Неточные совпадения
По мнению здешних ученых, этот провал не что иное, как угасший кратер; он находится на отлогости Машука,
в версте от города. К нему ведет узкая тропинка между кустарников и скал;
взбираясь на
гору, я подал руку княжне, и она ее не покидала
в продолжение целой прогулки.
Виновник всего этого
горя взобрался на телегу, закурил сигару, и когда на четвертой версте, при повороте дороги,
в последний раз предстала его глазам развернутая
в одну линию кирсановская усадьба с своим новым господским домом, он только сплюнул и, пробормотав: «Барчуки проклятые», плотнее завернулся
в шинель.
Они долго шли до того места, где ему надо было перескочить через низенький плетень на дорогу, а ей
взбираться, между кустов, по тропинке на
гору,
в сад.
— И как это
в этакую темнять по Заиконоспасской
горе на ваших лошадях
взбираться! Как вас Бог помиловал! — опять заговорила Татьяна Марковна. — Испугались бы грозы, понесли — Боже сохрани!
Вся Малиновка, слобода и дом Райских, и город были поражены ужасом.
В народе, как всегда
в таких случаях, возникли слухи, что самоубийца, весь
в белом, блуждает по лесу,
взбирается иногда на обрыв, смотрит на жилые места и исчезает. От суеверного страха ту часть сада, которая шла с обрыва по
горе и отделялась плетнем от ельника и кустов шиповника, забросили.
Дорогой навязавшийся нам
в проводники малаец принес нам винограду. Мы пошли назад все по садам, между огромными дубами, из рытвины
в рытвину,
взобрались на пригорок и, спустившись с него, очутились
в городе. Только что мы вошли
в улицу, кто-то сказал: «Посмотрите на Столовую
гору!» Все оглянулись и остановились
в изумлении: половины
горы не было.
Приезжаете на станцию, конечно
в плохую юрту, но под кров, греетесь у очага, находите летом лошадей, зимой оленей и смело углубляетесь, вслед за якутом,
в дикую, непроницаемую чащу леса, едете по руслу рек, горных потоков, у подошвы
гор или
взбираетесь на утесы по протоптанным и — увы! где романтизм? — безопасным тропинкам.
Следуя за рекой, тропа уклоняется на восток, но не доходит до истоков, а поворачивает опять на север и
взбирается на перевал Кудя-Лин [Гу-цзя-лин — первая (или хребет) семьи Гу.], высота которого определяется
в 260 м. Подъем на него с юга и спуск на противоположную сторону — крутые. Куполообразную
гору с левой стороны перевала китайцы называют Цзун-ган-шань [Цзунь-гань-шань —
гора, от которой отходят главные дороги.]. Она состоит главным образом из авгитового андезита.
Выбрав один из них, мы стали
взбираться на хребет. По наблюдениям Дерсу, дождь должен быть затяжным. Тучи низко ползли над землей и наполовину окутывали
горы. Следовательно, на вершине хребта мы увидели бы только то, что было
в непосредственной от нас близости. К тому же взятые с собой запасы продовольствия подходили к концу. Это принудило нас на другой день спуститься
в долину.
Горы на левой стороне ее крутые, на правой — пологие и состоят из полевошпатового порфира. Около устья, у подножия речных террас, можно наблюдать выходы мелкозернистого гранита, который
в обнажениях превращался
в дресвяник. Тропа идет сначала с правой стороны реки, потом около скалы Янтун-Лаза переходит на левый берег и отсюда
взбирается на перевал высотой
в 160 м.
Каким затерявшимся кажется человек среди этих скалистых
гор, лишенных растительности! Незадолго до сумерек мы
взобрались на перевал, высота которого измеряется
в 1215 м. Я назвал его Скалистым. Отсюда, сверху, все представляется
в мелком масштабе: вековой лес, растущий
в долине, кажется мелкой щетиной, а хвойные деревья — тоненькими иглами.
Перед рассветом с моря потянул туман. Он медленно
взбирался по седловинам
в горы. Можно было ждать дождя. Но вот взошло солнце, и туман стал рассеиваться. Такое превращение пара из состояния конденсации
в состояние нагретое, невидимое,
в Уссурийском крае всегда происходит очень быстро. Не успели мы согреть чай, как от морского тумана не осталось и следа; только мокрые кустарники и трава еще свидетельствовали о недавнем его нашествии.
