Неточные совпадения
Вспомнилось, как назойливо возился с ним, как его отягощала любовь отца, как равнодушно и отец и мать относились к Дмитрию. Он даже вообразил мягкую, не тяжелую руку отца на
голове своей, на шее и встряхнул
головой. Вспомнилось, как отец и брат плакали
в саду якобы о «Русских женщинах» Некрасова.
Возникали в памяти бессмысленные, серые, как пепел, холодные слова...
В течение пяти недель доктор Любомудров не мог с достаточной ясностью определить болезнь пациента, а пациент не мог понять, физически болен он или его свалило с ног отвращение к жизни, к людям? Он не был мнительным, но иногда ему казалось, что
в теле его работает острая кислота, нагревая мускулы, испаряя из них жизненную силу. Тяжелый туман наполнял
голову, хотелось глубокого сна, но мучила бессонница и тихое, злое кипение нервов.
В памяти бессвязно
возникали воспоминания о прожитом, знакомые лица, фразы.
Клим вспомнил все это, сидя
в городском саду над прудом, разглядывая искаженное отражение свое
в зеленоватой воде. Макая трость
в воду, он брызгал на белое пятно и, разбив его, следил, как снова
возникает голова его, плечи, блестят очки.
У него немножко шумело
в голове и
возникало желание заявить о себе; он шагал по комнате, прислушиваясь, присматриваясь к людям, и находил почти во всех забавное: вот Марина, почти прижав к стене светловолосого, носатого юношу, говорит ему...
Как страшно стало ему, когда вдруг
в душе его
возникло живое и ясное представление о человеческой судьбе и назначении, и когда мелькнула параллель между этим назначением и собственной его жизнью, когда
в голове просыпались один за другим и беспорядочно, пугливо носились, как птицы, пробужденные внезапным лучом солнца
в дремлющей развалине, разные жизненные вопросы.
И сейчас
в голове у него быстро
возник очерк народной драмы. Как этот угрюмый, сосредоточенный характер мужика мог сложиться
в цельную, оригинальную и сильную фигуру? Как устояла страсть среди этого омута разврата?
Она глубже опустила туда руку. У него
в одну минуту
возникли подозрения насчет Веры, мелькнуло
в голове и то, как она недавно обманула его, сказав, что была на Волге, а сама, очевидно, там не была.
Даль звучала
в его ушах смутно замиравшею песней; когда же по небу гулко перекатывался весенний гром, заполняя собой пространство и с сердитым рокотом теряясь за тучами, слепой мальчик прислушивался к этому рокоту с благоговейным испугом, и сердце его расширялось, а
в голове возникало величавое представление о просторе поднебесных высот.
Когда я глядел на деревни и города, которые мы проезжали,
в которых
в каждом доме жило, по крайней мере, такое же семейство, как наше, на женщин, детей, которые с минутным любопытством смотрели на экипаж и навсегда исчезали из глаз, на лавочников, мужиков, которые не только не кланялись нам, как я привык видеть это
в Петровском, но не удостоивали нас даже взглядом, мне
в первый раз пришел
в голову вопрос: что же их может занимать, ежели они нисколько не заботятся о нас? и из этого вопроса
возникли другие: как и чем они живут, как воспитывают своих детей, учат ли их, пускают ли играть, как наказывают? и т. д.
Тетюев воспользовался теми недоразумениями, которые
возникали между заводоуправлением и мастеровыми по поводу уставной грамоты, тиснул несколько горячих статеек
в газетах по этому поводу против заводов, и когда Лаптев должен был узнать наконец об этом деле, он ловко подсунул ему генерала Блинова как ученого экономиста и финансовую
голову, который может все устроить.
При других обстоятельствах я всю бы жизнь, конечно, отдал пани Вибель, но теперь…» О, как проклинал себя Аггей Никитич за свою глупую историю
в Синькове с камер-юнкером, за свою непристойную выходку против пани Вибель, даже за свое возобновление знакомства с добрейшим аптекарем, и
в голове его
возникло намерение опять сойтись с пани Вибель, сказать ей, что он свободен, и умолять ее, чтобы она ему все простила, а затем, не рассуждая больше ни о чем, Аггей Никитич не далее как через день отправился на квартиру пани Вибель, но, к ужасу своему, еще подходя, он увидел, что ставни квартиры пани Вибель были затворены.
Голос старушки, выражение всей фигуры изменялись с непостижимою быстротою; все существо ее мгновенно отдавалось под влияние слов и воспоминаний, которые
возникали вереницами
в слабой
голове ее: они переходили от украденных полушубков к Дуне, от Дуни к замку у двери каморы, от замка к покойному мужу, от мужа к внучке, от внучки к Захару, от Захара к дедушке Кондратию, которого всеслезно просила она вступиться за сирот и сократить словами беспутного, потерянного парня, — от Кондратия переходили они к Ване и только что полученному письму, и вместе с этими скачками голос ее слабел или повышался, слезы лились обильными потоками или вдруг пересыхали, лицо изображало отчаяние или уныние, руки бессильно опускались или делали угрожающие жесты.
