Неточные совпадения
Вот она заговорила, но в топоте и шуме голосов ее голос был не слышен, а круг снова разрывался, люди, отлетая в сторону, шлепались
на пол с мягким звуком, точно подушки, и лежали неподвижно; некоторые, отскакивая, вертелись одиноко и парами, но все падали один за другим или, протянув руки вперед, точно слепцы, пошатываясь, отходили в сторону и там тоже бессильно
валились с ног, точно подрубленные.
Он
на другой день уж с 8 часов утра ходил по Невскому, от Адмиралтейской до Полицейского моста, выжидая, какой немецкий или французский книжный магазин первый откроется, взял, что нужно, и читал больше трех суток сряду, — с 11 часов утра четверга до 9 часов вечера воскресенья, 82 часа; первые две ночи не спал так,
на третью выпил восемь стаканов крепчайшего кофе, до четвертой ночи не хватило силы ни с каким кофе, он
повалился и проспал
на полу часов 15.
На пол валилась одежда, мешая мне видеть Ивана; я вылез, попал под ноги деда. Он отшвырнул меня прочь, грозя дядьям маленьким красным кулаком...
Тот сейчас же его понял, сел
на корточки
на пол, а руками уперся в
пол и, подняв голову
на своей длинной шее вверх, принялся тоненьким голосом лаять — совершенно как собаки, когда они вверх
на воздух
на кого-то и
на что-то лают; а Замин
повалился, в это время,
на пол и начал, дрыгая своими коротенькими ногами, хрипеть и визжать по-свинячьи. Зрители, не зная еще в чем дело, начали хохотать до неистовства.
Между тем виновник этой суматохи, ни
на секунду не прекращая своего визга, с разбегу
повалился животом
на каменный
пол, быстро перекатился
на спину и с сильным ожесточением принялся дрыгать руками и ногами во все стороны. Взрослые засуетились вокруг него. Старый лакей во фраке прижимал с умоляющим видом обе руки к накрахмаленной рубашке, тряс своими длинными бакенбардами и говорил жалобно...
Во второй комнате в углу стояла кровать под ситцевым одеялом, принадлежавшая mademoiselle Лебядкиной, сам же капитан, ложась
на ночь,
валился каждый раз
на пол, нередко в чем был.
И точно, отец и мать вдруг
повалились в обе стороны
на пол, держа в руках по рукаву от Антошиной курточки.
Эффект был сильный; тетки мои захныкали, бабушка, ничего подобного не ожидавшая, побледнела, всплеснула руками и
повалилась без памяти
на пол, как сноп: в старинутакже бывали обмороки.
Дьячковская избушка стояла недалеко от церкви, и Арефа прошел к ней огородом. Осенью прошлого года схватил его игумен Моисей, и с тех пор Арефа не бывал дома. Без него дьячиха управлялась одна, и все у ней было в порядке: капуста, горох, репа. С Охоней она и гряды копала, и в
поле управлялась. Первым встретил дьячка верный пес Орешко: он сначала залаял
на хозяина, а потом завизжал и бросился лизать хозяйские руки.
На его визг выскочила дьячиха и по обычаю
повалилась мужу в ноги.
Он перекрестился, и
повалился на колени, и бухнул лбом в
пол. Это мне.
Однажды утром, в праздник, когда кухарка подожгла дрова в печи и вышла
на двор, а я был в лавке, — в кухне раздался сильный вздох, лавка вздрогнула, с полок
повалились жестянки карамели, зазвенели выбитые стекла, забарабанило по
полу. Я бросился в кухню, из двери ее в комнату лезли черные облака дыма, за ним что-то шипело и трещало, — Хохол схватил меня за плечо...
Из ее бессвязного рассказа я понял следующее: часов в одиннадцать вечера, когда Гаврило Степаныч натирал грудь какой-то мазью, она была в кухне; послышался страшный треск, и она в первую минуту подумала, что это
валится потолок или молния разбила дерево. Вбежав в спальню, она увидела, что Гаврило Степаныч плавал в крови
на полу; он имел еще настолько силы, что рукой указал
на окно и прошептал...
