Неточные совпадения
Зеленая плесень уже покрыла ветхое дерево на
ограде и
воротах.
У входа в
ограду Таврического дворца толпа, оторвав Самгина от его спутника, вытерла его спиною каменный столб
ворот, втиснула за
ограду, затолкала в угол, тут было свободнее. Самгин отдышался, проверил целость пуговиц на своем пальто, оглянулся и отметил, что в пределах
ограды толпа была не так густа, как на улице, она прижималась к стенам, оставляя перед крыльцом дворца свободное пространство, но люди с улицы все-таки не входили в
ограду, как будто им мешало какое-то невидимое препятствие.
Испуганный и как во сне, Клим побежал, выскочил за
ворота, прислушался; было уже темно и очень тихо, но звука шагов не слыхать. Клим побежал в сторону той улицы, где жил Макаров, и скоро в сумраке, под липами у церковной
ограды, увидал Макарова, — он стоял, держась одной рукой за деревянную балясину
ограды, а другая рука его была поднята в уровень головы, и, хотя Клим не видел в ней револьвера, но, поняв, что Макаров сейчас выстрелит, крикнул...
Показалась
ограда из белого камня,
ворота…
Посетители оставили экипажи у
ограды, в гостинице, и вошли в монастырские
ворота пешком.
Чрез низкие
ворота города (старинная стена из булыжника окружала его со всех сторон, даже бойницы не все еще обрушились) мы вышли в поле и, пройдя шагов сто вдоль каменной
ограды, остановились перед узенькой калиткой.
Хоругви мелькали и наклонялись под
воротами и ветвями дерев, выравнивался перпендикулярно катафалк, и все это втягивалось в кладбищенскую
ограду.
Уходили все; Язь провожал нас до
ограды, запирал
ворота и, прижав к решетке темное костлявое лицо, глухо говорил...
На улицу выходила одна каменная
ограда с давно не отворявшимися
воротами и ветхой калиткой.
В одной из сторон
ограды вделаны крепкие
ворота, всегда запертые, всегда день и ночь охраняемые часовыми; их отпирали по требованию, для выпуска на работу.
Ругались на огородах, через заборы, стоя у
ворот, на улице, на базаре, в церковной
ограде.
Чем обходить в
ворота, он перелез, как и все делали в станице, через
ограду колючек.
Едва мы подошли к углу, как Дюрок посмотрел назад и остановился. Я стал тоже смотреть. Скоро из
ворот вышел Варрен. Мы спрятались за углом, так что он нас не видел, а сам был виден нам через
ограду, сквозь ветви. Варрен посмотрел в обе стороны и быстро направился через мостик поперек оврага к поднимающемуся на той стороне переулку.
Влево от левых
ворот в той же
ограде находилась прекрасная сельская церковь, куда по воскресеньям приходили крестьяне с женами и дочерьми в пестрых платках, со множеством живых цветов на голове.
Раньше, видимо, она в лесу стояла, да — вырубились, кое-где пред
воротами и теперь пни торчат, а с боков
ограды лес заходит, двумя чёрными крыльями обнимая голубоглавую церковь и белые корпуса строений.
«Раишко» — бывшая усадьба господ Воеводиных, ветхий, темный и слепой дом — занимал своими развалинами много места и на земле и в воздухе. С реки его закрывает густая стена ветел, осин и берез, с улицы — каменная
ограда с крепкими
воротами на дубовых столбах и тяжелой калиткой в левом полотнище
ворот. У калитки, с вечера до утра, всю ночь, на скамье, сложенной из кирпича, сидел большой, рыжий, неизвестного звания человек, прозванный заречными — Четыхер.
Ограда около дома каменная,
вороты толстого дерева, с одной стороны калитка истинная, с другой ложная, для симметрии, в ней вставлена доска, на доске сидит обтерханный старик, по-видимому нищий.
На другой день проходил он к вечеру дикое и пустынное место и, казалось, еще не отдыхал; шаги сделались тише, дыхание тяжелее; в темноте можно было разглядеть массу еще темнейшую, которая грубо и тяжело вырезывалась на небосклоне; увидев ее, юноша собрал последние силы, удвоил шаги и вскоре подошел к каменной
ограде —
вороты были заперты.
То, что далеко впереди теперь, в сумерках, представлялось темным утесом, была красная церковь; он мог вообразить ее себе всю до мелочей, даже штукатурку на
воротах и телят, которые всегда паслись в
ограде.
