Неточные совпадения
Несмотря, однако ж,
на такую размолвку,
гость и хозяин
поужинали вместе, хотя
на этот раз не стояло
на столе никаких вин с затейливыми именами. Торчала одна только бутылка с каким-то кипрским, которое было то, что называют кислятина во всех отношениях. После
ужина Ноздрев сказал Чичикову, отведя его
в боковую комнату, где была приготовлена для него постель...
Бабушка немного успокоилась, что она пришла, но
в то же время замечала, что Райский меняется
в лице и старается не глядеть
на Веру.
В первый раз
в жизни, может быть, она проклинала
гостей. А они уселись за карты, будут пить чай,
ужинать, а Викентьева уедет только завтра.
Ужин в своем достоинстве ничем не уступал обеду.
Гости отправились
в комнаты, для них отведенные, и
на другой день поутру расстались с любезным хозяином, дав друг другу обещание вскоре снова увидеться.
Хлебосольный Шиловский
на последние рубли
в своей небольшой, прекрасно обставленной квартире угощал своих
гостей ужинами с винами — художники стали стесняться бывать и
ужинать на чужой счет, да еще
в непривычной барской обстановке.
Первой вечер по свадьбе и следующий день,
в которой я ей представлен был супругом ее как его сотоварищ, она занята была обыкновенными заботами нового супружества; но ввечеру, когда при довольно многолюдном собрании пришли все к столу и сели за первый
ужин у новобрачных и я, по обыкновению моему, сел
на моем месте
на нижнем конце, то новая госпожа сказала довольно громко своему мужу: если он хочет, чтоб она сидела за столом с
гостями, то бы холопей за оной не сажал.
Но Василий Николаич за все радушие хозяйки отплачивает самою черною неблагодарностью. Он тут же распускает слух, что собственными глазами видел, как собирали с полу упавшее с блюда желе и укладывали вновь
на блюдо, с очевидным намерением отравить им
гостей. Марья Ивановна терпит пытку, потому что гарнизонные офицеры, оставшиеся за штатом и больше всех других заслужившие право
на ужин,
в голодной тоске переглядываются друг с другом.
Это были скучнейшие, но всегда многолюдные вечера с
ужинами,
на которых, кроме трех-четырех ораторов,
гости, большею частию московские педагоги, сидели, уставя
в молчании «брады свои»
в тарелки, и терпеливо слушали, как по часу, стоя с бокалами
в руках, разливались
В.А. Гольцев
на всевозможные модные тогда либеральные темы, Н.Н. Златовратский о «золотых сердцах народа», а сам Д.И. Тихомиров, бия себя кулаками
в грудь и потрясая огромной седой бородищей, вопиял...
Озлоблению его при этом пределов не было: проклиная бар своих и
гостей ихних, он подливал, иногда по неимению, а иногда и из досады,
в котлеты, вместо масла, воды; жареное или не дожаривал или совсем пережаривал;
в сбитые сливки — вероятно, для скорости изготовления — подбавлял немного мыла; но, несмотря
на то,
ужин и подаваемое к нему отвратительное вино уничтожались дочиста.
В восемь часов был подан
ужин, потому что
в Белоглинском заводе все ложатся очень рано. Стряпня была своя домашняя, не заморская, но
гости находили все отличным и говорили нехитрые комплименты молодой хозяйке, которая так мило конфузилась и вспыхивала ярким румянцем до самой шеи. Гордей Евстратыч особенно ласково поглядывал сегодня
на Феню и несколько раз принимался расхваливать ее
в глаза, что уж было совсем не
в его характере.
Ужинать накрыли
на террасе; было тепло и тихо, но Юлия куталась
в платок и жаловалась
на сырость. Когда потемнело, ей почему-то стало не по себе, она вся вздрагивала и упрашивала
гостей посидеть подольше; она угощала их вином и после
ужина приказала подать коньяку, чтобы они не уходили. Ей не хотелось оставаться одной с детьми и прислугой.
Между чаем и
ужином — карт
в этом доме не было — читали, Василий Николаевич Андреев-Бурлак рассказывал, М. Н. Климентова, недавно начавшая выступать
на сцене и только что вышедшая замуж за С. А. Муромцева, пела. Однажды, не успели сесть за
ужин, как вошли постоянные
гости этих суббот: архитектор М. Н. Чичагов — строитель Пушкинского театра и общий друг артистов, П. А. Маурин — нотариус и театрал. Их встретили приветствиями и поднятыми бокалами, а они
в ответ, оба
в один голос...
Чай незаметно перешел
на закуску, а затем
в ужин. Будущие промышленные деятели обратили теперь особенное внимание
на уху из живых харюзов, а Егор Фомич налег
на вина. Шестирублевый шартрез привел станового
в умиление, и он даже расцеловал Семена Семеныча,
на обязанности которого лежал самый бдительный надзор за рюмками
гостей.
Эльчанинов, не могший подавить
в себе досады, не говорил ни слова.
На столовых часах пробило двенадцать. Вошел слуга и доложил, что
ужин готов. Хозяйка и
гости вышли
в залу и сели за стол.
А при всем том каждый день, каждый час яснее и яснее показывает, что человечество не хочет больше ни классиков, ни романтиков — хочет людей, и людей современных, а
на других смотрит, как
на гостей в маскараде, зная, что, когда пойдут
ужинать, маски снимут и под уродливыми чужими чертами откроются знакомые, родственные черты.
Правда, Катя хотела было ехать
в Москву и покупать и заказывать приданое, и его мать требовала было, чтоб он, прежде чем жениться, обзавелся новою каретой, мебелью и оклеил бы дом новыми обоями, но мы вдвоем настояли
на том, чтобы сделать все это после, ежели уже это так необходимо, а венчаться две недели после моего рождения, тихо, без приданого, без
гостей, без шаферов,
ужинов, шампанского и всех этих условных принадлежностей женитьбы.
После
ужина, когда уехали
гости, он пошел к себе
в комнату и лег
на диван: ему хотелось думать о монахе. Но через минуту вошла Таня.
Гости стали разъезжаться после
ужина,
в четверть первого. Провожая
гостей, Ольга Михайловна стояла
на крыльце и говорила...
Теперь говорили все разом, и ничего нельзя было разобрать.
Ужин подходил к концу.
В недопитых рюмках и
в тарелках с недоеденным лимонным желе торчали окурки.
Гости наливались пивом и вином. Священник разлил
на скатерть красное вино и старался засыпать лужу солью, чтобы не было пятна, а хозяйка уговаривала его с милой улыбкой, кривившей правую половину ее рта вверх, а левую вниз...
Гости утомляли ее и стесняли; и
в то же время — это бывало почти каждый день — едва начинало темнеть, как ее уже тянуло из дому, и она уезжала
в гости куда-нибудь
на завод или к соседям-помещикам; и там игра
в карты, танцы, фанты,
ужины…
— Не может быть того, чтоб Трифонов сын воровскими делами стал заниматься, — молвил Михайло Васильич. — Я у Патапа Максимыча намедни
на хозяйкиных именинах
гостил. Хорошие люди все собрались… Тогда впервые и видел я Алексея Лохматого. С нами обедал и
ужинал.
В приближеньи его Патап Максимыч держит и доверье к нему имеет большое. Потому и не может того быть, чтоб Алексей Лохматый
на такие дела пошел. А впрочем, повижусь
на днях с Патапом Максимычем, спрошу у него…
Ужин готов. Патап Максимыч стал
гостей за стол усаживать. Явились и стерляди, и индейки, и другие кушанья,
на славу Никитишной изготовленные. Отличилась старушка: так настряпала, что не жуй, не глотай, только с диву брови подымай. Молодой Снежков, набравшийся
в столицах толку по части изысканных обедов и тонких вин, не мог скрыть своего удивленья и сказал Аксинье Захаровне...
— Ну,
гость дорогой, не пора ль и
на покой? — поднимаясь с места, молвила Манефа. — Выкушай посошок… Милости прошу… А там
в задней келье
ужинать тебе подадут.