Приемыш не принимал ни малейшего участия
в веселье товарища. Раскинув теперь руки по столу и положив на них
голову свою с рассыпавшимися
в беспорядке черными кудрями, он казался погруженным
в глубокий сон. Раз, однако ж, неизвестно отчего, ветер ли сильнее застучал воротами, или
в памяти его, отягченной сном и хмелем, неожиданно
возник один из тех страшных образов, которые преследовали его дорогой, только он поднял вдруг
голову и вскочил на ноги.
В день, когда это случилось, дул сирокко, влажный ветер из Африки — скверный ветер! — он раздражает нервы, приносит дурные настроения, вот почему два извозчика — Джузеппе Чиротта и Луиджи Мэта — поссорились. Ссора
возникла незаметно, нельзя было понять, кто первый вызвал ее, люди видели только, как Луиджи бросился на грудь Джузеппе, пытаясь схватить его за горло, а тот, убрав
голову в плечи, спрятал свою толстую красную шею и выставил черные крепкие кулаки.
Но, может быть, вы скажете: урядники-то могли бы
возникнуть и независимо от errare humanum est… Совершенно с вами согласен. Как могли бы
возникнуть? — да так, как-нибудь. Тут"тяп", там"ляп" — смотришь, ан и"карабь".
В ляповую пору да
в типовых
головах такие ли предприятия зарождаются! А сколько мы липовых пор пережили! сколько типовых
голов перевидели!
Эта картина укрепилась
в голове Фомы и каждый раз все более яркая, огромная, живая
возникала пред ним, возбуждая
в груди его неопределимое чувство,
в которое, как ручьи
в реку, вливались и страх, и возмущение, и жалость, и злоба, и еще многое.
Возница мне не ответил. Я приподнялся
в санях, стал всматриваться. Странный звук, тоскливый и злобный,
возник где-то во мгле, но быстро потух. Почему-то неприятно мне стало, и вспомнился конторщик и как он тонко скулил, положив
голову на руки. По правой руке я вдруг различил темную точку, она выросла
в черную кошку, потом еще подросла и приблизилась. Пожарный вдруг обернулся ко мне, причем я увидел, что челюсть у него прыгает, и спросил...
Душа во мне замирала при мысли, что может
возникнуть какой-нибудь неуместный разговор об особе, защищать которую я не мог, не ставя ее
в ничем не заслуженный неблагоприятный свет. Поэтому под гром марша я шел мимо далекой аллеи, даже не поворачивая
головы в ту сторону. Это не мешало мне вглядываться, скосив влево глаза, и — у страха глаза велики — мне показалось
в темном входе
в аллею белое пятно. Тяжелое это было прощанье…
Оттого-то у него
в голове возникло много вопросов, на которые он не
в состоянии еще был отвечать.
Так избегают, чтобы
в голове читателя даже и намека на вопрос о детях не
возникло бы!
Практическое устремление религии Abgeschiedenheit есть буддийская нирвана, не только акосмизм, но и антикосмизм: вырваться из мира, который
возникает чрез раздвоение твари и Бога,
в изначальное божественное ничто. Очевидно, это воззрение не дает места идее истории, мирового процесса, мирового свершения: идеал восстановления первоначального состояния, апокатастасйс, есть здесь
голое отрицание мира.
Что бы я ни постигал,
в голове моей вдруг мгновенно зарождалась беспокойная мысль: а что, если к этим уже известным мне положениям
возникнет такое или иное неизвестное?
Что-то знакомое казалось ему
в чертах ее смуглого, коричневого лица и особенно
в выражении ее черных глаз. «Где я видел ее или схожую с ней?» —
возник в уме его вопрос да так и засел гвоздем
в голове. Он указал казакам накормить бабу, коли есть ей охота.
«Она только обмерла с перепугу, касаточка! Не ожидала, что готовит ей любимица, цыганское отродье проклятое! Не подслушай Маша, дай ей Бог здоровья, быть бы ей, голубке чистой,
в когтях у коршуна! — проносилось
в его
голове. — Но как же теперь ее
в дом незаметно доставить? —
возникал в его уме вопрос. — Надо прежде
в чувство привести, да не здесь; на ветру и так с час места пролежала, еще совсем ознобится. Отнесу-ка я ее
в сад,
в беседку, авось очнется, родная».
Она произвела на него даже совсем успокоительное действие, он почувствовал себя не одиноким,
в Дарье Николаевне он почему-то видел сильную опору и защиту, и даже удивился, как эта мысль не пришла ему тотчас
в голову, как он, любимый такой девушкой, как его ненаглядная Доня, мог чего-либо или кого-либо опасаться, даже тетушки Глафиры Петровны.
В его уме
возникла уверенность, что даже для последней борьба с Дарьей Николаевной будет не по силам.
Такое решение
возникло в голове Феклуши.
В его
голове возник грандиозный план.
— Но куда идти,
в какую сторону направиться? —
возник вопрос
в голове Савина.
Все это мгновенно промелькнуло
в ее
голове,
в которой затем
возник роковой вопрос: что же теперь будет?
Он остановился выждать этого непрошенного свидетеля быть может всей его преступной работы.
В голове его уже
возник план нового преступления, как вдруг на более близком расстоянии он разглядел лицо женщины.