Неточные совпадения
Вронский ничего не ответил и, сказав несколько слов княжне Сорокиной, вышел.
В дверях он
встретил брата.
Проходя через первую гостиную, Левин
встретил в дверях графиню Боль, с озабоченным и строгим лицом что-то приказывавшую слуге. Увидав Левина, она улыбнулась и попросила его
в следующую маленькую гостиную, из которой слышались голоса.
В этой гостиной сидели на креслах две дочери графини и знакомый Левину московский полковник. Левин подошел к ним, поздоровался и сел подле дивана, держа шляпу на колене.
Но, увы! комендант ничего не мог сказать мне решительного. Суда, стоящие
в пристани, были все — или сторожевые, или купеческие, которые еще даже не начинали нагружаться. «Может быть, дня через три, четыре придет почтовое судно, — сказал комендант, — и тогда — мы увидим». Я вернулся домой угрюм и сердит. Меня
в дверях встретил казак мой с испуганным лицом.
Взобравшись узенькою деревянною лестницею наверх,
в широкие сени, он
встретил отворявшуюся со скрипом
дверь и толстую старуху
в пестрых ситцах, проговорившую: «Сюда пожалуйте!»
В комнате попались всё старые приятели, попадающиеся всякому
в небольших деревянных трактирах, каких немало выстроено по дорогам, а именно: заиндевевший самовар, выскобленные гладко сосновые стены, трехугольный шкаф с чайниками и чашками
в углу, фарфоровые вызолоченные яички пред образами, висевшие на голубых и красных ленточках, окотившаяся недавно кошка, зеркало, показывавшее вместо двух четыре глаза, а вместо лица какую-то лепешку; наконец натыканные пучками душистые травы и гвоздики у образов, высохшие до такой степени, что желавший понюхать их только чихал и больше ничего.
В сей утомительной прогулке
Проходит час-другой, и вот
У Харитонья
в переулке
Возок пред домом у ворот
Остановился. К старой тетке,
Четвертый год больной
в чахотке,
Они приехали теперь.
Им настежь отворяет
дверь,
В очках,
в изорванном кафтане,
С чулком
в руке, седой калмык.
Встречает их
в гостиной крик
Княжны, простертой на диване.
Старушки с плачем обнялись,
И восклицанья полились.
Наконец
дверь отперлась; их
встретил монах, стоявший на узенькой лестнице, с ключами и свечой
в руках.
Небольшой дворянский домик на московский манер,
в котором проживала Авдотья Никитишна (или Евдоксия) Кукшина, находился
в одной из нововыгоревших улиц города ***; известно, что наши губернские города горят через каждые пять лет. У
дверей, над криво прибитою визитною карточкой, виднелась ручка колокольчика, и
в передней
встретила пришедших какая-то не то служанка, не то компаньонка
в чепце — явные признаки прогрессивных стремлений хозяйки. Ситников спросил, дома ли Авдотья Никитишна?
«Семейные бани И. И. Домогайлова сообщают, что
в дворянском отделении устроен для мужчин душ профессора Шарко, а для дам ароматические ванны», — читал он, когда
в дверь постучали и на его крик: «Войдите!» вошел курчавый ученик Маракуева — Дунаев. Он никогда не бывал у Клима, и Самгин
встретил его удивленно, поправляя очки. Дунаев, как всегда, улыбался, мелкие колечки густейшей бороды его шевелились, а нос как-то странно углубился
в усы, и шагал Дунаев так, точно он ожидал, что может провалиться сквозь пол.
Нотариус не внушал доверия, и Самгин подумал, что следует посоветоваться с Дроновым, — этот, наверное, знает, как продают дома.
В доме Варвары его
встретила еще неприятность: парадную
дверь открыла девочка подросток — черненькая, остроносая и почему-то с радостью, весело закричала...