Он залпом выпил
пол чайного стакана. Сладкая жидкость подействовала через пять минут, — мучительно заболел левый висок, и жгуче и тошно захотелось пить. Выпив три стакана воды, Коротков от боли в виске совершенно забыл Кальсонера, со стоном содрал с себя верхнюю одежду и, томно закатывая глаза,
повалился на постель. «Пирамидону бы…» — шептал он долго, пока мутный сон не сжалился над ним.
Косо улыбнувшись, Коротков прогремел замком, в двадцать рейсов перетащил к себе в комнату все бутылки, стоящие в углу коридора, зажег лампу и, как был, в кепке и пальто,
повалился на кровать. Как зачарованный, около получаса он смотрел
на портрет Кромвеля, растворяющийся в густых сумерках, потом вскочил и внезапно впал в какой-то припадок буйного характера. Сорвав кепку, он швырнул ее в угол, одним взмахом сбросил
на пол пачки со спичками и начал топтать их ногами.
Он вскочил, хотел зажечь свечку, пошарил дрожащими руками, — уронил свечу с подсвечником
на пол и опять
повалился назад,
на подушку.
Таким образом, приговаривая и лаская меня, вдруг они и в самом деле сомлели и валятся-валятся — и упали
на пол…
Войдя в залу, он с силою швырнул свою шляпу-котелок о
пол, цинично и длинно выругался и
повалился на кровать.
По древнему обычаю, он испытывает силы в кулачной борьбе и заговаривает свои силы: «Стану я, раб божий, благословясь, пойду перекрестясь из избы в двери, из ворот в ворота, в чистое
поле в восток, в восточную сторону, к окияну-морю, и
на том святом окияне-море стоит стар мастер, муж святого окияна-моря, сырой дуб креповастый; и рубит тот старый мастер муж своим булатным топором сырой дуб, и как с того сырого дуба щепа летит, такожде бы и от меня (имярек)
валился на сыру землю борец, добрый молодец, по всякий день и по всякий час.
Дошел до того, голова, ни хлеба в доме, ни одежи ни
на себе, ни
на хозяйке;
на работу силы никакой не стало; голодный еще кое-как маешься, а как поел — смерть да и только; у сердца схватит; с души тянет; бывало, иной раз
на работе али в
поле,
повалишься на луг да и катаешься час — два, как лошадь в чемере.
Под эти слова стали «тризну» [
На похоронных обедах сливают вместе виноградное вино, ром, пиво, мед и пьют в конце стола. Это называется «тризной».] пить. Архидьякон Заборского монастыря «Во блаженном успении» возгласил, певчие «Вечную память» запели. Все встали из-за стола и зачали во свят угол креститься. Князь Алексей Юрьич снопом
повалился перед образами и так зарыдал, что, глядя
на него, все заплакали. Насилу архимандриты поднять его с
полу могли.
Я поднялся
на руках, огляделся. Исчезла перегородка. И я увидел: Алеша лежит
на спине, с пустыми, остановившимися глазами. А Хозяин его, как вывалившийся из гнезда гад, барахтается
на полу возле кровати; в ужасе барахтается, вьется и мечется, чуя над собою недвижную силу Неведомого. Заражаясь, затрепетал и мой Хозяин. И я чувствовал, — в судорогах своих он сейчас тоже выбросится
на пол, а я с пустыми глазами
повалюсь навзничь.
А
на юге непрерывно все грохотали пушки, как будто вдали вяло и лениво перекатывался глухой гром; странно было думать, что там теперь ад и смерть.
На душе щемило, было одиноко и стыдно; там кипит бой;
валятся раненые, там такая в нас нужда, а мы вяло и без толку кружимся здесь по
полям.
Вдруг она вскрикнула и совершенно неожиданно для окружающих, не успевших поддержать ее, как сноп
повалилась на каменный
пол. С лавки раздался тоже слабый вскрик.
На последний никто не обратил внимания. Все бросились к лежавшей распростертой
на полу княжне Варваре Ивановне.