Неточные совпадения
Замолкла Тимофеевна.
Конечно, наши странники
Не пропустили случая
За здравье губернаторши
По чарке осушить.
И видя, что хозяюшка
Ко стогу приклонилася,
К ней подошли гуськом:
«Что ж дальше?»
— Сами знаете:
Ославили счастливицей,
Прозвали губернаторшей
Матрену с той поры…
Что дальше? Домом правлю я,
Ращу детей… На радость ли?
Вам тоже
надо знать.
Пять сыновей! Крестьянские
Порядки нескончаемы, —
Уж
взяли одного!
Поняли, что кому-нибудь да
надо верх
взять, и послали сказать соседям: будем друг с дружкой до тех пор головами тяпаться, пока кто кого перетяпает.
— Постой, мне кое-что
надо сказать, — и,
взяв его короткую руку, она прижала ее к своей шее. — Да, ничего, что я позвала его обедать?
«Откуда
взял я это? Разумом, что ли, дошел я до того, что
надо любить ближнего и не душить его? Мне сказали это в детстве, и я радостно поверил, потому что мне сказали то, что было у меня в душе. А кто открыл это? Не разум. Разум открыл борьбу за существование и закон, требующий того, чтобы душить всех, мешающих удовлетворению моих желаний. Это вывод разума. А любить другого не мог открыть разум, потому что это неразумно».
— Я так обещала, и дети… — сказала Долли, чувствуя себя смущенною и оттого, что ей
надо было
взять мешочек из коляски, и оттого, что она знала, что лицо ее должно быть очень запылено.
Когда он наконец
взял невесту за руку, как
надо было, священник прошел несколько шагов впереди их и остановился у аналоя.
Надо взять сына и уехать.
— А мне
надо, я обещал. Ну, до свиданья. А то приезжай в кресла, Красинского кресло
возьми, — прибавил Яшвин, выходя.
Она стала думать о том, как в Москве
надо на нынешнюю зиму
взять новую квартиру, переменить мебель в гостиной и сделать шубку старшей дочери.
Долго поправляли его и хотели уже бросить, — потому что он брал всё не тою рукой или не за ту руку, — когда он понял наконец, что
надо было правою рукой, не переменяя положения,
взять ее за правую же руку.
Выдав Фоке требуемую провизию и напомнив ему о пироге, который
надо бы приготовить для угощения причта, она отпустила его,
взяла чулок и опять села подле меня.
— Нет, брат, не но, а если серьги, в тот же день и час очутившиеся у Николая в руках, действительно составляют важную фактическую против него контру — однако ж прямо объясняемую его показаниями, следственно еще спорную контру, — то
надо же
взять в соображение факты и оправдательные, и тем паче что они факты неотразимые.
В контору
надо было идти все прямо и при втором повороте
взять влево: она была тут в двух шагах. Но, дойдя до первого поворота, он остановился, подумал, поворотил в переулок и пошел обходом, через две улицы, — может быть, безо всякой цели, а может быть, чтобы хоть минуту еще протянуть и выиграть время. Он шел и смотрел в землю. Вдруг как будто кто шепнул ему что-то на ухо. Он поднял голову и увидал, что стоит у тогодома, у самых ворот. С того вечера он здесь не был и мимо не проходил.
— Что? Бумажка? Так, так… не беспокойтесь, так точно-с, — проговорил, как бы спеша куда-то, Порфирий Петрович и, уже проговорив это,
взял бумагу и просмотрел ее. — Да, точно так-с. Больше ничего и не
надо, — подтвердил он тою же скороговоркой и положил бумагу на стол. Потом, через минуту, уже говоря о другом,
взял ее опять со стола и переложил к себе на бюро.
Сломать что
надо, раз навсегда, да и только: и страдание
взять на себя!
Я штуку вижу: ему просто хочется мне помочь; но прошлого года мне было не
надо, а нынешний год я только приезда его поджидал и решился
взять.
— Так я и думала! Да ведь и я с тобой поехать могу, если тебе
надо будет. И Дуня; она тебя любит, она очень любит тебя, и Софья Семеновна, пожалуй, пусть с нами едет, если
надо; видишь, я охотно ее вместо дочери даже
возьму. Нам Дмитрий Прокофьич поможет вместе собраться… но… куда же ты… едешь?
Сила, сила нужна: без силы ничего не
возьмешь; а силу
надо добывать силой же, вот этого-то они и не знают», — прибавил он гордо и самоуверенно и пошел, едва переводя ноги, с моста.