Не внимал уговорам Патап Максимыч, ругани его конца не виделось. До того дошло, что он, харкнув на
ворота и обозвав весь монастырь нехорошими словами, хотел садиться в сани, чтоб ехать назад, но в это время забрякали ключами и продрогших путников впустили в монастырскую
ограду. Там встретили их четверо монахов с фонарями.
Я помнил, что на кладбищенских
воротах есть надпись: „Грядет час, в онь же вси сущие во гробех услышат глас Сына Божия“, отлично знал, что рано или поздно настанет время, когда и я, и Кисочка, и ее муж, и офицер в белом кителе будем лежать за
оградой под темными деревьями, знал, что рядом со мной идет несчастный, оскорбленный человек, — всё это я сознавал ясно, но в то же время меня волновал тяжелый, неприятный страх, что Кисочка вернется и что я не сумею сказать ей то, что нужно.
Опять долгуша Николая подвезла его к высокой каменной
ограде с
воротами, какие бывают на кладбищах. У
ворот стояло немало телег, с приехавшими из деревень бабами и мужиками.
«Хотьков монастырь!» — повторил про себя Теркин и выглянул из окна. Вправо, на низине, виден был весь монастырь, с белой невысокой
оградой и тонкой каланчой над главными
воротами. От станции потянулась вереница — человек в двести, в триста — разного народа.
Миновав небольшую деревушку Выселок, мы поехали вдоль какой-то каменной постройки, тянувшейся с добрую четверть версты; далее началась массивная
ограда во вкусе екатерининских времен; потом мы въехали в довольно узкие
ворота, и взорам нашим представился грандиозный дворец.
Похоронное шествие спускалось к Большой Дмитровке. Пролетка Палтусова через Тверскую и Воскресенские
ворота была уже на Никольской, когда певчие поравнялись только с углом Столешникова переулка. Минут через пятьдесят он подъезжал к кладбищу; шествие близилось к
ограде. На снимание, заколачивание и спуск гроба пошло немало времени. Погода немного прояснилась. Стало холоднее, изморось уже больше не падала.
В тени около церковной
ограды кто-то ходил, и нельзя было разобрать, человек это или корова, или, быть может, никого не было, и только большая птица шуршала в деревьях. Но вот из тени вышла одна фигура, остановилась и сказала что-то мужским голосом, потом скрылась в переулке около церкви. Немного погодя, саженях в двух от
ворот, показалась еще фигура; она шла от церкви прямо к
воротам и, увидев на лавочке Софью, остановилась.
— Одно мне невдомек, — говорит сторож после долгого молчания, — как ты сюда попал? Ведь
ворота на замок заперты. Через
ограду перелез, что ли? Ежели через
ограду, то старому человеку этакое занятие — последнее дело!
Фридрих Адольфович рассказывал по обыкновению одну из своих интересных сказок, которых он знал бессчетное количество, когда неожиданно по дороге за
оградой сада застучали копыта лошадей, и коляска, запряженная взмыленной тройкой, остановилась у
ворот усадьбы.
— Оденься, отнеси это письмо к паненьке Елизбете, передай ей осторожнее через няньку, чтобы не видал отец. Если она не вставала, это узнаешь по гардинам, задернутым в ее спальне — первое окно от
ворот, — так покарауль на берегу пруда у
ограды и дождись, когда гардины поднимут.
Из церкви в это время выходил народ. Обедня кончилась. Княжна поспешила назад за
ограду, вышла в главные
ворота и, сев в пролетку, приказала кучеру ехать в «Гранд Отель». Подъезжая, она заметила около гостиницы толпу народа. Она поняла, что там уже все открыто и задрожала. Пролетка остановилась у подъезда гостиницы. Княжна вошла.
Благоговейный ужас выразился на лицах пилигримов, когда они через
ворота вошли в
ограду.
Подойдя к стоявшему у
ворот привратнику, она что-то сказала ему вполголоса, и тот почтительно, без шапки, повел ее в
ограду лавры, а затем, войдя в Благовещенскую церковь, он там указал могилу, в которую только что накануне были опущены останки генералиссимуса Александра Васильевича Суворова, и тихо удалился, видимо боясь шумом шагов нарушить молитвенное настроение опустившейся на колени перед могилою посетительницы.
В 1619 году к Арбатским
воротам подступил и гетман Сагай-дачный, но был отбит с уроном. В память этой победы сооружен был придел в церкви Николы Явленного, во имя Покрова Пресвятой Богородицы. Основания этой церкви, как полагает Ив. Снегирев, относится к XVI столетию, когда еще эта часть Москвы была мало заселена и называлась «Полем». В описываемое нами время, церковь эта была окружена каменной
оградой с башенками и видом своим походила на монастырь.
Ограды и
ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленою краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами.