Неточные совпадения
Легко было немке справиться с беспутною Клемантинкою, но несравненно труднее было обезоружить польскую интригу, тем более что она действовала невидимыми подземными путями. После разгрома Клемантинкинова паны Кшепшицюльский и Пшекшицюльский грустно
возвращались по
домам и громко сетовали на неспособность русского народа, который даже для подобного случая ни одной талантливой личности не сумел
из себя выработать, как внимание их было развлечено одним, по-видимому, ничтожным происшествием.
С тех пор, как Алексей Александрович выехал
из дома с намерением не
возвращаться в семью, и с тех пор, как он был у адвоката и сказал хоть одному человеку о своем намерении, с тех пор особенно, как он перевел это дело жизни в дело бумажное, он всё больше и больше привыкал к своему намерению и видел теперь ясно возможность его исполнения.
Узнав все новости, Вронский с помощию лакея оделся в мундир и поехал являться. Явившись, он намерен был съездить к брату, к Бетси и сделать несколько визитов с тем, чтоб начать ездить в тот свет, где бы он мог встречать Каренину. Как и всегда в Петербурге, он выехал
из дома с тем, чтобы не
возвращаться до поздней ночи.
Я
возвращался домой пустыми переулками станицы; месяц, полный и красный, как зарево пожара, начинал показываться из-за зубчатого горизонта
домов; звезды спокойно сияли на темно-голубом своде, и мне стало смешно, когда я вспомнил, что были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок земли или за какие-нибудь вымышленные права!..
Остапу и Андрию казалось чрезвычайно странным, что при них же приходила на Сечь гибель народа, и хоть бы кто-нибудь спросил: откуда эти люди, кто они и как их зовут. Они приходили сюда, как будто бы
возвращаясь в свой собственный
дом,
из которого только за час пред тем вышли. Пришедший являлся только к кошевому, [Кошевой — руководитель коша (стана), выбиравшийся ежегодно.] который обыкновенно говорил...
Дядя Яков действительно вел себя не совсем обычно. Он не заходил в
дом, здоровался с Климом рассеянно и как с незнакомым; он шагал по двору, как по улице, и, высоко подняв голову, выпятив кадык, украшенный седой щетиной, смотрел в окна глазами чужого. Выходил он
из флигеля почти всегда в полдень, в жаркие часы,
возвращался к вечеру, задумчиво склонив голову, сунув руки в карманы толстых брюк цвета верблюжьей шерсти.
Утомленный унылым однообразием пейзажа, Самгин дремотно и расслабленно подпрыгивал в бричке, мысли
из него вытрясло, лишь назойливо вспоминался чей-то невеселый рассказ о человеке, который, после неудачных попыток найти в жизни смысл,
возвращается домой, а
дома встречает его еще более злая бессмыслица.
Город уже проснулся, трещит, с недостроенного
дома снимают леса,
возвращается с работы пожарная команда, измятые, мокрые гасители огня равнодушно смотрят на людей, которых учат ходить по земле плечо в плечо друг с другом, из-за угла выехал верхом на пестром коне офицер, за ним, перерезав дорогу пожарным, громыхая железом, поползли небольшие пушки, явились солдаты в железных шлемах и прошла небольшая толпа разнообразно одетых людей, впереди ее чернобородый великан нес икону, а рядом с ним подросток тащил на плече, как ружье, палку с национальным флагом.
Райский бросился вслед за ней и из-за угла видел, как она медленно
возвращалась по полю к
дому. Она останавливалась и озиралась назад, как будто прощалась с крестьянскими избами. Райский подошел к ней, но заговорить не смел. Его поразило новое выражение ее лица. Место покорного ужаса заступило, по-видимому, безотрадное сознание. Она не замечала его и как будто смотрела в глаза своей «беде».
Намерения его преодолеть страсть были искренни, и он подумал уже не
возвращаться вовсе, а к концу губернаторской поездки вытребовать свои вещи
из дому и уехать, не повидавшись с Верой.
Про Виктора Васильича и говорить нечего: с наступлением сумерек он исчезал
из дому с замечательною аккуратностью и
возвращался только утром.
