Неточные совпадения
— Княгиня сказала, что ваше лицо ей знакомо. Я ей заметил, что, верно, она вас
встречала в Петербурге, где-нибудь в свете… я сказал ваше имя… Оно было ей известно. Кажется, ваша история там наделала много
шума… Княгиня стала рассказывать о ваших похождениях, прибавляя, вероятно, к светским сплетням свои замечания… Дочка слушала с любопытством. В ее воображении вы сделались героем романа в новом вкусе… Я не противоречил княгине, хотя знал, что она говорит вздор.
Но вот багряною рукою
Заря от утренних долин
Выводит с солнцем за собою
Веселый праздник именин.
С утра дом Лариной гостями
Весь полон; целыми семьями
Соседи съехались в возках,
В кибитках, в бричках и в санях.
В передней толкотня, тревога;
В гостиной
встреча новых лиц,
Лай мосек, чмоканье девиц,
Шум, хохот, давка у порога,
Поклоны, шарканье гостей,
Кормилиц крик и плач детей.
Наконец, миль за полтораста, вдруг дунуло, и я на другой день услыхал обыкновенный
шум и суматоху. Доставали канат. Все толпились наверху
встречать новый берег. Каюта моя, во время моей болезни, обыкновенно полнехонька была посетителей: в ней можно было поместиться троим, а придет человек семь; в это же утро никого: все глазели наверху. Только барон Крюднер забежал на минуту.
Единодушный взмах десятка и более блестящих кос;
шум падающей стройными рядами травы; изредка заливающиеся песни жниц, то веселые, как
встреча гостей, то заунывные, как разлука; спокойный, чистый вечер, и что за вечер! как волен и свеж воздух! как тогда оживлено все: степь краснеет, синеет и горит цветами; перепелы, дрофы, чайки, кузнечики, тысячи насекомых, и от них свист, жужжание, треск, крик и вдруг стройный хор; и все не молчит ни на минуту.
В молодости моей я еще
встречал стариков охотников, которые думали, что глухие тетерева глухи, основываясь на том, что они не боятся
шума и стука, особенно когда токуют.
Он пошёл к Горюшиной после полудня, рассчитав, что в жару на улицах никого не
встретит, и не ошибся: было пустынно, тихо, даже в раскрытых окнах домов не замечалось движения и не было слышно
шума.
Не знаю, был я рад
встретить его или нет. Гневное сомнение боролось во мне с бессознательным доверием к его словам. Я сказал: «Его рано судить». Слова Бутлера звучали правильно; в них были и горький упрек себе, и искренняя радость видеть меня живым. Кроме того, Бутлер был совершенно трезв. Пока я молчал, за фасадом, в глубине огромного двора, послышались
шум, крики, настойчивые приказания. Там что-то происходило. Не обратив на это особенного внимания, я стал подниматься по лестнице, сказав Бутлеру...
(Басов и Дудаков уходят. Справа выходят Соня и Влас. Из дачи Басова — Замыслов, он торопливо бежит к сцене, его
встречают шумом. Около него собирается тесная группа, он что-то объясняет.)
Затем он поехал в Стрельну, но и там не
встретил никого из своих, и только когда, возвращаясь назад, опять подъезжал к Яру, его с
шумом обогнала тройка; пьяный ямщик кричал, и слышно было, как хохотал Ярцев: «га-гага!»
— Мы и те, что шли с другой стороны, встретились в горе через тринадцать недель после смерти отца — это был безумный день, синьор! О, когда мы услыхали там, под землею, во тьме,
шум другой работы,
шум идущих
встречу нам под землею — вы поймите, синьор, — под огромною тяжестью земли, которая могла бы раздавить нас, маленьких, всех сразу!
С поля в город тихо входит ночь в бархатных одеждах, город
встречает ее золотыми огнями; две женщины и юноша идут в поле, тоже как бы
встречая ночь, вслед им мягко стелется
шум жизни, утомленной трудами дня.
Да и нынче еще можно
встретить множество Тихонов, упивающихся если не вином, то какими-нибудь рассуждениями и спичами, и отводящих душу в
шуме словесных оргий.