Когда я… кхе! когда я… кхе-кхе-кхе… о, треклятая жизнь! — вскрикнула она, отхаркивая мокроту и схватившись за грудь, — когда я… ах, когда на последнем бале… у предводителя… меня увидала княгиня Безземельная, — которая меня потом благословляла, когда я выходила за твоего папашу, Поля, — то тотчас спросила: «Не та ли это милая девица, которая с шалью танцевала при выпуске?..» (Прореху-то зашить
надо; вот
взяла бы иглу да сейчас бы и заштопала, как я тебя учила, а то завтра… кхе!.. завтра… кхе-кхе-кхе!.. пуще разо-рвет! — крикнула она надрываясь…)…
— Так ведь они же
надо мной сами смеяться будут, скажут: дурак, что не
взял.
Потому, в-третьих, что возможную справедливость положил наблюдать в исполнении, вес и меру, и арифметику: из всех вшей выбрал самую наибесполезнейшую и, убив ее, положил
взять у ней ровно столько, сколько мне
надо для первого шага, и ни больше ни меньше (а остальное, стало быть, так и пошло бы на монастырь, по духовному завещанию — ха-ха!)…
Варвара. Тебе не
надо, мне понадобится;
возьми, не укусит он тебя.
Робинзон. Какой народ! Удивляюсь. Везде поспеют; где только можно
взять, все уж взято, непочатых мест нет. Ну, не
надо, не нуждаюсь я в нем. Ты ему не говори ничего, а то он подумает, что и я хочу обмануть; а я горд.
Тут он
взял от меня тетрадку и начал немилосердно разбирать каждый стих и каждое слово, издеваясь
надо мной самым колким образом. Я не вытерпел, вырвал из рук его мою тетрадку и сказал, что уж отроду не покажу ему своих сочинений. Швабрин посмеялся и над этой угрозою. «Посмотрим, — сказал он, — сдержишь ли ты свое слово: стихотворцам нужен слушатель, как Ивану Кузмичу графинчик водки перед обедом. А кто эта Маша, перед которой изъясняешься в нежной страсти и в любовной напасти? Уж не Марья ль Ивановна?»
— Может быть. По-моему, или все, или ничего. Жизнь за жизнь.
Взял мою, отдай свою, и тогда уже без сожаления и без возврата. А то лучше и не
надо.
Есть поверье, будто волшебными средствами можно получить неразменный рубль, т. е. такой рубль, который, сколько раз его ни выдавай, он все-таки опять является целым в кармане. Но для того, чтобы добыть такой рубль, нужно претерпеть большие страхи. Всех их я не помню, но знаю, что, между прочим,
надо взять черную без единой отметины кошку и нести ее продавать рождественскою ночью на перекресток четырех дорог, из которых притом одна непременно должна вести к кладбищу.
Надо брать пример с немцев, у них рост социализма идет нормально, путем отбора лучших из рабочего класса и включения их в правящий класс, — говорил Попов и, шагнув, задел ногой ножку кресла, потом толкнул его коленом и, наконец,
взяв за спинку, отставил в сторону.
— Влепил заряд в морду Блинову, вот что! — сказал Безбедов и,
взяв со стола графин, поставил его на колено себе, мотая головой, говоря со свистом: — Издевался
надо мной, подлец! «Брось, говорит, — ничего не смыслишь в голубях». Я — Мензбира читал! А он, идиот, учит...
— Оружие
надо, а — где оружие
возьмем?
— И пригласишь его в сторожку. А вы, товарищ Бурундуков и Миша, будете там. Нуте-с, я — в обход. Панфилов и Трепачев — со мной.
Возьмите маузера — винтовок не
надо!
— Стойте, братцы! Достоверно говорю: я в начальство вам не лезу, этого мне не
надо, у меня имеется другое направление… И давайте прекратим посторонний разговор.
Возьмем дело в руки.
— На кой черт
надо помнить это? — Он выхватил из пазухи гранки и высоко взмахнул ими. — Здесь идет речь не о временном союзе с буржуазией, а о полной, безоговорочной сдаче ей всех позиций критически мыслящей разночинной интеллигенции, — вот как понимает эту штуку рабочий, приятель мой, эсдек, большевичок… Дунаев. Правильно понимает. «Буржуазия, говорит, свое
взяла, у нее конституция есть, а — что выиграла демократия, служилая интеллигенция? Место приказчика у купцов?» Это — «соль земли» в приказчики?
— Деды и отцы учили: «
Надо знать, где что
взять», — ворчит Меркулов архитектору, а тот, разглядывая вино на огонь, вздыхает...