Пред ним, одна за другой, мелькали, точно падая куда-то, полузабытые картины: полиция загоняет московских студентов
в манеж, мужики и бабы срывают замок с
двери хлебного «магазина», вот поднимают колокол на колокольню; криками ура
встречают голубовато-серого царя тысячи обывателей Москвы, так же
встречают его
в Нижнем Новгороде, тысяча людей всех сословий стоит на коленях пред Зимним дворцом, поет «Боже, царя храни», кричит ура.
Дверь в столовую была приоткрыта, там, за столом, сидели трое мужчин и Елена.
В жизни Клима Ивановича Самгина неожиданные
встречи были часты и уже не удивляли его, но каждая из них вызывала все более тягостное впечатление ограниченности жизни, ее узости и бедности.
В день объявления войны Японии Самгин был
в Петербурге, сидел
в ресторане на Невском, удивленно и чуть-чуть злорадно воскрешая
в памяти
встречу с Лидией. Час тому назад он столкнулся с нею лицом к лицу, она выскочила из
двери аптеки прямо на него.
Пошли не
в ногу, торжественный мотив марша звучал нестройно, его заглушали рукоплескания и крики зрителей, они торчали
в окнах домов, точно
в ложах театра, смотрели из
дверей, из ворот. Самгин покорно и спокойно шагал
в хвосте демонстрации, потому что она направлялась
в сторону его улицы. Эта пестрая толпа молодых людей была
в его глазах так же несерьезна, как манифестация союзников. Но он невольно вздрогнул, когда красный язык знамени исчез за углом улицы и там его
встретил свист, вой, рев.
«Мы», — вспомнил он горячее и веское словцо Митрофанова
в пасхальную ночь. «Класс», — думал он, вспоминая, что ни
в деревне, когда мужики срывали замок с
двери хлебного магазина, ни
в Нижнем Новгороде, при
встрече царя, он не чувствовал раскольничьей правды учения
в классовой структуре государства.
Самгин незаметно подвигался к
двери; ему не хотелось
встречи с Кутузовым, а того более — с Поярковым и Дунаевым.
В комнате снова бурно закричали, кто-то возмутился...
Первый
встретил нас у
дверей баран, который метил во всякого из нас рогами, когда мы проходили мимо его, за ним
в дверях показался хозяин, голландец, невысокого роста, с беспечным лицом.
В дверях гостиной
встретили нас три новые явления: хозяйка
в белом чепце, с узенькой оборкой,
в коричневом платье; дочь, хорошенькая девочка лет тринадцати, глядела на нас так молодо, свежо, с детским застенчивым любопытством,
в таком же костюме, как мать, и еще какая-то женщина, гостья или родственница.
Еще не успели за ним затворить
дверь, как опять раздались всё те же бойкие, веселые звуки, так не шедшие ни к месту,
в котором они производились, ни к лицу жалкой девушки, так упорно заучивавшей их. На дворе Нехлюдов
встретил молодого офицера с торчащими нафабренными усами и спросил его о помощнике смотрителя. Это был сам помощник. Он взял пропуск, посмотрел его и сказал, что по пропуску
в дом предварительного заключения он не решается пропустить сюда. Да уж и поздно..
Наконец девушка решилась объясниться с отцом. Она надела простенькое коричневое платье и пошла
в кабинет к отцу. По дороге ее
встретила Верочка. Надежда Васильевна молча поцеловала сестру и прошла на половину отца; у нее захватило дыхание, когда она взялась за ручку
двери.
Остальное помещение клуба состояло из шести довольно больших комнат, отличавшихся большей роскошью сравнительно с обстановкой нижнего этажа и танцевального зала;
в средней руки столичных трактирах можно
встретить такую же вычурную мебель, такие же трюмо под орех, выцветшие драпировки на окнах и
дверях. Одна комната была отделана
в красный цвет, другая —
в голубой, третья —
в зеленый и т. д. На диванчиках сидели дамы и мужчины, провожавшие Привалова любопытными взглядами.
Знакомые поглощали у него много времени, он страдал от этого иногда, но
дверей своих не запирал, а
встречал каждого кроткой улыбкой. Многие находили
в этом большую слабость; да, время уходило, терялось, но приобреталась любовь не только близких людей, но посторонних, слабых; ведь и это стоит чтения и других занятий!
