Неточные совпадения
«Да и не надо. Нынешние ведь много тысяч берут, а мы сотни. Мне двести за мысль и за руководство да триста исполнительному герою, в соразмере, что он может за исполнение три месяца в тюрьме сидеть, и конец дело венчает. Кто хочет — пусть нам верит, потому что я всегда берусь за дела только за невозможные; а кто
веры не имеет, с тем делать нечего», — но что до меня касается, — прибавляет старушка, — то,
представь ты себе мое искушение...
Он потупил голову,
представляя себе, как это поразит Татьяну Марковну, но остерегался обнаружить перед
Верой свою боязнь.
Вера встала, заперла за ним дверь и легла опять. Ее давила нависшая туча горя и ужаса. Дружба Райского, участие, преданность, помощь —
представляли ей на первую минуту легкую опору, на которую она оперлась, чтобы вздохнуть свободно, как утопающий, вынырнувший на минуту из воды, чтобы глотнуть воздуха. Но едва он вышел от нее, она точно оборвалась в воду опять.
Мы
представляем себе слишком упрощенно нашего врага, плохо знаем и понимаем его душу, его чувство жизни, его миросозерцание, его
веру.
И все, бывало, любуется, все, бывало, любуется. Ах, что это за наслаждение такое! Этого никто не может
представить, кто не испытывал. Да вы это знаете,
Вера Павловна.
Воспитание
Веры Павловны было очень обыкновенное. Жизнь ее до знакомства с медицинским студентом Лопуховым
представляла кое-что замечательное, но не особенное. А в поступках ее уже и тогда было кое-что особенное.
Но
Вера Павловна, как человек не посторонний, конечно, могла чувствовать только томительную сторону этой медленности, и сама
представила фигуру, которою не меньше мог потешиться наблюдатель, когда, быстро севши и торопливо, послушно сложив руки, самым забавным голосом, то есть голосом мучительного нетерпения, воскликнула: «клянусь!»
Вера Павловна не сказала своим трем первым швеям ровно ничего, кроме того, что даст им плату несколько, немного побольше той, какую швеи получают в магазинах; дело не
представляло ничего особенного; швеи видели, что
Вера Павловна женщина не пустая, не легкомысленная, потому без всяких недоумений приняли ее предложение работать у ней: не над чем было недоумевать, что небогатая дама хочет завести швейную.
На той неделе и то
Вера Панкратьевна, старуха-то, говорит: «Ты у меня смотри, Александра Александрыч, на попятный не вздумай; я, говорит, такой счет в правленье
представлю, что угоришь!» Вот оно и выходит, что теперича все одно: женись — от начальства на тебя злоба, из службы, пожалуй, выгонят; не женись — в долгу неоплатном будешь, кажный обед из тебя тремя обедами выйдет, да чего и во сне-то не видал, пожалуй, в счет понапишут.
— Ах, боже мой! И в самом деле, может быть, я и это тоже видел во сне! так что я теперь и не знаю, как туда по-ка-заться. Как бы это, друг мой, узнать на-вер-но, каким-нибудь по-сто-рон-ним образом: делал я предложение иль нет? А то,
представь, каково теперь мое положение?
С непоколебимой
верой в людскую доброту, в сочувствие, в любовь она
представляла себе, как теперь волнуются из-за нее люди, как мучатся, как жалеют, — и ей было совестно до красноты.
И
представь себе, Разуваев! такова сила инстинктивной
веры в привечающие свойства отечества, что ежели нет совсем завалящих денег, то гулящий человек в своих путевых расчетах как-то совсем забывает Россию.
Воображение мое не может
представить ничего величественнее сего дня, когда в древней столице нашей соединились обе гемисферы земли, явились все народы, рассеянные в пространствах России, языков, обычаев и
вер различных: потомки Славян-победителей, Норманов, ужасных Европ и Финнов, столь живо описанных пером Тацитовым; мирные пастыри южной России, Лапландские Ихтиофаги и звериными кожами одеянные Камчадалы.
Мужик, брюхом навалившись на голову своей единственной кобылы, составляющей не только его богатство, но почти часть его семейства, и с
верой и ужасом глядящий на значительно-нахмуренное лицо Поликея и его тонкие засученные руки, которыми он нарочно жмет именно то место, которое болит, и смело режет в живое тело, с затаенною мыслию: «куда кривая не вынесет», и показывая вид, что он знает, где кровь, где материя, где сухая, где мокрая жила, а в зубах держит целительную тряпку или склянку с купоросом, — мужик этот не может
представить себе, чтоб у Поликея поднялась рука резать не зная.
Григорий Иванович, этот умный, высоконравственный, просвещенный и доступный пониманию некоторых сторон искусства человек, сказал нам с
Верой: что малороссийский народ пустой, что и Гоголь сам точно такой же хохол, каких он
представляет в своих повестях, что ему мало одного, что он хочет быть и музыкантом и живописцем, и начал бранить его за то, что он предался Италии.
Поселенцы эти
представляли замечательное разнообразие в своих идеях, побуждениях, степени развития, в характере, звании, даже в
вере и национальности.