Мы лезли
в гору, пробирались сквозь густые заросли и обходили осыпи; местами крутизна принуждала нас
взбираться еще выше и долго итти косогором.
Тяжелые, лохматые, они двигались куда-то на юго-запад,
взбирались по распадкам, обволакивали мысы и оставляли
в поле зрения только подошвы
гор.
— Теперь только, дай бог,
в гору взобраться, — сказал он, не садясь еще на козлы.
Они сначала проехали одну улицу, другую, потом
взобрались на какую-то
гору. Вихров видел, что проехали мимо какой-то церкви, спустились потом по косогору
в овраг и остановились перед лачугой. Живин хоть был и не
в нормальном состоянии, но шел, однако, привычным шагом. Вихров чувствовал только, что его ноги ступали по каким-то доскам, потом его кто-то стукнул дверью
в грудь, — потом они несколько времени были
в совершенном мраке.
Но Неведомов шел молча, видимо, занятый своими собственными мыслями.
Взобравшись на
гору, он вошел
в ворота монастыря и, обратившись к шедшему за ним Вихрову, проговорил...
На противоположной стороне, на пристани, идет суета; нагружаются и разгружаются воза с кладью;
взбираются по деревянной лестнице
в гору крючники с пятипудовыми тяжестями за плечьми.
Наконец, помогая друг другу, мы торопливо
взобрались на
гору из последнего обрыва. Солнце начинало склоняться к закату. Косые лучи мягко золотили зеленую мураву старого кладбища, играли на покосившихся крестах, переливались
в уцелевших окнах часовни. Было тихо, веяло спокойствием и глубоким миром брошенного кладбища. Здесь уже мы не видели ни черепов, ни голеней, ни гробов. Зеленая свежая трава ровным, слегка склонявшимся к городу пологом любовно скрывала
в своих объятиях ужас и безобразие смерти.
Начинается суматоха; вынимаются причалы; экипаж ваш слегка трогается; вы слышите глухое позвякиванье подвязанного колокольчика; пристегивают пристяжных; наконец все готово;
в тарантасе вашем появляется шляпа и слышится: «Не будет ли, батюшка, вашей милости?» — «Трогай!» — раздается сзади, и вот вы бойко
взбираетесь на крутую
гору, по почтовой дороге, ведущей мимо общественного сада.
Тогда как за границу вы уже, по преданию, являетесь с требованием чего-то грандиозного и совсем-совсем нового (мне, за мои деньги, подавай!) и, вместо того, встречаете путь, усеянный кокотками, которые различаются друг от друга только тем, что одни из них въезжают на
горы в колясках, а другие, завидуя и впривскочку,
взбираются пешком.
На правой стороне чуть не
в самые рельсы ударяла синяя волна Мичигана — огромного, как море, и пароход, шедший прямо к берегу, выплывал из-за водного горизонта, большой и странный, точно он
взбирался на водяную
гору…
Когда
в быстро наступавших потемках деревья сливались с
горами, лошади с экипажами и
в окнах духана блеснул огонек, она по тропинке, которая вилась между камнями и колючими кустами,
взобралась на
гору и села на камень.
Миновали пруд, потом березняк и стали
взбираться на
гору по дороге, которая видна из моих окон. Я оглянулся, чтобы
в последний раз взглянуть на свой дом, но за снегом ничего не было видно. Немного погодя впереди, как
в тумане, показались темные избы. Это Пестрово.
А как
взобрались мы на
гору да прошли малое место верхами, — дохнул из пади ветер, туман, как нарочно,
в море и угнало.
От купальни нужно было подыматься вверх, на
гору, по узкой тропинке, которая была зигзагами проложена
в сыпучем черном шифере, поросшем корявым дубнячком и бледно-зелеными кочнями морской капусты. Воскресенский
взбирался легко, шагая редко и широко своими длинными мускулистыми ногами. Но тучный доктор, покрывший голову, вместо шляпы, мокрым полотенцем, изнемогал от зноя и одышки. Наконец он совсем остановился, держась за сердце, тяжело дыша и мотая головой.
Мы
взбираемся по лестнице на
гору. Опять я сажаю бледную, дрожащую Наденьку
в санки, опять мы летим
в страшную пропасть, опять ревет ветер и жужжат полозья, и опять при самом сильном и шумном разлете санок я говорю вполголоса...
