столь свежей и столь нелепой истории.