Я решил, несмотря на все искушение, что не обнаружу документа, не сделаю его известным уже целому свету (как уже и
вертелось в уме моем); я повторял себе, что завтра же положу перед нею это письмо и, если надо, вместо благодарности вынесу даже насмешливую ее улыбку, но все-таки не скажу ни слова и уйду от нее навсегда…
Неточные совпадения
Дорогою много приходило ему всяких мыслей на
ум;
вертелась в голове блондинка, воображенье начало даже слегка шалить, и он уже сам стал немного шутить и подсмеиваться над собою.
У меня
вертелось на
уме и на языке новое возражение
в виде вопроса, но я заметил, что мать сердится, и замолчал; мы же
в это самое время приехали на ночевку
в деревню Красный Яр,
в двенадцати верстах от Симбирска и
в десяти от переправы через Волгу.
Мари была далеко не красавица, но необыкновенно миловидна:
ум и нравственная прелесть Еспера Иваныча ясно проглядывали
в выражении ее молодого лица, одушевленного еще сверх того и образованием, которое, чтобы угодить своему другу, так старалась ей дать княгиня; m-me Фатеева, сидевшая, по обыкновению, тут же, глубоко-глубоко спрятавшись
в кресло, часто и подолгу смотрела на Павла, как он
вертелся и финтил перед совершенно спокойно державшею себя Мари.
Ему было досадно, и он откровенно говорил о том своей умной невестке, которая, однако, не могла понять, что
вертелось на
уме и таилось
в душе у старика.
Я, здесь ничего не узнавши, да бегу к Патрикею Семенычу, чтобы с его
умом посоветоваться, да как раз
в угольной наскочила, что княгиня, — чего никогда не бывало, —
в утреннем капоте стоят, а перед ними бедный Жигошка и на коленях
вертится, и ручонки ломает, и к небу таращится, и сам плачет.
Естественно, наши мысли
вертелись вокруг горячих утренних происшествий, и мы перебрали все, что было, со всеми подробностями, соображениями, догадками и особо картинными моментами. Наконец мы подошли к нашим впечатлениям от Молли; почему-то этот разговор замялся, но мне все-таки хотелось знать больше, чем то, чему был я свидетелем. Особенно меня волновала мысль о Дигэ. Эта таинственная женщина непременно возникала
в моем
уме, как только я вспоминал Молли. Об этом я его и спросил.
Я посмотрел
в окно: улицу пересекал невысокого роста господин, одетый
в черную поддевку и шаровары, с сильно порыжевшей коричневой шляпой на голове; он что-то насвистывал и
в такт помахивал маленькой палочкой. Его худощавое бледное лицо с козлиной бородкой, громадными карими глазами и блуждающей улыбкой показалось мне знакомым, но где я видел это лицо? когда?
В уме так и
вертелась какая-то знакомая фамилия, которая сама просилась на язык…
Одно из них было так называемая «салонная миссия» (missia salonowa),
в силу которой Меркурий обязан был постоянно
вертеться во всевозможных салонах, незаметно и ловко, между болтовней об опере и вчерашнем рауте, пропагандировать и так и сяк свою «великую идею», подчас поражать
умы сердобольных барынь повествованиями о русских ужасах и варварствах, о страданиях несчастной, угнетенной Польши, возбуждать салонное и особенно дамское сочувствие польскому делу, подчас же ловко втирать очки доверчивому и умеренно-либеральному сановнику насчет консервативности западного «дворáнства» и скрытно-революционных элементов «хлопства», которое только и можно удерживать
в повиновении посредством воинских экзекуций.
Колеблемый невесть отколе налетевшим сомненьем, смущаясь перед им же самим созданными страхами, тихо поднимался Меркулов по ступеням лестницы
в гостинице Бубнова… «Как-то встретит, каково-то приветит?» —
вертится у него на
уме.
«Кто прав из нас, кто виноват?» — неотступно
вертится вопрос
в уме Иоанна.
Да у меня
в уме,
в разуме только и
вертелось, что она не иное что будет, как княжна, господарша, а может статься, и султанша.
«Мертвый во гробе мирно спи, жизнью пользуйся живущий!» — все время
вертелись в его
уме слова поэта.
В его
уме вертелась фраза графа Сигизмунда Владиславовича: «Заезжай за чеком».
Клокотавшая
в его сердце бессильная злоба не могла заставить его забыть заданный им самому себе вопрос — где он видел подобный взгляд? И теперь, когда ушли это подлые холопья, когда он остался недвижимо лежать рядом с своим наперсником, тот же вопрос неотступно
вертелся в его
уме.