Вот и случилось, что однажды (давненько это было), в одну сентябрьскую светлую и теплую ночь, в полнолуние, весьма уже по-нашему поздно, одна хмельная ватага разгулявшихся наших господ, молодцов пять или шесть,
возвращалась из клуба «задами» по
домам.
Из расспросов выяснилось, что в верховьях Динзахе у него есть фанза. В поисках чудодейственного корня он иногда уходил так далеко, что целыми неделями не
возвращался к своему
дому.
Отец мой,
возвратившись из чужих краев, до ссоры с братом, останавливался на несколько месяцев в его
доме, и в этом же
доме родилась моя жена в 1817 году.
— Мне иногда бывает страшно и до того тяжело, что я боюсь потерять голову… слишком много хорошего. Я помню, когда изгнанником я
возвращался из Америки в Ниццу — когда я опять увидал родительский
дом, нашел свою семью, родных, знакомые места, знакомых людей — я был удручен счастьем… Вы знаете, — прибавил он, обращаясь ко мне, — что и что было потом, какой ряд бедствий. Прием народа английского превзошел мои ожидания… Что же дальше? Что впереди?
Возвратившись из второго побега, Сатир опять внес в церковь хороший вклад, но прожил
дома еще менее прежнего и снова исчез. После этого об нем подали в земский суд явку и затем перестали думать.
К этому предмету я
возвращусь впоследствии, а теперь познакомлю читателя с первыми шагами моими на жизненном пути и той обстановкой, которая делала
из нашего
дома нечто типичное.
Прошло со времени этой записи больше двадцати лет. Уже в начале этого столетия
возвращаюсь я по Мясницкой с Курского вокзала домой
из продолжительной поездки — и вдруг вижу:
дома нет, лишь груда камня и мусора. Работают каменщики, разрушают фундамент. Я соскочил с извозчика и прямо к ним. Оказывается, новый
дом строить хотят.
Они ютились больше в «вагончике». Это был крошечный одноэтажный флигелек в глубине владения Румянцева. В первой половине восьмидесятых годов там появилась и жила подолгу красавица, которую звали «княжна». Она исчезала на некоторое время
из Хитровки, попадая за свою красоту то на содержание, то в «шикарный» публичный
дом, но всякий раз
возвращалась в «вагончик» и пропивала все свои сбережения. В «Каторге» она распевала французские шансонетки, танцевала модный тогда танец качучу.
В нем точно жили несколько человек: один, который существовал для других, когда доктор выходил
из дому, другой, когда он бывал в редакции «Запольского курьера», третий, когда он
возвращался домой, четвертый, когда он оставался один, пятый, когда наступала ночь, — этот пятый просто мучил его.
Перестали занимать меня и речи деда, всё более сухие, ворчливые, охающие. Он начал часто ссориться с бабушкой, выгонял ее
из дома, она уходила то к дяде Якову, то — к Михаилу. Иногда она не
возвращалась домой по нескольку дней, дед сам стряпал, обжигал себе руки, выл, ругался, колотил посуду и заметно становился жаден.
Наконец, превозможенная всеми тремя, принуждена была уступить силе; и уже сие скаредное чудовище начинал исполнением умышленное, как жених,
возвратившись из господского
дома, вошел на двор и, увидя одного
из господчиков у клети, усумнился о их злом намерении.
По улицам везде бродил народ.
Из Самосадки наехали пристановляне, и в Кержацком конце точно открылась ярмарка, хотя пьяных и не было видно, как в Пеньковке. Кержаки кучками проходили через плотину к заводской конторе, прислушивались к веселью в господском
доме и
возвращались назад; по глухо застегнутым на медные пуговицы полукафтаньям старинного покроя и низеньким валеным шляпам с широкими полями этих кержаков можно было сразу отличить в толпе. Крепкий и прижимистый народ, не скажет слова спроста.
Жена еще не
возвратилась из костромской деревни — когда будет
дома, прочтет твой листок, и я поцелую ее за тебя.
