Неточные совпадения
— Да што! — с благородною небрежностию проговорил Илья Петрович (и даже не што, а как-то «Да-а шта-а!»), переходя с какими-то бумагами к другому столу и картинно передергивая с каждым шагом плечами, куда шаг, туда и плечо, — вот-с, извольте видеть: господин сочинитель, то бишь
студент,
бывший то есть, денег не платит, векселей надавал, квартиру не очищает, беспрерывные на них поступают жалобы, а изволили в претензию войти, что я папироску при них закурил!
Вверху стола сидел старик Корчагин; рядом с ним, с левой стороны, доктор, с другой — гость Иван Иванович Колосов,
бывший губернский предводитель, теперь член правления банка, либеральный товарищ Корчагина; потом с левой стороны — miss Редер, гувернантка маленькой сестры Мисси, и сама четырехлетняя девочка; с правой, напротив — брат Мисси, единственный сын Корчагиных, гимназист VI класса, Петя, для которого вся семья, ожидая его экзаменов, оставалась в городе, еще студент-репетитор; потом слева — Катерина Алексеевна, сорокалетняя девица-славянофилка; напротив — Михаил Сергеевич или Миша Телегин, двоюродный брат Мисси, и внизу стола сама Мисси и подле нее нетронутый прибор.
Влияние Грановского на университет и на все молодое поколение было огромно и пережило его; длинную светлую полосу оставил он по себе. Я с особенным умилением смотрю на книги, посвященные его памяти
бывшими его
студентами, на горячие, восторженные строки об нем в их предисловиях, в журнальных статьях, на это юношески прекрасное желание новый труд свой примкнуть к дружеской тени, коснуться, начиная речь, до его гроба, считать от него свою умственную генеалогию.
Толпа
студентов,
бывших и настоящих, пила, ела и в то же время громко разговаривала.
По происхождению он малоросс, по образованию —
бывший студент-юрист.
—
Студент Каетан Слободзиньский с Волыня, — рекомендовал Розанову Рациборский, — капитан Тарас Никитич Барилочка, — продолжал он, указывая на огромного офицера, — иностранец Вильгельм Райнер и мой дядя, старый офицер
бывших польских войск, Владислав Фомич Ярошиньский. С последним и вы, Арапов, незнакомы: позвольте вас познакомить, — добавил Рациборский и тотчас же пояснил: — Мой дядя соскучился обо мне, не вытерпел, пока я возьму отпуск, и вчера приехал на короткое время в Москву, чтобы повидаться со мною.
Девушка эта встретилась в Петербурге с
студентом Тюриным, сыном земского начальника Симбирской губернии, и полюбила его, но полюбила она не обыкновенной женской любовью с желанием стать его женой и матерью его детей, а товарищеской любовью, питавшейся преимущественно одинаковым возмущением и ненавистью не только к существующему строю, но и к людям,
бывшим его представителями, и [сознанием] своего умственного, образовательного и нравственного превосходства над ними.
Я так был убежден в этом, что на другой день на лекции меня чрезвычайно удивило то, что товарищи мои,
бывшие на вечере барона З., не только не стыдились вспоминать о том, что они там делали, но рассказывали про вечер так, чтобы другие
студенты могли слышать.
— Чего же проще? — возвысила вдруг голос Юлия Михайловна, раздраженная тем, что все вдруг точно по команде обратили на нее свои взгляды. — Разве возможно удивление, что Ставрогин дрался с Гагановым и не отвечал
студенту? Не мог же он вызвать на поединок
бывшего крепостного своего человека!
— Шатов, это «
студент», вот про которого здесь упоминается. Он здесь живет;
бывший крепостной человек, ну, вот пощечину дал.
Оскорбленный насмерть
студентом, то есть человеком образованным и уже не крепостным, он презирает обиду, потому что оскорбитель —
бывший крепостной его человек.