Едкий синий дым плыл к форточкам окон, а
встречу ему назойливо и непрерывно вытекал с улицы оглушающий
шум.
Берут корзину и идут в залу, где их
встречают с
шумом.
Как только ушел смотритель, Настя бросилась к окну, потом к двери, потом опять к окну. Она хотела что-то увидеть из окна, но из него ничего не было видно, кроме острожной стены, расстилающегося за нею белого снежного поля и ракиток большой дороги, по которой они недавно шли с Степаном, спеша в обетованное место, где, по слухам, люди живут без паспортов. С каждым
шумом у двери Настя вскакивала и
встречала входившего словами: «Вот я, вот! Это за мною? Это мое дитя там?» Но это все было не за нею.
Взмахивая белыми гривами, передовые волны с
шумом ударялись грудью о берег и отступали, отражённые им, а их уже
встречали другие, шедшие поддержать их.
На верхней площадке широкого крыльца отеля, внесенная по ступеням в креслах и окруженная слугами, служанками и многочисленною подобострастною челядью отеля, в присутствии самого обер-кельнера, вышедшего
встретить высокую посетительницу, приехавшую с таким треском и
шумом, с собственною прислугою и с столькими баулами и чемоданами, восседала — бабушка!
Встречу ему хлынул густой, непонятный гул. Вавило всей кожей своего тела почувствовал, что
шум этот враждебен ему, отрицает его. Площадь была вымощена человеческими лицами, земля точно ожила, колебалась и смотрела на человека тысячами очей.
Под столицей, близ ворот,
С
шумом встретил их народ, —
Все бегут за колесницей,
За Дадоном и царицей...
Очутились мы за околицей, у магазеи. Над нами ветер бойко гонит тёмное стадо туч, вокруг нас маячит и шуршит сухой от мороза ивняк, и всё торопливо плывёт
встречу зимнему отдыху. Егор тихонько свистит сквозь зубы, и ветер разносит во тьме этот тихий, топкий звук. Холодно. Жутко. Издали доносится чуть слышный
шум…
После казенной квартиры, охваченная впечатлениями света, пестроты, музыки,
шума, Аня окинула взглядом залу и подумала: «Ах, как хорошо!» — и сразу отличила в толпе всех своих знакомых, всех, кого она раньше
встречала на вечерах или на гуляньях, всех этих офицеров, учителей, адвокатов, чиновников, помещиков, его сиятельство, Артынова и дам высшего общества, разодетых, сильно декольтированных, красивых и безобразных, которые уже занимали свои позиции в избушках и павильонах благотворительного базара, чтобы начать торговлю в пользу бедных.
Даже не проснулась вечерняя тишина, не закричала и не заплакала она и не зазвенела тихим звоном своего тонкого стекла — так слаб был
шум удалявшихся шагов. Прошумели и смолкли. И задумалась вечерняя тишина, протянулась длинными тенями, потемнела — и вдруг вздохнула вся шелестом тоскливо взметнувшихся листьев, вздохнула и замерла,
встречая ночь.
Проходя из класса по гимназическому коридору, он
встретил гурьбу учеников, которая, пропустив его мимо себя, вдруг единодушно зашишикала, и среди этого
шума раздалось несколько голосов: «шпион! шпион!
Услышав
шум шагов, он насторожился, улыбка удовольствия появилась на его лице, он сделал даже несколько шагов по направлению приближающейся и вдруг очутился перед Дарьей Николаевной. Улыбка исчезла с лица парня, он даже побледнел и сделал под первым впечатлением
встречи движение, чтобы бежать, но быстро сообразил, что это невозможно, сняв шапку, в пояс поклонился Салтыковой.
Здесь он присел и стал кого-то высматривать. Целый час он просидел в горохе, то робко высовывая свою голову выше зелени, то снова быстро падая в межу при малейшем
шуме. Ради каких соображений явился сюда Пизонский, только несколько дней тому назад изгнанный из этого дома с неслыханной суровостью и позором, и кого он теперь желал здесь
встретить? Этого отгадать было невозможно. Одно только можно было основательно предположить, что Пизонский ждал здесь не Маркела Семеныча.