— Так-то так, уж я
на тебя как
на каменну стену надеюсь, кумушка, — отвечала Аксинья Захаровна. — Без тебя хоть
в гроб ложись. Да нельзя же и мне руки-то сложить. Вот умница-то, — продолжала она, указывая
на работницу Матрену, — давеча у меня все полы перепортила бы, коли б не доглядела я вовремя. Крашены-то полы дресвой вздумала мыть… А вот что, кумушка, хотела я у тебя спросить:
на нонешний день к ужину-то что думаешь
гостям сготовить? Без хлеба, без соли нельзя же их спать положить.
Предположения
на баке о том, что эти «подлецы арапы», надо полагать, и змею, и ящерицу, и крысу, словом, всякую нечисть жрут, потому что их голый остров «хлебушки не родит», нисколько не помешали
в тот же вечер усадить вместе с собой
ужинать тех из «подлецов», которые были
в большем рванье и не имели корзин с фруктами, а были гребцами
на шлюпках или просто забрались
на корвет поглазеть. И надо было видеть, как радушно угощали матросы этих
гостей.
Обойдя все церкви и кельи иноков, игумен повел
гостя на конный и скотный дворы,
на пчельник и везде показал ему монастырское свое хозяйство. Потом пошли
на реку Керженец, и там послушники занесли бредень для ловли рыбы к
ужину. Потом повел его игумен
в монастырский лес; когда ж они воротились
в игуменские кельи, там их ожидал самовар и блюдо свежей малины с густыми сливками и все-таки с «виноградненьким».
Но было за этим
ужином шумно и весело и раздавались еще после него оживленные речи, которые не все переговорились под кровлей Евангела до поздней ночи, и опять возобновились
в саду, где
гости и провожавший их хозяин остановились
на минуту полюбоваться тихим покоем деревьев, трав и цветов, облитых бледно-желтым светом луны.
С позиций
в нашу деревню пришел
на стоянку пехотный полк, давно уже бывший
на войне. Главный врач пригласил к себе
на ужин делопроизводителя полка. Это был толстый и плотный чинуша, как будто вытесанный из дуба; он дослужился до титулярного советника из писарей. Наш главный врач, всегда очень скупой, тут не пожалел денег и усердно угощал
гостя вином и ликерами. Подвыпивший
гость рассказывал, как у них
в полку ведется хозяйство, — рассказывал откровенно, с снисходительною гордостью опытного мастера.
А кроме того, театры и концерты
в первых рядах, конфеты и фрукты зимой,
гости и
ужины на пятнадцать персон с вином — так и не заметил он, как совершил растрату и наделал неоплатных векселей.
8 ноября 1740 года Эрнст Бирон давал
ужин,
на котором
в числе приглашенных был и фельдмаршал Миних. Хозяин был сердит и рассеян, что не могли не заметить
гости, так как, обыкновенно довольно разговорчивый, он
в этот вечер, видимо, не находил темы для беседы.
Даже французы, которые
в то время гордились Версалем и его праздниками, не могли надивиться роскоши русского двора.
На этих балах и маскарадах часто разыгрывались лотереи, и почти всегда садились за
ужин по билетам, которые раздавались
гостям, так что случай решал, какому кавалеру сидеть около какой дамы.
— A как же, барышня, — удивилась заглянувшая к ней
в её комнату Нюша, — вы разве не выйдите к
гостям? Прежние гувернантки завсегда танцевали
на вечерах и
ужинали с
гостями. A те постарше вас были. Вы такая молоденькая да хорошенькая, вам и повеселиться не грех. Барыня прислала меня спросить, пожелаете ли вы выйти?
24-го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов
ужин.
На ужине этом был почетный
гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона.
В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным,
в статском платье, приехал
в Тильзит и вошел
в квартиру Жилинского и Бориса.
— Ах, полно пожалуста, можешь ли ты быть не во́ время, — сказал Борис. — Борис ввел его
в комнату, где был накрыт
ужин, познакомил с
гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. — Граф Жилинский, le comte N. N., le capitaine S. S., [Граф Н. Н., капитан С. С.] — называл он
гостей. Ростов нахмуренно глядел
на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Игра и
ужин уже кончились, но
гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел
в первую комнату, где стояли остатки
ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышалась возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя. Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал
на цепи, пугая им другого.