Всех этих подробностей косая дама почти не слушала, и в ее воображении носился образ Валерьяна, и особенно ей в настоящие минуты живо представлялось, как она, дошедшая до физиологического отвращения к своему постоянно пьяному мужу, обманув его всевозможными способами, ускакала в Москву к Ченцову,
бывшему тогда еще
студентом, приехала к нему в номер и поселилась с ним в самом верхнем этаже тогдашнего дома Глазунова, где целые вечера, опершись грудью на горячую руку Валерьяна, она глядела в окна, причем он, взглядывая по временам то на нее, то на небо, произносил...
Впрочем, она была так ловка, что, подметив это, принялась тоже выделывать своими ножками более мелкие па, и таким образом оба они при громе музыки облетали залу вихрем и решительно затмили собою другие пары, которых, впрочем, немного и было:
студент Демидовского лицея, приехавший на праздник к родителям и вертевшийся с родной сестрой своей, исполняя это с полным родственным равнодушием, а за ним вслед вертелся весьма малорослый инвалидный поручик,
бывший на целую голову ниже своей дамы.
Вот у него-то в кабинете, заставленном шкафами книг и выходившем окнами и балконом в сад над речкой Пензяткой, и бывали время от времени заседания. На них присутствовали из актеров: Свободина, Далматов, молодой Градов,
бывший харьковский
студент, и я.
В то время все трое были
студентами, числились неблагонадежными, и отец,
бывший под влиянием сыновей, мирволил политическим.
Самой любимой его была песня казанских и харьковских
студентов «Избушка», которую выучил его петь Селиванов,
бывший харьковский
студент, потом известный драматический актер конца семидесятых годов.
—
Студент Сачков,
бывший мой учитель, а ныне доктор медицины, винтёр и холоп, говорил мне, бывало, когда я хорошо выучу урок: «Молодец, Коля!
Дача, куда меня звала Дося, была в лесу, направо от московского шоссе, недалеко от
бывшей дачки Урмановых. Дача была большая, но в ней зимой жили только два
студента, занимавшие две комнаты. Она была в стороне и представляла то удобство, что в случае надобности жильцы открывали другие комнаты, и тогда помещалось сколько угодно народу. Там часто происходили наши тайные собрания.
Теперь эта связь резко разорвалась. Вскоре после лекции Бел_и_чки меня встретил
студент Крестовоздвиженский,
бывший семинарист, говоривший на о, смотревший на все очень определенно — прямолинейно и просто.
Студенты очень любили Васильева, как
бывшего милого товарища, и увлекались наружностью его, — особенно выразительным лицом, блестящими черными глазами и прекрасным орга́ном; но я чувствовал, что в его игре, кроме недостатка в искусстве, недоставало того огня, ничем не заменимого, того мечтательного, безумного одушевления, которое одно может придать смысл и характер этому лицу.
Энергичный Бенни,
бывший свидетелем этого события, услышав злой рев: «В огонь
студентов!
Мы на днях с семейством переедем сюда из нашей Сокольничьей дачи, и вашему
студенту, право, не стыдно было бы зимою бывать у нас, где он по воскресеньям встретит своих
бывших товарищей-кадетов Ваню и Петю Борисовых.
Между слушателями Фукса был один
студент, Василий Тимьянский [Тимьянский Василий Ильич (род. в 1791 г.) — впоследствии профессор естественной истории и ботаники Казанского университета.], который и прежде охотнее всех нас занимался языками, не только французским и немецким, но и латинским, за что и был он всегда любимцем
бывшего у нас в высших классах в гимназии преподавателя этих языков, учителя Эриха.
— Василий Свитка, из хохлов, — как бы шутя, отрекомендовался незнакомый. —
Бывший казанский
студент… теперь, в некотором роде, торговыми предприятиями занимаемся. Я еще недавно здесь, в Славнобубенске, — говорил он совершенно просто и добродушно; — по делам зятя моего.
«По распоряжению г. управляющего министерством народного просвещения, вследствие беспорядков,
бывших на лекции г. профессора Костомарова, навлекающих нарекания на
студентов здешнего университета, прекращаются разрешенные прежде публичные лекции следующих гг. профессоров и преподавателей: Костомарова, Утина, Спасовича, Менделеева, Калиновского, Благовещенского, Ивановского, Гайковского, Лохвицкого и Гадолина».