Как праотец, изгнанный
из рая, вышел
из ворот маркизиного
дома Пархоменко на улицу и, увидев на балконе маркизино общество, самым твердым голосом сторговал за пятиалтынный извозчика в гостиницу Шевалдышева. Когда успокоившаяся маркиза
возвратилась и села на свой пружинный трон, Бычков ткнул человек трех в ребра и подступил к ней с словами...
По показанию кухарки и горничной, Ольга Александровна часов в одиннадцать вышла
из дома с ребенком, через полчаса
возвратилась без ребенка, но в сопровождении Рогнеды Романовны, на скорую руку забрала кое-что в узлы, остальное замкнула и ушла.
— Послушайте, — сказал он, — мне жаль вашу мать: я сам имею детей. Если вы можете скрыться
из Москвы, я пущу вас и скажу, что не нашел вас
дома. А между тем все это кончится и вы
возвратитесь.
Она была нерасчетлива и непрактична в денежных делах, как пятилетний ребенок, и в скором времени осталась без копейки, а
возвращаться назад в публичный
дом было страшно и позорно. Но соблазны уличной проституции сами собой подвертывались и на каждом шагу лезли в руки. По вечерам, на главной улице, ее прежнюю профессию сразу безошибочно угадывали старые закоренелые уличные проститутки. То и дело одна
из них, поравнявшись с нею, начинала сладким, заискивающим голосом...
Все время, пока Родион Антоныч
возвращался в своей зеленой тележке
из господского
дома домой, он вздыхал, делал кислые гримасы и морщился.
Мне стоило много труда урываться
из дому в такую погоду; впрочем, я только старался уйти незамеченным; когда же
возвращался домой весь вымокший, то сам развешивал платье против камина и смиренно ложился в постель, философски отмалчиваясь под целым градом упреков, которые лились
из уст нянек и служанок.
Часто, глядя на нее, когда она, улыбающаяся, румяная от зимнего холоду, счастливая сознанием своей красоты,
возвращалась с визитов и, сняв шляпу, подходила осмотреться в зеркало, или, шумя пышным бальным открытым платьем, стыдясь и вместе гордясь перед слугами, проходила в карету, или
дома, когда у нас бывали маленькие вечера, в закрытом шелковом платье и каких-то тонких кружевах около нежной шеи, сияла на все стороны однообразной, но красивой улыбкой, — я думал, глядя на нее: что бы сказали те, которые восхищались ей, ежели б видели ее такою, как я видел ее, когда она, по вечерам оставаясь
дома, после двенадцати часов дожидаясь мужа
из клуба, в каком-нибудь капоте, с нечесаными волосами, как тень ходила по слабо освещенным комнатам.
На другой день мы были в Законорье, у вдовы Чуркина Арины Ефимовны, которая жила с дочкой-подростком в своем
доме близ трактира. В трактире уже все знали о том, что Костя осрамился, и все радовались. Вскоре его убили крестьяне в Болоте, близ деревни Беливы. Уж очень он грабил своих, главным образом сборщиков на погорелое, когда они
возвращаются из поездок с узлами и деньгами.
M-me Углакова не
возвращалась еще
из Петербурга, и Марфины застали
дома одного старика, который никак было не хотел принять Егора Егорыча с его супругою, потому что был в дезабилье; но тот насильно вошел к нему вместе с Сусанной Николаевной в кабинет, и благообразный старичок рассыпался перед ними в извинениях, что они застали его в халате, хотя халат был шелковый и франтовато сшитый.
С некоторого времени хозяин стал тих, задумчив и все опасливо оглядывался, а звонки пугали его; иногда вдруг болезненно раздражался из-за пустяков, кричал на всех и убегал
из дома, а поздней ночью
возвращался пьяным… Чувствовалось, что в его жизни произошло что-то, никому кроме него неведомое, подорвало ему сердце, и теперь он жил неуверенно, неохотно, а как-то так, по привычке.
Был пасмурный, холодный день. Передонов
возвращался от Володина. Тоска томила его. Вершина заманила Передонова к себе в сад. Он покорился опять ее ворожащему зову. Вдвоем прошли в беседку, по мокрым дорожкам, покрытым палыми, истлевающими, темными листьями. Унылою пахло сыростью в беседке. Из-за голых деревьев виден был
дом с закрытыми окнами.