Когда я познакомился с
Верой Николаевной, она,
представь себе, ни в одном городе не бывала отроду, даже в своем уездном.
Представь мое изумление:
Вера Николаевна до сих пор не прочла ни одного романа, ни одного стихотворения — словом, ни одного, как она выражается, выдуманного сочинения!
Разочарование в Мэри (невесте), которую он
представлял себе таким ангелом, и оскорбление было так сильно, что привело его к отчаянию, а отчаяние куда? — к богу, к
вере детской, которая никогда не нарушалась в нем.
Они не могли даже
представить его себе в формах и образах, но странное и чудесное дело: утратив всякую
веру в бывшее счастье, назвав его сказкой, они до того захотели быть невинными и счастливыми вновь, опять, что пали перед желаниями сердца своего, как дети, обоготворили это желание, настроили храмов и стали молиться своей же идее, своему же «желанию», в то же время вполне веруя в неисполнимость и неосуществимость его, но со слезами обожая его и поклоняясь ему.
Игнатия установился известный порядок: сперва он глядел на щеку, освещенную на портрете, и
представлял себе на ней царапину, которая была на мертвой щеке
Веры и происхождения которой он не мог понять.
Он долго смотрел на пожелтевшие коротенькие стебли травы, вырванной с землею откуда-нибудь с широкого, обвеваемого ветром поля и не успевшей сродниться с чуждой почвой, — и не мог
представить, что там, под этой травой, в двух аршинах от него, лежит
Вера.
Каждую ночь, — а они все теперь стали у него бессонными, —
представлял он себе ту минуту, когда он и попадья в глухую полночь стояли у кровати
Веры и он просил ее «Скажи!» И когда в воспоминаниях он доходил до этого слова, дальнейшее представлялось ему не так, как оно было.
И по христианской
вере внутритроичная жизнь Божества, Бог в себе,
представляет абсолютную, недоведомую тайну для всякой твари.
Но единственный в своем роде пример такого соединения ноуменального и исторического, мифа и истории, несомненно
представляют евангельские события, центром которых является воплотившийся Бог — Слово, Он же есть вместе с тем родившийся при Тиверии и пострадавший при Понтии Пилате человек Иисус: история становится здесь непосредственной и величайшей мистерией, зримой очами
веры, история и миф совпадают, сливаются через акт боговоплощения.
Чего только не приходило ей в голову, но, не зная тайн фармазонской
веры, не могла она
представить себе о беде, грозившей Дуне.
Я был до глубины души потрясен душевным напряжением этого алкателя единыя
веры и не мог себе
представить, как он выйдет из своего затруднения.
«Сон
Веры Павловны» в романе
представляет собой социалистическую утопию, в которой устраиваются кооперативные мастерские.
В пятницу, сидя за обедом с
Верой, он твердо решился остаться дома, но когда пробило девять часов и Осип Федорович
представил себе возможность сейчас услышать голос, который не переставал звучать в его ушах, он внезапно поднялся с места, оделся и уехал.
Вечер этот не
представлял для него ничего приятного. Давно прошло то время, когда дружеские tete-a-tete с
Верой Степановной служили ему отдыхом от дневных трудов и доставляли удовольствие им обоим.
— Я так понимаю, что
вера есть способность духа. Она все равно что талант: с нею надо родиться. Насколько я могу судить по себе, по тем людям, которых видал на своем веку, по всему тому, что творилось вокруг, эта способность присуща русским людям в высочайшей степени. Русская жизнь
представляет из себя непрерывный ряд верований и увлечений, а неверия или отрицания она еще, ежели желаете знать, и не нюхала. Если русский человек не верит в бога, то это значит, что он верует во что-нибудь другое.
Состояние человека трудящегося, страдающего, избирающего добро и избегающего зла и умирающего, то, которое есть и помимо которого мы не можем себе ничего
представить, по учению этой
веры не есть настоящее положение человека, а есть несвойственное ему, случайное, временное положение.
— Кто бы какое мнение ни имел о презренных людях, к которым принадлежат наши ткачи и шерстобиты, но должно признаться, что они должны будут доставить для нас самое необыкновенное увеселение. Ристалища, без сомнения,
представляют много изящества и грациозной отваги, но все мы это уже много раз видели, и это утратило новизну. Между тем сдвинуть гору одною
верой — это совершенно ново и необыкновенно, и я поднимаю фиал за остроумных ткачей и шерстобитов.
— Этак бы лучше и назвал. Какое кому дело здесь-то добираться — законная она жена или нет? Если хочешь, я
Вере Ивановне так и
представлю дело… Она действительно без предрассудков…
Итак, во всех тяжелых и соблазнительных положениях своего плена, Мошкин показал себя человеком мужественным, неподкупным и беззаветно преданным православной
вере и русскому царю. Таким он, нимало не обинуясь, выставляет себя сам в челобитной со скаского, и так же
представляют его личность современные комментаторы челобитной; но я опять говорю, что человек, сохраняющий в себе здравый смысл, не может принять все рассказанное в этой «скаске».