Студенты уполномочили для переговоров
бывшую редакционную комиссию и еще несколько других товарищей.
Они избегали даже протягивать руку знакомым русским
студентам, тогда как русские (и это могут подтвердить почти все
бывшие в университете в промежуток между 1857—1860 годами) неоднократно протягивали польской партии свои братские объятия, предлагая полное единение и дружеское слияние во имя науки и общих интересов.
К первым принадлежат: доктор Яковкин, одесский газетчик Мухин, магистр физики (ныне доцент) Фивейский, три
студента, художник Чехов, один харьковский барон-юрист и я,
бывший репетитор Оли (научивший ее плохо говорить по-немецки и ловить щеглят).
В Париже я стал, без особого внешнего побуждения, а прямо по собственному интересу, брать уроки польского языка у одного эмигранта из
бывших московских
студентов.
После"Званых блинов"я набросал только несколько картинок из жизни казанских
студентов (которые вошли впоследствии в казанскую треть романа"В путь-дорогу") и даже читал их у Дондуковых в первый их приезд в присутствии профессора Розберга, который был очень огорчен низменным уровнем нравов моих
бывших казанских товарищей и вспоминал свое время в Москве, когда все они более или менее настраивали себя на идеи, чувства, вкусы и замашки идеалистов.
У него и у
бывших казанцев мы успели познакомиться с дюжиной других петербургских
студентов.
В кружке, куда я попадал, главную роль играли Михаэлис и один из братьев Неклюдовых,
бывших казанских
студентов. Иван, старший, весь ушел в книжки и лекции и сделался потом образцовым сенатским чиновником.
Из русских ко мне явился сам отрекомендоваться как земляку, нижегородцу и
бывшему казанскому
студенту — молодой магистрант химии Т-ров, теперь крупный администратор в министерстве финансов после долгой карьеры профессора химии.
Рукопись этой вещи у меня зачитал один
бывший московский
студент, и я не знаю, сохранилась ли черновая в моих бумагах, хранящихся в складе в Петербурге.
Словом, я сжег свои корабли"
бывшего"химика и
студента медицины, не чувствуя призвания быть практическим врачом или готовиться к научной медицинской карьере. И перед самым новым 1861 годом я переехал в Петербург, изготовив себе в Дерпте и гардероб"штатского"молодого человека. На все это у меня хватило средств. Жить я уже сладился с одним приятелем и выехал к нему на квартиру, где мы и прожили весь зимний сезон.
Он был тогда красивый юноша,
студент, пострадавший за какую-то студенческую историю. Кажется, он так и не кончил курса из-за этого. Он жил в Петербурге, но часто гостил у своей родной сестры,
бывшей замужем за Гурко, впоследствии фельдмаршалом, а тогда эскадронным или полковым командиром гусарского полка. Мать его проживала тогда за границей, в Париже, и сделалась моей постоянной сотрудницей по иностранной литературе.
Не знаю, с какого именно повода в Киеве установилась вражда не вражда, а традиционное предание о необходимости боевых отношений между
студентами и вообще статскою молодежью с одной стороны и юнкерами — с другой. Особенно считалось необходимым «бить саперов», то есть юнкеров саперного училища. Шло это с замечательным постоянством и заманчивостью, которая увлекала даже таких умных и прекрасных людей, как Андрей Иванович Друкарт,
бывший в то время уже чиновником особых поручений при губернаторе Фундуклее.
Его нельзя было принять ни за
студента, ни за торгового человека, ни тем паче за рабочего, а глядя на миловидное лицо и детские, ласковые глаза, не хотелось думать, что это один из тех праздношатаев-пройдох, которыми во всех общежительных пустынях, где кормят и дают ночлег, хоть пруд пруди и которые выдают себя за семинаристов, исключенных за правду, или за
бывших певчих, потерявших голос…
Его закадычный друг Федя Караулов — медицинский
студент,
бывший товарищ его по гимназии, был у него один раз и как от чумы убежал из квартиры, когда он его познакомил с Фанни.
Тем же летом
студент Пуговкин окончил курс, переменился местом с
бывшим врачом Старого Города и явился на помощь к Пизонскому.