Коровы и козы тоже немного
взяли после нового падения плетня в саду: они съели только смородинные кусты да принялись обдирать десятую липу, а до яблонь и не дошли, как последовало распоряжение врыть плетень как
надо и даже окопать канавкой.
— Я и то не брал. На что, мол, нам письмо-то, — нам не
надо. Нам, мол, не наказывали писем брать — я не смею: подите вы, с письмом-то! Да пошел больно ругаться солдат-то: хотел начальству жаловаться; я и
взял.
— Вот избаловался-то человек: с квартиры тяжело съехать! — с удивлением произнес Штольц. — Кстати, о деньгах: много их у тебя? Дай мне рублей пятьсот:
надо сейчас послать; завтра из нашей конторы
возьму…
Так он совершил единственную поездку из своей деревни до Москвы и эту поездку
взял за норму всех вообще путешествий. А теперь, слышал он, так не ездят:
надо скакать сломя голову!
— Ну, я пойду, — сказал Тарантьев, надевая шляпу, — а к пяти часам буду: мне
надо кое-куда зайти: обещали место в питейной конторе, так велели понаведаться… Да вот что, Илья Ильич: не наймешь ли ты коляску сегодня, в Екатерингоф ехать? И меня бы
взял.
— А издержки какие? — продолжал Обломов. — А деньги где? Ты видел, сколько у меня денег? — почти грозно спросил Обломов. — А квартира где? Здесь
надо тысячу рублей заплатить, да нанять другую, три тысячи дать, да на отделку сколько! А там экипаж, повар, на прожиток! Где я
возьму?
Надо бы
взять костяной ножик, да его нет; можно, конечно, спросить и столовый, но Обломов предпочел положить книгу на свое место и направиться к дивану; только что он оперся рукой в шитую подушку, чтоб половчей приладиться лечь, как Захар вошел в комнату.
Я считаю доход с хлеба, а на оброчных надежда плоха:
надо их
взять в руки и разобрать недоимки — на это на все понадобится месяца три.
— Зачем с глаз долой? — нетерпеливо возразила Ольга. — С ним
надо действовать решительно:
взять его с собой в карету и увезти. Теперь же мы переселяемся в имение; он будет близко от нас… мы
возьмем его с собой.
— Бабушка! ты не поняла меня, — сказала она кротко,
взяв ее за руки, — успокойся, я не жалуюсь тебе на него. Никогда не забывай, что я одна виновата — во всем… Он не знает, что произошло со мной, и оттого пишет. Ему
надо только дать знать, объяснить, как я больна, упала духом, — а ты собираешься, кажется, воевать! Я не того хочу. Я хотела написать ему сама и не могла, — видеться недостает сил, если б я и хотела…
— Нет, теперь поздно, так не дадут — особенно когда узнают, что я тут:
надо взять с бою. Закричим: «Пожар!», тогда отворят, а мы и войдем.
— Какой вздор вы говорите — тошно слушать! — сказала она, вдруг обернувшись к нему и
взяв его за руки. — Ну кто его оскорбляет? Что вы мне мораль читаете! Леонтий не жалуется, ничего не говорит… Я ему отдала всю жизнь, пожертвовала собой: ему покойно, больше ничего не
надо, а мне-то каково без любви! Какая бы другая связалась с ним!..
— Известно что… поздно было: какая академия после чада петербургской жизни! — с досадой говорил Райский, ходя из угла в угол, — у меня, видите, есть имение, есть родство, свет…
Надо бы было все это отдать нищим,
взять крест и идти… как говорит один художник, мой приятель. Меня отняли от искусства, как дитя от груди… — Он вздохнул. — Но я ворочусь и дойду! — сказал он решительно. — Время не ушло, я еще не стар…
«Что это такое, что же это!.. Она, кажется, добрая, — вывел он заключение, — если б она только смеялась
надо мной, то пуговицы бы не пришила. И где она
взяла ее? Кто-нибудь из наших потерял!»
— Ах! — вскрикнула она отчаянным голосом, хотела встать и не могла, — вы ругаетесь
надо мной… ругайтесь —
возьмите этот бич, я стою!.. Но вы ли это, Иван Иванович!
Но чтобы наказать себя еще больше, доскажу его вполне. Разглядев, что Ефим
надо мной насмехается, я позволил себе толкнуть его в плечо правой рукой, или, лучше сказать, правым кулаком. Тогда он
взял меня за плечи, обернул лицом в поле и — доказал мне на деле, что он действительно сильнее всех у нас в гимназии.
Что-то зашелестило сзади меня, я обернулся: стояла мама, склонясь
надо мной и с робким любопытством заглядывая мне в глаза. Я вдруг
взял ее за руку.