Его арестовали дома, поставили у
дверей спальной с внутренней стороны полицейского солдата и братом милосердия посадили у постели больного квартального надзирателя; так что, приходя
в себя после бреда, он
встречал слушающий взгляд одного или испитую рожу другого.
Там уже стоит старик отец и ждет сестриц. Матушка на крыльцо не выходит и
встречает сестриц
в раскрытых
дверях лакейской. Этот обряд
встречи установился с тех пор, как власть
в доме от тетенек перешла безраздельно к матушке.
На другой день депутации являлись с приношениями
в усиленном размере, но отец
встречал их уже грубо, а на третий бесцеремонно гнал «представителей» палкой, а те толпились
в дверях с выражением изумления и испуга…
Однажды, придя
в лавку колонизационного фонда, я
встретил там целую толпу интеллигентов; у
дверей стоял Васька; кто-то, указывая на полки с бутылками, сказал, что если всё это выпить, то можно быть пьяным, и Васька подобострастно ухмыльнулся и весь засиял радостью подхалима.
В передней никто его не
встретил; но
дверь залы быстро распахнулась — из нее, вся раскрасневшаяся, выскочила Шурочка, и мгновенно, вслед за ней, с звонким криком выбежала вся молодая ватага.
В доме он никого не
встретил, и
в гостиной было тихо; он отворил
дверь и увидел Марью Дмитриевну, игравшую
в пикет с Паншиным.
С появлением баушки Лукерьи все
в доме сразу повеселели и только ждали, когда вернется грозный тятенька. Устинья Марковна боялась, как бы он не проехал ночевать на Фотьянку, но Прокопию по дороге кто-то сказал, что старика видели на золотой фабрике. Родион Потапыч пришел домой только
в сумерки. Когда его
в дверях встретила баушка Лукерья, старик все понял.
— Пожалуйте-с, — приглашал Тишка,
встречая гостя
в дверях сарайной.
Сегодня мы нагнали Якушкина, и он просил, чтоб вы им при случае сказали по получении сего письма, что он здоров, с помощью божьей спокоен. Вообрази, что они, несмотря на все неприятные
встречи, живут
в Ярославле и снабжают всем, что нужно. Я истинно ее руку расцеловал
в эту
дверь… Я видел
в ней сестру, и это впечатление надолго оставило во мне сладостное воспоминание, — благодарите их.
Лобачевский был не охотник до знакомств и сидел почти безвыходно дома или
в последнее время у Розанова, с которым они жили
дверь обо
дверь и с первой же
встречи как-то стали очень коротки.
Его
встретил слуга и через
дверь, сделанную
в дощатой перегородке, отделявшей переднюю от буфета, проводил до залы.
Входим:
в дверях встречают Канивцов и Игин.
— Нет, вместе нельзя; идите вы вперед, вот
в эту
дверь: она ведет
в буфет, и вас там
встретит человек.
Розанова и Райнера
встретил высокий смуглый лакей
в сером казинетовом сюртуке не по сезону и
в белых бумажных перчатках. Он не пошел о них докладывать, а только отворил им
двери в залу.
В дверях залы
встретил гостей мой отец; после многих взаимных поклонов, рекомендаций и обниманий он повел их
в гостиную.
Там его, у самых входных
дверей,
встретил проворно выбежавший из комнат оставленный при доме,
в виде дворника, старый лакей Еспера Иваныча, Силантий.
Герой мой оделся франтом и, сев
в покойный возок, поехал
в собрание. Устроено оно было
в трактирном заведении города; главная танцевальная зала была довольно большая и холодноватая; музыка стояла
в передней и, когда Вихров приехал, играла галоп. У самых
дверей его
встретил,
в черном фраке,
в белом жилете и во всех своих крестах и медалях, старик Захаревский. Он нарочно на этот раз взялся быть дежурным старшиной.
Мы вошли к Наташе.
