Неточные совпадения
— Как мошенничество!.. Как не «
сын Павлищева»?.. Как это можно!.. — раздавались восклицания. Вся
компания Бурдовского была
в невыразимом смятении.
В помещичьем имении, управляющего
сын, об масленице, с пьяной
компанией забавлялись, да кто их знает? невзначай, что ли, али и для смеху, пожалуй, только и зашибли они одну девку совсем до смерти.
Наконец, нельзя терять из вида и того, что старший
сын совсем уж поспел — хоть сейчас вези
в гимназию. Убежденный помещик начинает задумываться и все больше и больше обращается к прошлому. У него много товарищей; некоторые из них уж действительные статские советники, а один даже тайный советник есть. Все получают содержание, которое их обеспечивает; сверх того, большинство участвует
в промышленных
компаниях, пользуется учредительскими паями…
К объяснению всего этого ходило, конечно, по губернии несколько темных и неопределенных слухов, вроде того, например, как чересчур уж хозяйственные
в свою пользу распоряжения по одному огромному имению, находившемуся у князя под опекой; участие
в постройке дома на дворянские суммы, который потом развалился; участие будто бы
в Петербурге
в одной торговой
компании,
в которой князь был распорядителем и
в которой потом все участники потеряли безвозвратно свои капиталы; отношения князя к одному очень важному и значительному лицу, его прежнему благодетелю, который любил его, как родного
сына, а потом вдруг удалил от себя и даже запретил называть при себе его имя, и, наконец, очень тесная дружба с домом генеральши, и ту как-то различно понимали: кто обращал особенное внимание на то, что для самой старухи каждое слово князя было законом, и что она, дрожавшая над каждой копейкой, ничего для него не жалела и, как известно по маклерским книгам, лет пять назад дала ему под вексель двадцать тысяч серебром, а другие говорили, что m-lle Полина дружнее с князем, чем мать, и что, когда он приезжал, они, отправив старуху спать, по нескольку часов сидят вдвоем, затворившись
в кабинете — и так далее…
Ф.К. Иванов был все. Он любил кутнуть, и даже нередко, но пока матрица не отлита, пока он не просмотрит оттиска, — из редакции не выходил. Но когда газету спускали
в машину, Федор Константинович мчался на лихаче к «Яру» или
в «Золотой якорь», где его уже ждала
компания во главе с номинальным редактором Виктором Николаевичем Пастуховым,
сыном редактора.
Я шел с
сыном Богданова, Василием, который служил писарем
в Москве при окружном штабе. Это был развитой малый, мой приятель, иногда мы с ним охотились. Мы наткнулись на эту
компанию и удостоились приглашения отца Памво. У Василия Богданова были все приятели: представил он и меня им как своего друга.
— А! Митрия Иваныча
сын, видно… Этого держись,
компания хорошая… Митрий — умный мужик… коли
сын в него — это ладно! Вот другой-то… Ты, Фома, вот что: ты пригласи-ка их
в воскресенье
в гости к себе. Я куплю гостинцев, угощать ты их будешь… Поглядим, какие они…
Я
в самом грустном расположении духа вернулся к моим товарищам и нашел
компанию в значительно увеличенном составе. Новыми лицами оказались: адвокат Ненаедов, устьсысольский купеческий
сын Беспортошный и знаменитая девица Сюзетта. Сюзетта председательствовала на банкете и была пьяна. Купеческий
сын,
в качестве временного нанимателя, сидел возле нее и говорил...
Много позднее полуночи они выходили из загородного кафешантана
в компании известного опереточного комика Женина-Лирского, молодого товарища прокурора Сашки Штральмана, который был известен повсюду
в Петербурге своим несравненным уменьем рассказывать смешные сценки на злобу дня, и покровителя искусств — купеческого
сына Карюкова.
— Ты сойдись с Лопатиным, Володя… Он, кажется, прекрасный молодой человек…
В нем что-то прямое и открытое, — говорила
сыну мать, когда, посидев
в кают-компании, они вышли все наверх и уединились на юте, у самой кормы, а юный мичман, не желая мешать семейному разговору, деликатно удалился и уже весело болтал с какой-то молоденькой барышней…
Утром 25-го
компания двинулась завтракать к помещику Яновскому
в фольварк Старо-Житье; у него запаслись старой водкой, обедали
в фольварке Лисичино у помещика Хаминского, которого
сын пристал к шайке, и ужинали у доктора Тошковича
в фольварке Деражино.
Только Юрка не совсем подходил к общей
компании. Что с ним такое сталось? Работал вместе со всеми с полною добросовестностью, но никто уже больше не видел сверкающей его улыбки. По вечерам, после работы, когда ребята пили чай, смеялись и бузили, Юрка долго сидел задумавшись, ничего не слыша. Иногда пробовал возражать Ведерникову. Раз Ведерников послал ребят
в соседнюю деревню раскулачить крестьянина,
сына кулака. Юрка поехал, увидел его хозяйство и не стал раскулачивать. Сказал Ведерникову...
От юности своей любил Николай Ильич водить
компанию с ученою молодежью и эта-то ученая молодежь; — студенты, сообщившие некоторый лоск и даже некоторую долю знаний любознательному
сыну народа, помогли ему выпустить
в трубу его скромное заведение, где им был открыт широкий кредит, который они, само собою разумеется, не оправдали.
Через месяц Праша пришла звать меня к себе на новоселье. Я пошел с другим моим литературным товарищем, теперь уже умершим (из всей нашей тогдашней
компании теперь
в живых остается только трое: Тимирязев, Всев. Крестовский и я). Праша устроилась хорошо: у нее была одна действительно очень большая комната с плитяным полом, а за ней еще маленькая комната,
в которой у нее стояла ее кровать и деревянная колыбелька писательского
сына.