Тотчас же после того, как — мы перешли Лом по небольшому мостику, дорога пошла
в гору. Сначала подъем, хотя и весь покрытый кустами, был сносен, но чем выше мы поднимались, тем круче становилась покатость, тем уже дорога. Наконец мы были принуждены
взбираться поодиночке, иногда подпираясь ружьями. Роты перепутались.
Осторожно
взобрался он на крыльцо, поднялся
в верхний ярус дома и вошел
в хозяйские комнаты, зная, что там все спят, потому что нигде, кроме комнаты больного, огня не
горело.
В углу стоит кровать, на ней целая
гора из пуховиков и подушек
в красных наволочках; чтобы
взобраться на эту
гору, надо подставлять стул, а ляжешь — утонешь.
Перевоз здесь держит артель из хозяев-крестьян; среди перевозчиков нет ни одного ссыльного, а всё свои. Народ добрый, ласковый. Когда я, переплыв реку,
взбираюсь на скользкую
гору, чтобы выбраться на дорогу, где ждет меня лошадь, вслед мне желают и счастливого пути, и доброго здоровья, и успеха
в делах… А Иртыш сердится…
Пью чай, потом
взбираюсь на
гору из пуховиков и подушек… Просыпаюсь, спрашиваю про лодку — не вернулась еще.
В горнице, чтоб не было холодно, бабы затопили печь и кстати, заодно, пекут хлеб. Горница нагрелась, и хлеб уж испекся, а лодки всё еще нет.
В поисках за кормом он
взбирается на высокие
горы.
Мы остановились
в недоумении. Куда итти? Держаться ли намывной полосы прибоя или следовать за тропою?
В это время подошел Вандага и сказал, что надо итти по тропе, потому что здесь ходят люди. Мы послушались его совета и, нимало не смутясь, стали карабкаться на кручу. Тропа шла зигзагами, но, несмотря на то, что проложена она была весьма искусно, все же подъем на
гору был длинный и утомительный. Мы с орочем
взобрались на вершину прибрежного хребта, а шедшие со мной стрелки немного отстали.
Взобравшись на
гору, я тихо ахнула. Из зеленого утеса бил родник. Высокая, стройная девушка
в голубом бешмете, без шапочки, но с одной фатой, по-мингрельски накинутой поверх черных кос, наполняла водой свой глиняный кувшин.
— Братцы, — говорил товарищам Пропалый, стоя над загадочным творилом, на их глазах скрылась таинственная процессия, — мы
взбирались на подоблачные
горы и на зубчатые башни, но не платились жизнью за свое молодечество, почему теперь не попробовать нам счастья и не опуститься вниз, хотя бы
в тартарары?
— Братцы, — говорил товарищам Пропалый, стоя над загадочным творилом, куда на их глазах скрылась таинственная процессия, — мы
взбирались на подоблачные
горы и на зубчатые башни, но не платились жизнью за свое молодечество, почему бы теперь не попробовать нам счастья и не опуститься вниз, хотя бы
в тартарары?
Мы оставили русских на марше от пепелища розенгофского форпоста к Сагницу. Немой, как мы сказали, служил им вожатым.
Горы, по которым они шли, были так высоки, что лошади, с тяжестями
взбираясь на них (употреблю простонародное сравнение), вытягивались, как прут, а спалзывая с них, едва не свертывались
в клубок. Вековые анценские леса пробудились тысячами отголосков; обитавшие
в них зверьки, испуганные необыкновенною тревогой, бежали, сами не зная куда, и попадали прямо
в толпы солдат.
Вид с кручи, с того места, где находится собор, вниз на Оку, на протянувшийся через нее, как кружево, железнодорожный мост, на поселок с лесопилками, развернувшийся на той стороне, а главное, на Калужскую губернию с большой дорогой, обсаженной березами, и рядом с ней на железнодорожное полотно,
в особенности когда
взбирался на
гору поезд, подталкиваемый сзади вторым локомотивом, — был не сравним ни с чем.
Взглянешь
в середнее окно — Великая улица по берегу Москвы-реки, река
в излучинах своих от монастыря Симонова до Воробьева села и все Замоскворечье как на блюдечке; ближе, под тобою, по городской
горе взбираются избы одна над другою, держась за Константино-Еленовскую улицу, и видно все на дворах, будто на своем; еще ближе под тобою яблонный сад: кажется, вот все былинки
в нем перечтешь.