В ее комнате не было никаких особенных приготовлений; все было по-старому. Впрочем, у нее всегда было все так чисто и мило, что нечего было и прибирать. Наташа
встретила нас, стоя перед
дверью. Я поражен был болезненной худобой и чрезвычайной бледностью ее лица, хотя румянец и блеснул на одно мгновение на ее помертвевших щеках. Глаза были лихорадочные. Она молча и торопливо протянула князю руку, приметно суетясь и теряясь. На меня же она и не взглянула. Я стоял и ждал молча.
Он ошибся именем и не заметил того, с явною досадою не находя колокольчика. Но колокольчика и не было. Я подергал ручку замка, и Мавра тотчас же нам отворила, суетливо
встречая нас.
В кухне, отделявшейся от крошечной передней деревянной перегородкой, сквозь отворенную
дверь заметны были некоторые приготовления: все было как-то не по-всегдашнему, вытерто и вычищено;
в печи горел огонь; на столе стояла какая-то новая посуда. Видно было, что нас ждали. Мавра бросилась снимать наши пальто.
В тесной и неопрятной передней флигелька, куда я вступил с невольной дрожью во всем теле,
встретил меня старый седой слуга с темным, медного цвета, лицом, свиными угрюмыми глазками и такими глубокими морщинами на лбу и на висках, каких я
в жизни не видывал. Он нес на тарелке обглоданный хребет селедки и, притворяя ногою
дверь, ведущую
в другую комнату, отрывисто проговорил...
Прошло года четыре. Я только что вышел из университета и не знал еще хорошенько, что мне начать с собою,
в какую
дверь стучаться: шлялся пока без дела.
В один прекрасный вечер я
в театре
встретил Майданова. Он успел жениться и поступить на службу; но я не нашел
в нем перемены. Он так же ненужно восторгался и так же внезапно падал духом.
— Генерал, нам необходимо кончить это дело как можно скорее, — говорил Прейн,
встречая генерала
в дверях.
Никто не отзывался. Было темно, под ногами мягко, и пахло навозом. Направо от
двери в стойле стояла пара молодых саврасых. Петр Николаич протянул руку — пусто. Он тронул ногой. Не легла ли? Нога ничего не
встретила. «Куда ж они ее вывели?» подумал он. Запрягать — не запрягали, сани еще все наружи. Петр Николаич вышел из
двери и крикнул громко...
И, шаркнувши ножкой, мелкими шагами удаляется
в обитель,
в дверях которой
встречает его сама городничиха, простая старуха, с платком на голове.
Указанные нумера помещались
в четвертом этаже громадного дома. Его
встретила в дверях сама хозяйка, чистенькая старушка лет под шестьдесят. Было около десяти часов, и нумера пустели;
в коридоре то и дело сновали уходящие жильцы.
В настоящий свой проезд князь, посидев со старухой, отправился, как это всякий раз почти делал, посетить кой-кого из своих городских знакомых и сначала завернул
в присутственные места, где
в уездном суде, не застав членов, сказал небольшую любезность секретарю, ласково поклонился попавшемуся у
дверей земского суда рассыльному, а
встретив на улице исправника, выразил самую неподдельную, самую искреннюю радость и по крайней мере около пяти минут держал его за обе руки, сжимая их с чувством.
Перед ложей губернатора Калиновича
встретил сам полицеймейстер и хотел было отворить
в нее
дверь, но вице-губернатор отрицательно мотнул головой и прошел
в кресла.
Первая
встреча с холерой была у меня при выходе из вагона
в Ростове. Подхожу к
двери в зал первого класса — и передо мной грохается огромный, толстый швейцар, которого я увидел еще издали, сходя с площадки вагона. Оказалось — случай молниеносной холеры. Во время моей поездки я видел еще два таких случая, а слышал о них часто.
Аггей Никитич пошел за ним и
в дверях кабинета, между теми же двумя шкафами с narcotica и heroica,
встретил пани Вибель, которая была одета далеко не по-домашнему и торопливо сказала ему...