Иногда, достигнув конечного предела одурения, он вскакивал, кого-то ругал в пространство, убегал
из дому и через десять минут
возвращался с сильным запахом водки.
Приходилось в день заседания уходить
из дому часов в семь вечера и
возвращаться в час, а затем утром писать отчет и нести его в трактир.
Калерия. Когда я выхожу куда-нибудь
из дома, вместе со мной всегда идет какая-то смутная надежда… а
возвращаюсь домой — я одна… С вами этого не бывает — да?
Побывав у мещанина и
возвращаясь к себе домой, он встретил около почты знакомого полицейского надзирателя, который поздоровался и прошел с ним по улице несколько шагов, и почему-то это показалось ему подозрительным,
дома целый день у него не выходили
из головы арестанты и солдаты с ружьями, и непонятная душевная тревога мешала ему читать и сосредоточиться.
Было еще темно, но кое-где в
домах уже засветились огни и в конце улицы из-за казармы стала подниматься бледная луна. Лаптев сидел у ворот на лавочке и ждал, когда кончится всенощная в церкви Петра и Павла. Он рассчитывал, что Юлия Сергеевна,
возвращаясь от всенощной, будет проходить мимо, и тогда он заговорит с ней и, быть может, проведет с ней весь вечер.
Каждодневно, утром, выходил он"
из дома"на улицу, как в справочное место, единственно для совершения обычных деловых подвигов, и, совершив что следует, вновь
возвращался"домой".
Сначала, почти целый год, Яков жил с женою мирно и тихо, даже начал работать, а потом опять закутил и, на целые месяца исчезая
из дома,
возвращался к жене избитый, оборванный, голодный…
В тот же день вечером Илья принуждён был уйти
из дома Петрухи Филимонова. Случилось это так: когда он
возвратился из города, на дворе его встретил испуганный дядя, отвёл в угол за поленницу дров и там сказал...
После десяти он тщательно одевался, часто во фрак, очень редко в свой камер-юнкерский мундир, и уезжал
из дому.
Возвращался под утро.
Чудесные царства не являлись пред ним. Но часто на берегах реки являлись города, совершенно такие же, как и тот, в котором жил Фома. Одни
из них были побольше, другие — поменьше, но и люди, и
дома, и церкви — все в них было такое же, как в своем городе. Фома осматривал их с отцом, оставался недоволен ими и
возвращался на пароход хмурый, усталый.
Но однажды хозяин привёл его в
дом, где было собрано бесчисленное количество красивых вещей, удивительное оружие, одежды
из шёлка и парчи; в душе мальчика вдруг всколыхнулись забытые сказки матери, радостно вздрогнула окрылённая надежда, он долго ходил по комнатам, растерянно мигая глазами, а когда
возвратились домой, спросил хозяина...
Вечером в этот день Даша в первый раз была одна. В первый раз за все время Долинский оставил ее одну надолго. Он куда-то совершенно незаметно вышел
из дома тотчас после обеда и запропастился. Спустился вечер и угас вечер, и темная, теплая и благоуханная ночь настала, и в воздухе запахло спящими розами, а Долинский все не
возвращался. Дору это, впрочем, по-видимому, совсем не беспокоило, она проходила часов до двенадцати по цветнику, в котором стоял домик, и потом пришла к себе и легла в постель.
Выйдя поутру
из дому, Елена только на минуту зашла в Роше-де-Канкаль, отдала там швейцару записочку к князю, в которой уведомляла его, что она не придет сегодня в гостиницу, потому что больна; и затем к обеду
возвратилась из училища домой.
— Елена Николаевна-с, к-х-ха!.. — отвечал Елпидифор Мартыныч. — В восемь часов утра, говорят, она уходит
из дому, а в двенадцать часов ночи
возвращается.
И бог знает отчего в эту минуту он вспомнил свою молодость, и отца, и
дом родной, и высокие качели, и пруд, обсаженный ветлами… всё, всё… и отец его представился его воображению, таков, каким он
возвратился из Москвы, потеряв свое дело… и принужденный продать всё, что у него осталось, дабы заплатить стряпчим и суду.