Неточные совпадения
С тех пор, как Алексей Александрович выехал из дома с намерением не
возвращаться в
семью, и с тех пор, как он был у адвоката и сказал хоть одному человеку о своем намерении, с тех пор особенно, как он перевел это дело жизни в дело бумажное, он всё больше и больше привыкал
к своему намерению и видел теперь ясно возможность его исполнения.
В девять часов утра она уходила в школу, являлась домой
к трем; от пяти до
семи гуляла с ребенком и книгой в саду, в
семь снова уходила заниматься с любителями хорового пения;
возвращалась поздно.
Каждые три года он ездил в веселой компании в губернский город, наблюдая, чтоб было налицо требуемое законом число голосов (кажется, не меньше
семи; в противном случае уезд объявлялся несамостоятельным и присоединялся
к соседнему уезду), и члены компании, поделив между собою должностные места,
возвращались домой княжить и володеть.
После шести и
семи часов департаментских сидений,
возвратившись домой, вы разве годны будете только на то, чтоб отправиться в театр похохотать над глупым водевилем или пробраться
к знакомому поиграть в копеечный преферанс; а вздумаете соединить то и другое, так, пожалуй, выйдет еще хуже, по пословице: за двумя зайцами погнавшись, не поймаешь ни одного…
В субботу юнкеров отпустили в отпуск на всю неделю Масленицы.
Семь дней перерыва и отдыха посреди самого тяжелого и напряженного зубрения,
семь дней полной и веселой свободы в стихийно разгулявшейся Москве, которая перед строгим Великим постом вновь
возвращается к незапамятным языческим временам и вновь впадает в широкое идолопоклонство на яростной тризне по уходящей зиме, в восторженном плясе в честь весны, подходящей большими шагами.
9-еапреля.
Возвратился из-под начала на свое пепелище. Тронут был очень слезами жены своей, без меня здесь исстрадавшейся, а еще более растрогался слезами жены дьячка Лукьяна. О себе молчав, эта женщина благодарила меня, что я пострадал за ее мужа. А самого Лукьяна сослали в пустынь, но всего только, впрочем, на один год. Срок столь непродолжительный, что
семья его не истощает и не евши. Ближе
к Богу будет по консисторскому соображению.
— Вот выдумали! вот выдумали! Довольно бы и по два раза, а то по
семи, — кричат бунтовщицы, но нечего делать: каждая, обтирая губки, подходит
к королю и ровно, ни больше, ни меньше
семи раз, цалует верно, без фальши, счастливца и спокойно
возвращается на свое место.
Между отцом и сыном происходит драматическое объяснение. Сын — человек нового поколения, он беззаботно относится
к строгой вере предков, не исполняет священных обрядов старины, в его черствой, коммерческой душе нет уже места для нежных и благодарных сыновних чувств. Он с утра и до вечера трудится, промышляя кусок хлеба для себя и для
семьи, и не может делиться с лишним человеком. Нет! Пускай отец
возвращается назад, в свой родной город: здесь для него не найдется угла!..
Бедные овцы без пастыря! Пусть успокоится сердце ваше! Я — пастырь добрый! Не медлите над местом, где веет скорбь! Минует эта тревожная ночь! Не медлите —
возвращайтесь к вашим оставленным
семьям!
Марья Гавриловна приезжала на похороны и в тот же день, как зарыли ее мужа, уехала в Самару, а оттуда по скорости в Казань
к своим родным. Лохматов не оставил никакого духовного завещанья; Марье Гавриловне по закону из ее же добра приходилось получить только одну четвертую долю, остальное поступало в
семью Трифона Лохматова. Но Трифон, зная, какими путями досталось богатство его сыну, отступился от нежданного наследства, и таким образом Марье Гавриловне
возвратился весь ее капитал.
Точно какая фея послала мне Лизу, когда я, приехав в Женеву, отыскивал их квартиру. Она
возвращалась из школы с ученической сумкой за плечами и привела меня
к своей матери, где я и отобедал. С ее матерью у меня в Париже сложились весьма ровные, но суховатые отношения. Я здесь не стану вдаваться в разбор ее личности; но она всегда при жизни Герцена держала себя с тактом в
семье, где были его взрослые дочери, и женой она себя не выставляла.
Возвратившись в губернаторский дом, она приказала прислуживавшей ей горничной разбудить ее на другой день в
семь часов и велеть
к этому времени запрячь пролетку.
Будучи еще
семи лет от роду, он уже называл себя солдатом, а о гражданской службе не хотел и слышать. Часто,
к немалому беспокойству отца и матери, боявшихся за жизнь своего единственного сына, Александр выбегал из дому на дождь и, промокнув хорошенько,
возвращался домой.
В этом горестном положении, оставленный неимоверными русскими, Баранщиков обратился опять
к легковерным туркам и среди их случайно встретил близ гостиного российского двора двух, с которыми сошелся и опять надолго отвлекся от осуществления своего страстного стремления
возвратиться на родину и соединиться с любимою
семьею и с истинною святою, православною верою.